Квестер - Андрей Владиславович Немиров
Спешившись, старик и его спутник распрягли аватаров и сели на почётное место в широком кругу, образованном всеми без исключения жителями «Рая».
«Священнодействие в память о Земле», как пояснил Филгудыч, должно предшествовать всем «мирским» разговорам, чтобы не снижать святости ритуала и производиться незамедлительно по прибытии нового члена общины: таков закон Рая. Тестеру, удивлённому наличием каких-либо законов в мире, которому-то и отроду всего — ничего, стало тем не менее приятно, что этот ритуал сейчас будет проводиться в его, тестерову честь: ведь Филгудыча при всём желании никак нельзя было назвать новичком в здешнем обществе. При этом Тестер отметил, что, судя по неутихающим вопросам типа «Ну, как там?» «Что нового?» «Как дела?», новостей «райцы» всё-таки ждали больше, чем водки и связанного с ней религиозного действа.
Однако ритуал был исполнен: старик достал фляжку и голоса смолкли. Сделав маленький глоток, Тюлефан пустил посудину по кругу. Последним в очереди был Тестер. Глотнув из фляги, он ощутил, как значительно ослабели его вкусовые рецепторы. И даже характерный и сильный вкус водки не взбодрил ставшие уже ненужными ощущения, но… встряхнул память о бурных и весёлых днях, проведённых под аккомпанемент этого славного напитка на Матушке-Земле. И тут Тестер понял весь огромный смысл этого ритуала: НЕ ЗАБЫВАТЬ!
Оглянувшись, он увидел, что многие «райцы» плачут, а Филгудыч смотрит на него долгим внимательным взглядом, как будто спрашивая: «Ну, как?» И Тестер, прикрыл глаза и кивком головы ответил: «Клёво!»
«Вот так-то!» — завершил этот мимический диалог Филгудыч и протянул руку, чтобы принять пустую флягу: половина ритуала была окончена, теперь «райцам» полагалось закрыть глаза, взять друг друга за руки и вспомнить самые дорогие моменты своей земной жизни.
На руку Тестера опустилось что-то маленькое и нежное. Повернувшись, он увидел черноволосую девушку такой потрясающей красоты, что у него дух захватило. Тестер сказал себе: «Это я сплю!» — почему-то быстро зажмурился и замотал головой. Женская рука тут же выскользнула из его ладони. Открыв глаза, Тестер аж вздрогнул: теперь перед ним сидел огромный иссиня-черный негр. Ещё не сообразив, что это была традиционная «райская» «шутка для новичков», Тестер невольно стал искать глазами черноволосую красавицу, оглядывая сидевших и вызывая своим довольно-таки глуповатым видом взрывы хохота. Ему стало обидно, но Филгудыч, хлопнув его по плечу, успокоил:
— Не злись! Это — добрая шутка. Вот смотри!
И с этими словами он за руку подвёл к Тестеру ту самую девушку, стоявшую, оказывается, всё это время за его спиной. Девушка нежно обняла и очень «не по-сестрински» поцеловала Тестера в губы, а затем все «райцы» хором крикнули «Добро пожаловать в «Рай»!» Эта часть ритуала Тестеру понравилась, и он был не прочь её повторить. Но вдруг кто-то решительно сказал:
— Хорош веселиться! Какие новости, Тюлефан?
Про Тестера вмиг забыли. Теперь все взгляды были направлены только на старика. Филгудыч не стал испытывать терпение слушателей, и сразу начал:
— Ну, друзья мои — цифропузики, дела на сегодняшний день такие: мы с вами по-прежнему самые бесполезные люди в Бестерляндии!
Раздался вздох разочарования. Но и только: все ждали от старика продолжения.
— И живы вы только благодаря тому, что ваш «Рай» — это гипертрофированный кусок ландшафтного поля, почти не связанный с остальными сегментами…, ввиду чего на мониторах в Центре Папаши Чака он не отображается. То есть, вас попросту — не видят! Поэтому здесь никогда не бывает «чёрных рыцарей». Электронная карта Бестерляндии, видимо, показывает, что за тем лесом — конец земли, а лезть сквозь заросли никому пока не пришло в голову. Вот так вы и остались живы! Я ответил на твой вопрос, Мэни?
— Ага! — промычал тот, кого звали Мэни — тот самый здоровый молодой негр, — But…. Но раджосты мой эта не прибавиль! — добавил он на ломаном русском.
— Ну, что ж — твой приджецца жит бэз раджосты! — в тон ему ответил старик. Сидящий вокруг люд засмеялся, но в этом смехе почувствовался горький привкус. Филгудыч продолжал:
— Я привёз вам топор, ножовку, молоток, гвозди и скобы, а также несколько ножей, да и ещё кое-что по мелочи — всё, что мог собрать. Но и это неплохо, уж лучше, чем ничего! Можно будет построить стены — леса-то вон сколько!
— А зачэм? — громко спросил здоровенный кавказец, невесть каким образом очутившийся здесь, среди цифроклонов в невидимой стране. — Эслы придут «чистылшыки», оны всо равно всо сломают и нас убьют! Так зачэм строить?
— Тебе, Тофик, всегда всё «пофик»! — не переставал шутить Тюлефан. — Вот был бы ты Рафик — послал бы всех «на фик», и дело с концом!
— Рафык здэсь! — послышался голос, и все засмеялись: да, теперь здесь ещё и Рафик!
Тофик что-то обижено проворчал, но, не обращая на него внимания, старик продолжал:
— Я считаю, что главные ваши враги не «чистильщики» и не Папаша Чак, а — безделье, неверие в себя и уныние! Если будет, чем заняться, если не будет оставаться времени себя жалеть, то все эти пораженческие настроения мигом исчезнут! Идти пока некуда — враги повсюду, поэтому надо укреплять территорию. Это мой вам совет, а там — как хотите! Я всё сказал!
С этими словами Тюлефан отправился к стоящим поодаль аватарам и стал распаковывать те самые таинственные огромные тюки, которые они привезли с Тестером. Кто-то из жителей «Рая» подошёл к нему и стал помогать, остальные рассредоточились по полянке, обсуждая не слишком богатую новостями речь старика, некоторые из них подошли к Тестеру — знакомиться.
3
— Привет! Я — Константин, это меня зовут так, а лучше — Гласс, «стекло», значит, или «стакан» — как удобнее! Чист, как стекло и многогранен, как стакан! — так многословно представился первый из трёх подошедших к Тестеру жителей «Рая», высокий и черноволосый, слегка худощавый.
— А также — как стакан, он всегда полон всякой фигней! — съязвил его спутник — крепкий белокурый паренёк среднего роста, крепко сбитый, с голубыми глазами. Это был «Хась» (а «в миру» — Алексей), он был родом из Киева, о чем можно было догадаться по специфическому украинскому выговору. Жил, однако, данный выходец из Малороссии не где-нибудь, а в Первопрестольной! Ну, что ж: тем и отличается, говорят, украинец от хохла, что украинец живёт на Украине, а хохол — там, где ему надо!
— Нет, бывают минуты полной опустошённости! — отозвался Гласс. — Обычно — после хорошо проведённой ночи! Точнее, бывали…, потому что здесь, что дни, что ночи — один хрен!
— Поутру, вообще-то,
