Анна Гурова - Громовая жемчужина
Рычание утихло. Волк сел, а затем и лег, глядя на него исподлобья. Чумон мысленно поздравил себя с успехом.
«Вспомни, как ты был свободным. То время, когда беса еще не было.
Вспомни горы северного Кирима, откуда ты родом…»
Легчайшим усилием Чумон соединил свое сознание с сознанием ямайны, и в его разум тут же хлынули картины прошлого. Он видел непроходимые дебри, покрывающие безлюдные отроги хребта Комасон, видел волчицу и черных щенят, добивающих свою первую добычу – принесенного матерью полудохлого зайца…
«Это твоя волчица и щенки?»
«Нет, у меня не было своей волчицы».
«Да ты сам еще щенок!» – поразился Чумон.
Теперь он видел перед собой того ямайну, каким он был прежде, до появления демона – не ужасающее порождение ада, а годовалый волк– переярок, необычно крупный и задиристый, предпочитавший сну и отдыху хорошую драку, а драке – возможность побегать по горам и увидеть то, что до него никто не видел. Волчок знал, что когда вырастет и войдет в полную силу – точнее, если ему дадут вырасти, – то будет вожаком, потому что никто не сможет одолеть его. Потому его и прогнали – за дерзость и неуступчивость. Но он ничего не забыл и собирался вернуться и вернуть свое.
«Наш вожак был сильный, но я вырасту и стану сильнее. Я знаю – придет время, когда я стану главным, а он – просто скулящим стариком, недостойным даже того, чтобы перегрызть ему глотку!»
«Ах, какой молодец, какой умник! – подбодрил его Чумон. – И что случилось потом – когда ты бегал один по горам? Ты кого-то встретил?»
Снова сознание скитника наполнилось образами и видениями. Он видел черного волчонка – как тот, голодный, пытался поймать белку. Белка дразнилась, взлетала по стволу, стрекотала, махала перед носом пушистым хвостиком, но он знал, что поймает ее. Он выбрал место, где она умрет, и потихоньку гнал ее туда… и вдруг увидел под деревьями яркую звезду. Ветви сплетались над ней в шатер, в листьях прятались мелкие прозрачные твари, лесные ками. Огонь, пожирающий сухие сучья и шишки, притягивал их, зачаровывая, словно мотыльков. У огня сидело несуразное, ни на что не похожее существо, которое волчок никогда прежде не видел. Человек.
«Так! – подхватил Чумон. – И что было дальше?»
Первым желанием волка было удрать в лес, но потом его разобрало любопытство. Он подполз поближе и принялся следить за странным зверем. Опасен ли он? Или это новая пища? Беспечная, непуганая добыча или хищник, уверенный в своих силах? Стоит ли на него напасть сейчас, или выждать, когда он уснет? Неожиданно волк увидел, что человек смотрит в его сторону, и понял, что как-то себя выдал. Он приподнялся, высунулся из-за корней, за которыми прятался, и угрожающе зарычал. Но не почувствовал запаха страха. Человек рассмеялся.
– Иди сюда! – приказал он.
Волчок рявкнул в ответ, пятясь в заросли.
– Иди, не пожалеешь, – повторил человек, и послал волку видение: мясо. Свежее парное мясо, на котором еще не запеклась кровь, и они едят его вместе…
Волк-демон невольно облизнулся, вспоминая сладостное зрелище.
«А потом?»– поторопил его Чумон.
Потом человек лег спать. А волчок лежал поодаль и смотрел на него до самого утра, раздумывая – не стоит ли наброситься и загрызть? – а в душе уже знал, что не тронет его. Утром они вместе пошли дальше вместе. Первые дни ямайна крался следом. Человек звал его к костру и предлагал пищу – волк отказывался. Однажды он пришел сам и принес белку – ту самую, дерзкую, – и положил возле спящего. Когда человек проснулся, они ее разорвали пополам и съели вместе.
Следующую ночь они спали бок о бок…
Ямайна зевнул. Чумон, вместо того, чтобы радоваться успеху, почувствовал смутное беспокойство. Всё шло гладко. Слишком гладко…
… а когда проснулись, человек положил волку ладонь за загривок и пристально посмотрел в глаза. Ямайна приподнял губу и заворчал – поскольку это был жест вызова, – но потом понял. Его принимали в племя, где человек был старшим.
– Слушай меня, – сказал человек. – Отныне мы будем охотиться вместе!
«Теперь ты понял? Вот он, чародей! Он заморочил тебя видениями, подчинил себе, а потом посадил в тебя беса. Прикажи бесу выйти – и станешь свободен!»
– Как просто. «Прикажи – и станешь свободен»!
Чумон только что слышал этого голос – в своем видении, – а теперь он прозвучал рядом с ним. Из леса вышел человек.
В первый миг скитник не поверил своим глазам. Откуда взялся этот бледный тип? Почему он его не увидел и не почувствовал?! Он, который может найти и позвать волка дождливой ночью за несколько ри, не заметил человека, прятавшегося в пяти шагах? Может, это призрак? Нет, перед ним определенно стоял живой человек. Невысокий, худой киримец средних лет, одетый во что-то темное от шеи до пят. Лоб охватывала повязка. Запавшие щеки, узкие губы кривятся в усмешке, взгляд наглый и бесстрашный. Чумон забыл о демоне. Вот он, перед ним – настоящий противник.
– Зачем ты позвал моего волка, старик? – осведомился киримец. – Ищешь смерти?
– Ты посмел привести демона на священную гору! Ты знаешь, что тебя ждет?
– Никакой паршивый бессмертный не прикоснется ни к моему волку, ни ко мне.
– Демон отправится в свой ад, волк освободится, а ты немедленно покинешь эту гору!
Чародей перестал весело улыбаться.
– «Освободится»? Ты ничего не понимаешь, бессмертный. Я не обманывал волка и не подселял к нему демона ни тайком, ни силой. Я поделился с ним пищей и предложил ему помощь и защиту, получив в ответ абсолютную преданность. В чем ты сейчас и убедишься…
– Именем Бессмертного Целителя, изыди, бес! – приказал Чумон, своей волей вышвыривая демона из души волка.
Изначально он хотел, чтобы волк изгнал демона сам. Это позволило бы ямайне с легкостью избавиться от власти чародея и колоссально продвинуться по пути Неба и Земли – возможно, первым из зверей достигнуть святости. Ну что ж, раз не получается так – придется обойтись самым обычным очищением. Заслуги волка в этом не будет, он станет простым лесным зверем. Завтра на заре монахи загонят его и убьют. Это лучше, чем ничего. А потом дойдет очередь и до его хозяина…
Но чародей не стал дожидаться, пока Чумон завершит изгнание. Он приложил ладони ко лбу и что-то зашептал по киримски. В сыром сумраке повеяло теплым ветром, сильно запахло морем. Киримец поднял голову, отнял ладони – и Чумон отшатнулся, словно чародей взглядом отшвырнул его назад. Что-то случилось с его глазами: казалось, сквозь них на скитника смотрит некая древняя могучая сила, не имеющая никакого отношения к миру людей. Ни с чем подобным он никогда не сталкивался. Сила рвалась наружу, наливалась перламутровым свечением; через мгновение блеск стал нестерпимым, и перед глазами Чумона вспыхнула бахромчатая звезда.
