Роберт Адамс - Мечи конных кланов
Затем послышался стук копыт, и выглянувшая луна осветила выезжающих из-за холма всадников.
Сержант действовал автоматически. Он повернулся и стал в полный голос командовать.
– Направо! Щиты сдвинуть! Первый ряд – на колено! Пики наизготовку!
– Сержант,– вскричал Форос.– Вы думаете, что делаете? Крузас отсалютовал обнаженным мечом.
– Сержант,– язвительно улыбнулся Форос.– Вы ведете себя, как испуганная старуха. Сию же минуту постройте людей в колонну. Я видел этих всадников. Они, уланы, следовательно, люди капитана Портоса.
Крузас подумал, что в это время ему чаще приходилось встречать вражеских улан, чем своих, но он воздержался, вспомнив, что сержант, оспоривший приказ офицера может быть выпорот и разжалован...
Когда Томос Гонсалос, скакавший впереди своего взвода «улан», услышал знакомые команды и увидел опускавшиеся пики, он схватился за рукоятку шпаги – успех его рейда зависел от того, как близко сможет подойти основная часть отряда к лагерю. Затем пики по команде поднялись, щиты были отставлены.
Возле границы лагеря Томос поднял руку, останавливая взвод и подъехал к месту, где его ждал сидящий в седле офицер пехоты.
– Приятный вечер, не правда ли? – сказал, улыбаясь Томос.– Я сублейтенант Манос Степастиос. Не могли бы вы сказать: это лагерь Вахроноса Мартиса?
– Нет, – ухмыльнулся офицер.– Это гарем короля! Вы не зна ете, как отдавать честь старшему по званию?
Медленно Манос-Томос отдал салют, на который пехотный офицер ответил после оскорбительной паузы.
– Так-то. А теперь, что ваше сборище шлюх в доспехах и вы делают так далеко на востоке? – гримаса оставалась на лице, голос был холодным.
Манос-Томос вел себя вежливо, но ему очень хотелось всадить кинжал в горло офицера.
– Сэр, капитан Портос приказал мне отправиться в ваш лагерь узнать что-нибудь об обозе. Если нет, то я хотел бы поговорить с вашим интендантом.
Рябой рассмеялся.
– Итак, Портос опять побирается? Да и... ты не катахронос?
Манос-Томос выиграл время, он уже услышал пять гуканий совы – все было готово. Он подъехал вплотную к офицеру и сказал:
– Моя мать-леди была дочерью вождя племени, и ее брак с моим отцом был освящен церковью. А ты – урод и сын шлюхи. Если сифилитичная свинья, родившая тебя, знает имя твоего отца, то почему ты не назовешь имя своего...
Сержант Крузас был рад услышать это, ему даже пришлось отвернуться – так широка была его улыбка. Он еще улыбался, когда стрела вонзилась ему в грудь.
Копейщики и факелоносцы были бессильны. Штаб-лейтенант Форос все еще сидел красный и ошеломленный, когда сабля Томоса снесла его голову.
Две тысячи всадников ворвались в спящий лагерь. Палаточные веревки были перерублены. Охрана командира была перебита, а Вахронос Мартис был изрублен от плечей до груди широким мечом вождя Хольта.
Две или три группы всадников безжалостно рубили, резали всех оставшихся, а другие поджигали повозки или упаковывали добычу и грузили ее на лошадей и мулов.
Когда Томос увидел, что обоз собран для движения в горы, он тронул горца за плечо. Ваун в это время мысленно отозвал своих конников. Сигнальщик трижды протрубил в горн, всадники начали собираться. К этому времени были видны длинные колонны факелов, двигавшихся к лагерю с юга и востока.
Когда последний, усталый, но довольный всадник направился в горы, Томос, Хольт, Ваун осмотрели горящую палатку, которая была лагерем для копейщиков.
– Нам лучше вернуться и подготовить главные проходы,– заметил Томос.– Убирать разведчиков и патрули – одно дело, но для поддержания духа своей армии Застросу придется послать за нами карательные отряды.
И они поскакали за своими людьми.
Колосальная крепость Милона была уже мала для сил, которые собрались в ней. Каждое княжество Срединных Королевств было представлено, но все, кроме одного, не могли сравниться по количеству с Питзбурком и Харцбурком. Совет князей с Энрии прислал несколько тысяч конных секирщиков и сообщил, что пять тысяч находятся в пути. И Милон начал подумывать о встрече с Застросом в открытой битве, хотя этого не было в пророчестве.
Сидя в своей комнате перед раскрытой книгой, содержащей предсказания, Милон покачал головой. Слепой Гарри был удивительно точен в предсказаниях, но король был бы счастлив, если бы пророчества были менее поэтическими и более подробными:
Полчища придут с юга в свое время,
Ведомые двумя телами, но духом единым.
Будь стоек, Милон, не переходя реку
И племя свое ты от зла избавишь.
Поэтому он отверг предложения своих советников и капитанов построить серьезные фортификационные сооружения к югу от моста, но разрешил наиболее безрассудным группам занять незначительные, но сильно укрепленные позиции.
* * *Капитан Портос оказался золотым источником информации.
Первое, в вопросе о слонах: у Застроса было только восемь животных, причем два использовались для транспортировки его штабной провизии. И он заверил Милона, что хотя они обучены метать камни и могут сокрушить любой порядок копейщиков или пехоты, но против укреплений они бессильны. Размеры слонов Застроса колеблются от двух метров двадцати до двух метров шестидесяти сантиметров в холке, не все имеют бивни, а те кто имеют полутораметровые бивни, чаще всего просто поднимают человека и бросают на землю, топча его. Огонь и резкий внезапный крик могут испугать их.
Второе. Портос знал, что он не единственный дворянин, разоренный долгими годами войны. Те, кто владел землями, с большим удовольствием занялись бы восстановлением хозяйства. Регулярная армия Застроса была мизерна – тысяча человек, большая ее часть собрана из отдельных банд. Лишь некоторые из них были вооружены; все они отличались друг от друга привычками и образом жизни, и хотя они были разделены на дивизии, эти отряды редко двигались вместе, Застрос был единственным, кто считал, что можно расположить их в боевом порядке.
Когда Милон однажды посетовал на то, как ему удержать от ненавидящих друг друга дворян Питзбурка и Харцбурка от перерезания глоток до боя, Портос смеялся до всхлипывания.
– Милорд, у Вас всего две банды, готовые перерезать глотки друг другу, а у Застроса их множество. Поэтому он и стал королем – они ненавидят друг друга сильнее; чем его.
Когда стратегос Тохикс Тлафкос услышал о бойне у Мартиса, то с его лица долгое время не сходила улыбка – лишь немногие видели раньше его таким довольным. Затем пришел приказ от короля, посылавшего его и что осталось от его десяти тысяч в погоню за партизанами и «отомстить за смерть Вашего брата Мартиса».
