Ржевский 3 - Семён Афанасьев
— Лекарства, которые в комплекте идут, предназначены для реабилитации личного состава после магического перенапряжения, кстати, — заметила Наджиб. — Стимуляторы каскадно повышают магический потенциал, медицина — чтобы магу-слабосилку после буста не выгореть. О чём задумался?
— Любое оружие — это инструмент. Инструмент в принципе запрещать нельзя, чтоб не было односторонних преимуществ. — Дмитрий напряжённо размышлял о чём-то своём, машинально переводя взгляд с одной пары сисек слева на вторую справа. — Если я могу уравнять шансы сторон, я буду это делать даже без выгоды для себя лично, молчу про деньги. Которые здесь немаленькие.
— Обычно те, кто преимущество получает, стремятся его зафиксировать любым образом, — заметила Мадина. — За собой и в одностороннем порядке.
— Ну. Именно поэтому маги, на полном серьёзе вознамерившиеся сжечь одноклассника-пацана на школьном дворе перед занятиями, так старательно запрещают этому же пацану иметь огнестрел, — согласился Дмитрий. — Чтоб у него вообще было без шансов, случись что. Простой человек голым кулаком не сильно-то отобьётся.
— Ты же как-то справился?
— С божьей помощью. — Во взгляде Ржевского что-то мелькнуло. — На моём месте мог оказаться кто-то другой, более беззащитный. Если б не индивидуальный резист, я бы даже похода в школу не пережил, давай честно. Согласна, что это ненормально в масштабах общества?
— Такая жизнь, — вздохнула менталистка.
— О, сформулировал! То, что заказчик принц, для меня вторично!
— А что тогда на первом месте? Удивил.
— Номенклатура. Если человек везёт что-то, чтоб защищаться от мага более высокого ранга, я долго думать не буду. Помогу, чем смогу.
— А если он везёт алхимию чтобы нападать на того мага?
— Не дорос этот мир пока до тактики малых групп, — снисходительно отмахнулся попечитель. — Исключено, я уже достаточно увидел, чтоб выводы сделать.
— Чего⁈ Нормальным языком не можешь⁈
— Более слабый более сильного, говорю, у нас пока ещё не атакует! Почитай военные доктрины, — предложил он, опять втихаря скашивая глаза в сторону сисек рыжей. — У тебя же есть доступ на ваш магосервер? Там сто процентов что-то должно быть.
Глупо спорить, подумала Мадина. В одиночку от нашей спецгруппы он не просто отбился, а разгромил с сухим счётом.
Может, у них в семье образование потому и хромает, что оно однобокое? И идеальное только на военную тему? Ладно, ему виднее.
А вслух она сказала:
— Дим, до последнего момента Ржевские никогда не лезли в политику. Почему ты решил это изменить?
— Да не лезу я и сейчас ни в какую политику! Это она ко мне лезет! — блондин возмутился. — Смотри. Иду я с тремя классными тёлками по моллу, радуюсь жизни, никого не трогаю. Мечтаю, как натягивать вас буду вечером по очереди с извращениями, раз вы девственницы и классику с вами нельзя…
— Неподдельная искренность впечатляет, — Наджиб широко раскрыла глаза и расфокусировала взгляд.
Её брови сами встали домиком, а рот приоткрылся.
— Да ладно тебе, ты меня уже хорошо знаешь! В общем, гуляем и расслабляемся. А тут х*як, в ювелирном Доме из Большой Шестёрки — грабёж средь бела дня. Ещё и под государственным прикрытием. Чё, мимо идти⁈ Утереться и сделать вид, что ничего не происходит?
— Это было бы типично.
— Вседозволенность порождает безнаказанность. Безнаказанность в масштабах общества ни к чему хорошему не ведёт. Лично я мимо не проходил, не прохожу и проходить не буду, точка.
— Тебе там аплодировали именно потому, что все остальные прошли мимо. Кроме тебя.
— Дима Ржевский отвечает только за Диму Ржевского, — добродушно напомнил попечитель, принимаясь загибать пальцы. — Смотри заново. Принцесса Юлия наехала на Барсуковых? Да ещё как.
— Это была она в итоге?
— Да, по крайней мере, за всем стояла… Цесаревич Владимир, в свою очередь, стоял за случившимся у Самбура? И не только; нам просто известно не всё. А мой тёзка, — он похлопал себя по животу, копируя её жест, — тащит в страну контрабасом медицину, чтобы его люди не перегорели. Да боевую химию последнего шанса, явно не чтобы нападать! Отгадай с трёх раз, на чью сторону я встану?
— Я бы скорее поняла, если бы было из-за денег, — заметила Наджиб. — Но ты даже землю на Норимацу переписать можешь в подарок бескорыстно, так что зачёт. Нечем крыть.
— Поставки нашим порталом делятся на три категории, по мне. Только деньги, деньги и личная симпатия к ввозимому, личная симпатия без денег.
— Только последнего пункта нам и не хватало! — поёжилась она. — Хотя с тебя станется.
— Пока не актуально вроде, — вздохнул Дмитрий. — А насчёт «всех, прошедших мимо» вообще просто: когда сжигали пророка Ибрагима, маленький муравей принялся носить воду во рту на костёр…
— Я ПОМНЮ! — Поторопилась перебить менталистка.
Слушать морализаторские притчи по пятому кругу не было никакого желания, особенно продукты родной культуры.
— Зря, — бросил Ржевский нейтрально. — Хорошая же история. Поучительная.
— Как раз хотела спросить, — спохватилась Мадина. — А что вы с Далиёй тогда обсуждали? Когда она тебе ТАКОЕ вещала?
— Что тебя смущает?
— Я б поняла, если б ты к её жопе и сиськам подкатил, — призналась Наджиб. — Но такая тема и ты? Неожиданно.
— Я и подкатывал, — смущённо потупился Ржевский. — К её жопе и сиськам, да. Она отказала.
— Хренасе. — Наджиб впечатлилась. — Нет, не буду спрашивать. Ни что у вас там дальше случилось, ни что до этого было. Не хочу ничего знать. Далька всё же монарх теперь, цинично говоря… Даже в мозгах её читать не буду, нахрен оно мне не нужно… — приняла она решение вслух. — Меньше знаешь — крепче спишь и дольше живёшь, — заключила менталистка, выбрасывая вопрос из головы.
— Ну я подкатил, она отказала. Вежливо. Я снова, уже с другого боку — с учётом её девственности и кое-каких альтернативных прикладных вариантов, — застенчиво выдал товарищ. — Она посмеялась: ты мне нравишься, говорит, но это не повод для… Потом эту историю рассказала, я так понял, чтобы утешить.
— Молчи! Не продолжай! Не хочу ничего ни слышать, ни знать! — замахала руками Мадина.
Далию аль-Футаим она знала лучше, чем весь остальной мир, вместе взятый.
В отличие от Наджиб принцесса по определению никаких границ не признавала, кроме проведённых собственноручно. Касалось это и следования религиозным канонам.
Судя по контексту же, впечатление Ржевский на близняшку произвёл парадоксальное и никак не отрицательное.
Притчей аль-Футаим именно что иронизировала, а Мадина лучше других представляла, на что та способна В ПРИНЦИПЕ после того, как наедине с кем-то позволяет себе иронию.
— Всё когда-либо случается в первый раз, — побормотала менталистка, рассуждая в одну очень деликатную сторону.
Думать в этом направлении было непривычно и стрёмно. Должны же быть какие-то нерушимые вещи во вселенной, а с аль-Футаим тоже станется. Для той вообще не существовало в мире авторитетов кроме себя самой.
* * *
Шу Норимацу, на правах клана Золотого Квадрата. Одиночный абонент магосервера Мицубиси.
— О! — Ржевский при виде знакомой красной вывески юстиции сделал стойку, как собака. — Пока то-сё, час прошёл. Погнали!
По правде сказать, японка ожидала какого-то подвоха. Ну не бывает так.
— Ой, вы знаете… — заюлил с порога чиновник, избегая смотреть им в глаза и опуская голову.
— Он говорил с аппаратом Наместника, — тихо сообщила Наджиб по-японски. — Оттуда были инструкции.
Шу вздохнула: предсказуемо. Чудес в жизни не бывает, только в сказках.
Сисястые соотечественницы партнёра по бизнесу синхронно и вопросительно подняли правые брови. Затем рыжая поинтересовалась у хозяина кабинета:
— Вы знаете всех, кто сейчас перед вами?
Они же из рода местных даймё, сообразила Норимацу. Хм, неужели чем пособят.
— Дома Барсуковых это дело не касается, — тип в регистрационном кабинете затвердел и голосом, и лицом, спокойно глядя на девиц.
Ржевский тем временем прошлёпал носками по полу, без лишних разговоров бросил руку на загривок регистратора и резко согнул бицепс:
— Раз!
БАХ! Голова крючкотвора встретилась со столом.
— Я вас, бл*дей продажных, научу любить родину. — Неожиданно тихо, но как-то зловеще пообещал партнёр по бизнесу.
— Я ва… — тот раскрыл рот и начал что-то говорить.
— Два! — Рука блондина врезала в стол чужим лицом ещё раз.
Когда лицо мужчины поднялось, его нос оказался сломан, глаза вытаращены, а губы были разбиты и кровоточили.
Неожиданно рука бюрократа практически размазалась в воздухе, чтобы появиться из-под крышки стола уже с очень непростым амулетом.
— А ведь тоже запрещёнка, — очень быстро произнесла подопечная партнёра по-японски.
Т-Р-Р-Р-Р! Куст молний, слетев с раструба, пронзил рубашку Ржевского и без следов впитался в его живот.
— Твою ж маму. —
