Андрей Белянин - Демон с соседней улицы
– Папочка справится, – поспешила успокоить захныкавшего малыша Азриэлла. – Он, конечно, редкостный дуб, но любит нас и не позволит сунуть себя в тюрьму из-за какого-то шантажиста. Правда, мой хороший мальчик?
Если Альберт что-либо говорит, то, в отличие от меня, всегда держит слово, поэтому, не дожидаясь худшего, я быстро оделся и через три минуты сидел в белой «ауди» на пассажирском кресле, рядом со своим другом. Он молча тронул с места, и мы унеслись по улицам вечернего города. Некоторое время просто молчали.
Я, конечно, всей кожей ощущал витающее в воздухе напряжение, Альберт играл желваками, его глаза были холодны, как снежные вершины Альпийских гор, а пальцы сжимали руль до вспученных вен на руках.
Мне было категорически всё равно, куда он меня везёт, хоть на публичную казнь через повешение. Мы мотались по городу до тех пор, пока мой друг не стал дышать поспокойнее и не остановился у нашей излюбленной кофейни. У меня на минуточку отлегло от сердца, в кафе он точно не станет чистить мне морду…
– Выходи. Иди впереди меня, дёрнешься, и я стреляю. Твоей жене пойдёт чёрное, а о сыне будут заботиться все ангелы быстрого реагирования.
– Польщён, – буркнул я, выполняя его приказ. Если дойдёт до драки, он из меня хинкали налепит…
– Кофе, коньяк? – мигом подкатился к нам юный официант, восхищённо хлопая белёсыми ресницами.
– Водку, – сквозь зубы процедил Альберт, и осчастливленный звучанием ангельского голоса паренёк умчался исполнять заказ.
Мы сидели друг против друга в пахнущем порохом молчании. Я – расслабленно, взгляд в потолок, закинув ногу на ногу и делано зевая. Он – с прямой спиной, левая рука на столе, правая под столом, и бицепс на ней так напряжён, что сразу понятно: его табельная «беретта» нацелена мне прямо в… Короче, других детей у меня уже не будет.
– Я вам сразу бутылку принёс, правильно? – Официант, с обожанием глядя на сурового Альберта, поставил перед нами запотевшую бутылку, ловко свинтил пробку, и тягучая прозрачная струя наполнила две наших стопки.
Я открыл было рот для красивого грузинского тоста, но под холодным взглядом моего друга предпочёл поперхнуться застольными традициями. Пить пришлось молча, не чокаясь. Альберт опрокинул водку одним глотком с видимым отвращением. Ангелы считают алкоголь «диавольским зельем», хотя кто, как не монахи, отметились в массовом производстве пива, вин, ликёров и всяческих креплёных настоек. Я об этом говорил, да?
Простите, если повторяюсь, это нервы. Но ведь не каждый день твой лучший друг, обязанный тебе жизнью, везёт тебя куда-то убивать, под русскую водочку…
– Начинай, – попросил я, первым обрывая затянувшуюся паузу.
– Зачем ты это сделал?
– Уточни, пожалуйста, что именно? По долгу службы постоянно мне приходится делать многое из того, что тебя не устраивает. Ты, кстати, тоже частенько лезешь куда не просят, но я же не тычу в тебя стволом.
– В каком смысле? – неожиданно покраснел ангел, и я испугался, что вот сейчас он действительно спустит курок.
Положение спас всё тот же восторженный официант, шумно предложивший нам десерт за счёт заведения. Мы дружно послали его лесом. Паренёк не обиделся, хотя искренне удивился, почему это мы не желаем закусывать «Столичную» водку фисташковым мороженым с ежевичным сиропом и шоколадной крошкой…
– Альберт, давай без дураков, мы с тобой сто лет знакомы, не надо давить мне на психику. Скажи прямо, что ты хочешь знать?
– Зачем ты отправил в Ад журналиста?
– Я отвечу. Он шантажировал меня и вслух дважды пообещал продать душу за интервью. Естественно, был услышан отделом, бес-дефлоратор поставил ему клеймо на лбу и забрал, как только интервью закончилось.
– Ты мог остановить его. Объяснить, в конце концов.
– Я демон, а не нянюшка Пушкина. Если кто-то хочет продать душу, пусть продаёт. В этом смысле мы, быть может, даже больше вас, ангелов, уважаем свободу выбора каждого человека, как и хотел Всевышний.
– Не лукавь и не извращай Слово Божие!
– А ты не ори на меня! Сидит тут с пушкой под столом, как Джеймс Бонд в Камызяке, весь в белом и с лицензией на убийство.
– Заткнись…
– Ещё чего?! А нимб тебе взасос не поцеловать? – Я сам разлил ещё по пятьдесят и выпил, не дожидаясь, пока он протянет руку к стопке. – Всё. Твоя очередь. Колись.
Альберт опустил голову и молчал. Обычно он куда менее эмоционален и без дела (читай: без приказа!) никогда меня не донимает. Ангелы не то чтобы иначе воспитаны, они просто по-другому созданы. Это не достоинство и не проблема, это просто факт.
Не берусь судить о высших ангельских чинах, у них свои законы, а я лучше знаю тех, кто ежедневно держит свой пост на земле, подставляя свою грудь под удары слуг Ада и честно выполняя свой долг. Мы с ними равные «рабочие лошадки», опытные ветераны, и когда мой друг вот так молчит, то это значит только одно: на Альберта жёстко давят свыше.
– Кому вдруг понадобилось защищать этого скользкого типа?
– Его матери. Последние восемь лет эта святая старушка молится за него в женском монастыре под Казанью. Её сердце едва не остановилось, почувствовав, что с сыном что-то случилось. А пропал он в твоей квартире.
– Понимаешь ли, я не обязан…
– Я знаю! – Мой друг так и не выпил свою водку, но наполнил мою стопку. – Всё произошло слишком быстро, и, когда опомнились, вызвали моего полевого командира, тот вызвал меня…
– Дедка за репку, бабка за дедку, внучка за бабку?
– Вот именно. Ты можешь его вытащить?
– Глупый вопрос. Нет, не могу. И никто не может, это было его волеизъявление.
– Любой адвокат скажет, что ты обманул клиента, не представив договор и не…
– Незнание Закона Божьего не освобождает от суда Его.
Альберт уныло кивнул, подумал и выпил.
– Я могу набить тебе морду.
– Не можешь. – Я поднял свою стопку. – Ты мой лучший друг, и цапаемся мы лишь по служебной необходимости. Знаешь, что мне сегодня сказала Азриэлла? Что мы начинаем очеловечиваться…
Ангел посмотрел на меня долгим взглядом, задумчиво кивнул и подставил свою стопку. Говорить в общем-то больше было не о чем. Мы допили водку в обоюдном молчании, без закуски. Вторую бутылку не заказывали, настроение не то.
Я знал, что он ни за что не сядет за руль, поэтому вызвал себе такси. Альберт предпочёл остаться, полагаю, после моего ухода его ждёт второй раунд встречи, уже на другом уровне. А получать незаслуженных звездюлей от прямого начальства всегда лучше в прибухнувшем виде. По себе сужу, разумеется…
Когда добрался до своей квартиры, моя жена уже спала в комнате ребёнка. Захария не мучает её лишними капризами, но роль заботливой мамы всё равно очень утомительна для квалифицированной демонессы. Не представляю, честно говоря, как обычные женщины с этим справляются. А если дом, уборка, работа, двое-трое детей и в разводе?
Нет, даже думать не хочу. Я тихо примостился на кухне, включил лампу, достал початую бутылку коньяка и уставился в окно, подперев голову руками. Мысли крутились вокруг нашего неоконченного разговора.
– Я понимаю, что Альберту жалко чью-то маму, но это его проблемы. Какие претензии могут быть ко мне? Кому, блин, вообще стукнуло упрекать демона за то, что он хорошо исполняет свою работу? Ну да, я обманул этого идиота. Почему, собственно, нет?!
Мне нечасто приходится разговаривать с бутылкой. Обычно всегда есть с кем выпить, и в застольной беседе никто не отказывает, уж жена дома всегда есть. А тут…
– Я просто был обязан это сделать! Защитить от этого поганого шантажиста свою семью, свой образ жизни, в конце концов. Он же угрожал! Сначала интервью, потом пресса, телевидение, дружки-конкуренты жёлтой журналистской братии. Они бы потом нам всем проходу не дали! Задолбали бы статьями, проектами, вызовами в суд, на телешоу, очные ставки с экстрасенсами и священниками, оно мне надо?! Популярности ему захотелось…
Коньяк заканчивался быстро, но спасительное опьянение не приходило. Наоборот, до меня вдруг стало доходить, что по большому счёту никакой опасности «разоблачения целой семьи демонов» не было. Вообще не было, ни на грамм.
– Чёрт меня побери, за хвост и на сковородку, да никому его статейка ничего бы не доказала! Потому что кто бы ему поверил? Если я прямо сейчас выйду на улицу в своём истинном облике, то прохожие будут смеяться, фоткать меня на сотовый и кричать, какой отличный грим! Люди потеряли страх перед нами. И… и…
И если уж совсем честно… именно поэтому я отправил парня в Ад, подловив на слове. Мелковато для моего уровня, но что делать…
– Действительно, а что же делать?
На автомате я набрал телефон секретарши отдела по приёмке просроченных душ. Она, как всегда, была на рабочем месте и, как всегда, не против поболтать.
– Ах, этот грешник… Тощий такой, перепуганный, в очках, всё время кричал, что его подставили и он пошутил! Шеф тоже с ним посмеялся. Он даже решил попридержать его на пару дней, пока не наиграется.
