Питер Нейл - Узники камня

Оперенная стрела ударила Атхари между лопатками. Он споткнулся и пропал из поля зрения. Раздался крик Алейлы.

Вожак удовлетворенно хмыкнул. Его глаза были широко открыты, руки расслаблены, из приоткрывшегося рта стекала на бороду струйка слюны, но он не замечал этого. Стоявший поодаль Отос шепнул своим соратникам:

— Он вконец спятил! Теперь они всех нас перебьют!

Крик Алейлы замер. Там, вдалеке, за деревьями, что-то с шумом упало, и Урдус стал всматриваться в лесную чащу. Неожиданно раздался гневный вой,— все узнали голос Атхари,— а потом грохот камнепада, треск сломанных ветвей. Вожак побледнел, на лбу выступили капли пота.

Отос наблюдал за происходящим, затаив дыхание. Урдус и его люди не мигая смотрели туда, где упал Атхари. Ко всеобщим ужасу и смятению среди зарослей появилась белая, окровавленная рука с вздувшимися венами; пальцы ухватились за толстые, обомшелые корни и напряглись, подтягивая тело. Потом появилось плечо, за ним — черные волосы, в которых запутались ветки и сухие листья, затем — глаза. Ужасные глаза, желтые, пышущие пламенем.

— Имир! — надтреснутым голосом выругался Урдус.

Атхари подтянулся, встал на колени на краю скалы, простер вперед руки и завыл по-волчьи. Глаза его метали искры.

— Ублюдки! — выкрикнул он, неловко развернулся, завел руку за спину, нащупал стрелу и ухватился за оперение.

При виде этого разбойники в ужасе отшатнулись. Стрелок опустил лук и замер, не зная, что делать: то ли остаться и посмотреть, чем все закончится, то ли пока не поздно бежать куда глаза глядят, спасаясь от страшного колдуна. Из-за выступа скалы выглянула Алейла: женское любопытство победило страх.

— Хийа уата на хайтбер!— громко выкрикнул на непонятном языке маг и резким движением выдернул и отбросил стрелу.

Лучник повернулся и припустил прочь. Разбойники взвыли: падая, стрела превратилась в летучую змею; окровавленный наконечник стал головой с оскаленной пастью, древко — скользким, гладким телом, а оперение — крыльями.

Оглянувшийся на бегу стрелок выставил вперед руки в тщетной попытке защититься, пронзительно завизжал при виде стремительно и неотвратимо надвигающейся жуткой пасти и бросился наутек.

Шемит закружился на месте, не то приплясывая, не то просто стремясь устоять на ногах; подбежавшая Алейла попыталась его поддержать.

Глаза остальных были устремлены на лучника, со всех ног улепетывавшего от летучей змеи. Споткнувшись, тот упал возле костровой ямы, перекатился на спину и закрыл лицо руками. Змея ринулась вниз и ударила несчастного прямо в грудь. Тот забился в агонии, а тварь, снова превратившись в стрелу, пронзила лучнику сердце.

Наступило молчание.

Урдус перевел дыхание. Его люди начали перешептываться.

Тем временем шемит с Алейлой успели скрыться. Бросившийся вслед за ними Бетос обнаружил на камнях у края плато только несколько капель крови.

— Они ушли! — крикнул он остальным.— Догнать?

— Пусть уходят! — Урдус приблизился к лежавшему на земле подле кострища телу лучника.— Пусть уходят,— повторил вожак словно про себя.— О Имир!..

По натуре полусотник Тобис был не слишком храбр — так, обычный средний человек. Он предпочел бы остаться в столице и вести размеренный образ жизни, получая скромную плату писца при дворе, чем рыскать, как сейчас, по лесам в поисках беглых преступников. Он мечтал выйти в отставку и жить в загородном домике, занимаясь садоводством. Военную службу он избрал по воле случая: как-то один из друзей-благожелателей предложил ему занять должность в своем отряде, поскольку оплачивалась она намного щедрее, чем работа писца. А в итоге он оказался в этой отдаленной крепости — в диких местах, на многие лиги удаленных от благ цивилизации.

И теперь он размышлял перед сном о превратностях судьбы.

Хотя в богов Тобис, конечно, верил, однако храмы посещал не слишком рьяно и пребывал в твердом убеждении, что любые приливы и отливы в жизни чаще определяются земными обстоятельствами, нежели божественным провидением. Вот, например, его приятель Арус — красавец, на котором так прекрасно смотрится воинское облачение. Так вот, Тобис не раз замечал, как жена заглядывается на этого Аруса, думая что муж не видит.

Вот уж воистину превратности судьбы.

А тем временем сам Тобис мается в лесной глуши на Острове Отверженных, где находящемуся под его началом отряду предстоит неминуемое сражение с шайкой бунтовщиков, возглавляемых этим головорезом Урдусом. Конечно, судьба предоставила ему прекрасную возможность доказать супруге свою любовь — для этого достаточно героически пасть в бою. Но тогда жена окажется в объятиях Аруса, разве не так?

По здравом размышлении полусотник пришел к выводу, что перспектива погибнуть от рук преступников нимало его не устраивает, даже невзирая на посмертную славу…

Аргосский отряд расположился в густом лесу к востоку от утеса, где обосновалась шайка Урдуса. Полусотник Тобис сверился по солнцу,— дело шло к полудню, — потом он еще раз взглянул на карту, которой их в свое время снабдили столичные военачальники; карта устарела лет на десять. Тобис припомнил другую, не так давно виденную в Мессантии,— там Остров был изображен намного подробнее. Упершись в лист пергамента невидящим взглядом и отгоняя назойливую мошкару, полусотник стал вспоминать замеченные в тот раз детали. Но ничего полезного в голову так и не пришло.

— Итак, двигаемся вперед,— объявил он десятнику Нотосу.— Их лагерь мы обнаружим еще засветло. Если разбойники успеют к тому времени убраться оттуда, мы получим отличный наблюдательный пункт и без труда отыщем, куда они направились.

— Хорошо.

Десятник дал команду, и воины принялись разбирать оружие, готовясь к походному построению.

— Скажи людям, чтобы не шумели,— предупредил Тобис.

Нотос кивнул, обернулся и, сложив руки рупором, закричал:

— Тихо! Чтобы эти псы не услышали нашего приближения!

Голос его разнесся далеко окрест, отразился эхом и медленно замер в лесной чаще — кое-кто из аргосцев не сдержал иронической усмешки.

Полусотник вздохнул, покачал головой и в который уже раз за эти дни помянул Митру.

Урдус и три дюжины его сторонников совещались, собравшись у погасшего костра. Перешептываясь, они не забывали зорко следить за пленниками.

Тем временем неподалеку обсуждали положение встревоженные приспешники Отоса.

— Сдается, они задумали всех нас прикончить,— вполголоса сказал один из них.— Боятся, что аргосцы возьмут их в кольцо, а нам не доверяют.