Две цепочки - Алексей Алексеевич Абрамов
Время застыло. Мраг настойчиво отправлял воинов на дежурство и наставительно произносил, – Сразу доложить!
Глаза его при этом ничего не выражали. Измотанный долгими вылазками, проблемами рода, грозящим вырождением и постоянным давлением Дорфа он устал. Перестал верить в то, что ему удастся преломить надвигающуюся катастрофу.
Иногда – он уже не осознавал вслух он это сказал или про себя Мраг говорил, – Знак? Среди воинов пошел слух, что вожак ждет знака, и они успокоились. Сам вожак внутренне содрогался.
Как – то под вечер его толкнули.
Маяк окутала густая взвесь мельчайшей пыли. Отряд уже утих. Дежурный аккуратным взмахом руки звал за собой на башню. Морда его таила новость, но насколько она важна он определить не мог.
– Что? – поинтересовался Мраг.
– Светит, – ответил дежурный.
– Где? – Мраг не верил, что в мире что – то изменилось.
– Там, – воин длинной рукой указал направление.
Мраг медленно направился к башне. Еще год назад он бы бросился изо всех сил. Сейчас же он был недоверчив. Вечерело. Безжизненное пространство в надвигающихся сумерках. Небо закрывали тучи. Мраг без интереса осмотрелся и нахмурился.
Тарк – это была его смена плутовато скалился. Сейчас, – сказал он.
Мраг хотел развернуться, но эта фраза удержала его. Он помнил направление, которое обозначил Тарк и хотя взгляд его блуждал он постоянно возвращался к одной точке. Тучи становились плотнее. Он ждал. И там далеко в серой скудности земель матово и слабо словно стесняясь и чего – то опасаясь выполз огонек. Мраг охнул и присел. Оперся лапами о колени и смотрел, смотрел, смотрел. Огонек пульсировал. Набухал, расползаясь маленькой короной света и вновь съеживался до точки. Исчез.
Мраг выдохнул.
– Запомни время, когда он появился, – сказал он Тарку и возбужденный поторопился вниз. Там он успокоился.
Прошептал, – Отдых.
На следующий день в это же время он широко расставив ноги стоял на площадке. Тарк был рядом. Он, как и было приказано помалкивал. Огонек появился из ниоткуда в тоже самой время. Темнело. Поведение его не изменилось.
Расширяясь и сужаясь он мелькал, а потом вновь горизонт заволокла тьма. Изо дня в день Мраг в определенное время поднимался на маяк и выжидательно смотрел.
Огонек крепчал. Пульсация спадала и как – то он четко обозначился тусклым светом золотой монеты. Уверенно. Теперь он не пропадал и в темное время суток постоянно виднелся на горизонте. Мраг был в смятении. Его маяк работал без перерыва: жира он не жалел. И кто – то ему ответил.
Мраг выждал и в один из дней дал команду.
– Собираемся, – сказал он.
Огонек мелькал уже много дней. Мраг уже проложил путь к нему. Настолько насколько хватало его зорких больших глаз. Воины, увидев прежнего вожака предпочли поторопиться. Отряд выехал, но как отметил Мраг с некоторым сожалением. Никогда еще его воины не кидали назад столько прощальных взглядов.
– Есть в них, что – то… – он не договорил, а только подумал и осекся. Все-таки они разные. В бедро сквозь кожу сумки болезненно уперся уголок альбома.
Выдвинулись засветло. Днем огонек исчезал. Мраг отметил точку на горизонте. Она появлялась между двух возвышенностей. Возможно это были горы, но отсюда воспринимались как покатые холмы. Хотелось торопиться, но Мраг решил идти только днем!
Ночь была нужна, чтобы убедиться, что цель на месте. Они быстро съехали с холма, на котором возвышался маяк, кто – то просто хлопнул бурга по лопатке, а сам что – то дожёвывая шел следом.
Проход завершился, отряд обогнул бесформенную кучу железа, которую словно кто – то спрессовал и бросил здесь. Перед воинами открылась внушительная лощина, которая плавно уходила вниз. Где заканчивается не видно. Она, как и все вокруг суха. Кажется, когда – то здесь был лес. Под лапами бургов крошатся лежалые стволы. Самых разных размеров. Одни можно просто перепрыгнуть, другие приходится объезжать. Мощные деревья сохранили форму, но внутри прах. За отрядом вьется дымок из трухлявой древесины.
Вечером Мраг дождался появления точки. Она светилась. Отряд двигался в верном направление. Мраг и воины были воодушевлены.
На другой день отряд вышел на плато. Спуск прекратился. А дни и ночи сменяли друг друга так часто, что им потерялся счет.
Глаза видели только точку. Теперь она из светлой стала сияющей. Мраг был уверен, что она не горит, а излучает.
– Так мягок и приятен ее свет, – говорил он себе.
Точка манила его, манила его воинов. И как только светало все были готовы, в седлах. Мрагу не надо было подгонять. Счет пошел на многие дни, которые складывались в недели, а потом и месяцы. Отряд шел. Точка медленно увеличивалась. Как – то Мрагу показалось, что он увидел ореол. Он проморгался, и кайма вокруг точки исчезла.
Порой посреди ровной местности возникали высокие земляные холмы. Их основание вырывалось из плато как волдырь и было увенчано строем копий засохших деревьев. Снизу они походили на иглы. Ближе к вечеру казалось, что отряд движется среди огромных щетинистых животных. Вот холм, разделенный надвое. Земля уложена разноцветными слоями – чередуются белые, красные и черные полосы. Самое яркое впечатление похода. Отряд продвигался быстро, а точка приближалась медленно.
Уже отчетливо были видны две горы, меж которых она светилась. К яркому свету прибавился зеленый цвет. Он появлялся нечасто, словно кто – то менял фильтры на прожекторе. Зазеленеет и исчезнет.
Горы выросли неожиданно. Еще вчера Мраг подсчитывал сколько еще дней потребуется, чтобы дойти и путался в цифрах, а сегодня они подпирали небо у самого носа. Он помнил, что вчера весь отряд крепко уснул, подкошенный усталостью и нескончаемым походом.
А сегодня недалеко – рукой подать – виднелась зелёная каемка зелени. По ее краю, не нарушая границ хаотично бродили граммы. Поодиночке. Медленно словно во сне. В лапах головы. Взятые за волосы они свисают и медленно покачиваются в такт шагам. Граммы идут вперед, натыкаются на что – то невидимое, отходят и возвращаются. Мраг нашел лазейку между неуклюжим громадинами и отряд быстро прошмыгнул в нее. Граммы только вздрогнули и продолжили бесцельное брожение.
Подъехали поближе и зажмурили глаза от обилия цветов, которые здесь намешала природа. Жёлтые, красные, белые и другие цвета глядели на них чашами, которые венчали зеленые стебли. Растения были
