Дочь Горгоны - Оксана Олеговна Заугольная
– Пойдёшь в шарфе, – пояснила Жылдыс. – Так голову не отрубить, он толстый и мягкий. А потом… Лето впереди. Будете с Банушем на болото шляться до самого вечера, я уж у Марты пирогов выпрошу.
Солунай хотела возразить, что она скорее выпросит – ведь это она, а не Жылдыс, была любимицей поварихи, но прикусила язычок: не стоит мешать людям быть с тобой щедрыми. Сейчас Жылдыс делилась с ней вовсе не будущими пирогами, а Банушем. И пусть Бануш был к Солунай ближе, чем к Жылдыс, почти как пироги Марты, не стоило этого говорить вслух. Уж такие вещи Солунай понимала.
Она покорно позволила обернуть ей шею шарфом и даже стерпела слезливые объятия Жылдыс. Будто на смерть её отправляют!
Впрочем, как знать.
Бануш её не обнимал, просто странно смотрел, то и дело поблёскивая острыми зубами в кривой улыбке. Словно хотел сказать что-то важное, но не решался.
Впрочем, у них ещё будет время поговорить. Ведь будет?
Солунай вдохнула и медленно выдохнула. Она ещё не убивает взглядом, директор сам это сказал. Зачем ему голова горгоны, которая даже на такую мелочь не способна? Они просто поговорят. Обсудят её маму и почему она плакала.
Главное – не упоминать про желание сбежать отсюда. Скажет, что её расстроила Васса, вот, отлично! Вассе ничего не будет. Как она там сказала? Директор мечтал бы о голове её матери в своей коллекции?
О, точно! Васса показала ей башню, и она расстроилась, что не видела её раньше. Звучит глупо, но директор Амыр работает с подростками много лет, должен знать, что, будь ты хоть сто раз чудовище, лунные дни и предшествующее им раздражение всё равно приходят, получите и распишитесь. Обидно, кстати. В прошлом году Солунай перечитала всё, что нашла о горгонах. Она сомневалась, кто относится к её прародительницам: Эвриала, Сфено или Медуза, но раз мама умерла, то теперь очевидно, что корни их семьи уходят к Медузе. В любом случае горгоны долго, очень долго жили. Если их не убивал какой-нибудь охотник ради своей коллекции, например. И всё это время им предстояло испытывать лунные приливы. Вот какой смысл быть почти бессмертным, если недомогания у тебя такие же, как у людей? Спросить Солунай было некого, не убийцу же спрашивать.
Она медленно двинулась в сторону кабинета директора, оставив друзей позади и в кои-то веки жалея, что крылья горгон остались в мифах и не перепали их потомкам. Улететь бы в окно прямо из кабинета! И отправиться… да куда угодно. Подальше!
Она собиралась постоять рядом с кабинетом, потом очень тихо постучать и уйти сквозняками, вроде как «никого не было дома», но такого шанса ей не дали. Александр Николаевич стоял у приоткрытой двери.
– Замечательно, ты нашлась, Солунай, – кивнул он. – Проходи.
Глава 15. Рубеж
Васса тоже поднималась на башню, но не для того, чтобы пробраться к директорской коллекции голов, – это её мало интересовало. Именно здесь ловил телефон. Плохонький, кнопочный, он большую часть времени был вырублен, но раз в два-три дня Васса включала его, чтобы проверить сообщения. Этот телефон давным-давно подарил ей Егор. Тогда Вассе его диковатый вид казался привлекательным, и она допускала, что у неё и человека может быть будущее. Хотя бы пока она не найдёт Полоза.
Не вышло.
Но подарок она использовала с умом. Продавщица из поселкового магазина писала ей, когда приходили свежие товары, а когда в посёлке слишком много приезжих. Васса откупалась кусочками яшмы, которые просто сами липли к рукам, когда она лазила по горам. Попадались ей и серебряные самородки, пару раз были и крупные куски золота. Это всё Васса искусно прятала, понимая, что Ируся или Егор могут не пройти испытание нежным металлом. А вот ей он пригодится, когда она наконец станет Хозяйкой.
Хозяйки в родных ей Уральских горах могли становиться такими и без Полоза, потом змей сам приползал, почуяв силу. Но на Алтае всё было иначе. Здесь в горах царил Белый Хозяин. Не чудовище, как она или другие приютские, а дух. Сильный и равнодушный. Порой добрый к человечкам, возомнившим себя самыми главными, но никогда – к чудовищам. Чтобы заполучить у такого хоть одну гору, нужно было привязать её к себе. Стать частью этих гор, как был он сам. А Васса мечтала путешествовать, учиться, жить полной жизнью человека. Хотя бы первые лет пятьдесят, потом можно и остепениться. Для этого к горе стоило привязать свою пару, такую же долгоживущую, со змеиной сутью. Хозяйки всегда объединялись в союз со змеями, стягивая в место своей силы как верхний горный мир, уходящий за облака, так и нижний, где в тёмном нутре пещер жили те, кто нёс похожую кровь.
Из всего приюта подходила одна лишь Солунай, но они были слишком похожи: им обеим требовалась свобода.
Зачаровать её Васса даже не пыталась. Обманом гору не получить, да и вряд ли Солунай, что всё детство провела в компании вредного сирена, ещё подвержена чарованиям. Лучше не рисковать и ждать. Вот в Индии туристы и исследователи лезут в самые далёкие и давно разрушенные храмы. Может, какой-нибудь наг запаникует и отправится в нутро мира под защиту сам или отправит ребёнка. У Вассы есть время, и она может ещё подождать.
Впрочем, сейчас её волновало совсем другое. На телефон, где давно сообщения были от одной Ируси, пришла эсэмэс от Егора. «Надо поговорить. Важно».
Васса поморщилась. Что может быть важного у браконьера? Опять будет просить отвлечь Катеньку от троп, которыми он проникает в заповедник, да клянчить места, где живут дикие не приютские чудовища. С этими просьбами нужно быть особенно осторожной – в прошлый раз Егора неплохо подрал болотник, но и сама тварь пострадала, да ещё дважды. Теперь от него не избавиться, торчит в клетке в кабинете директора. Уж лучше бы сторожевого пса из него сделали, всё равно на людей бросается.
Васса решила всё-таки сходить к Егору, а заодно повидаться с Ирусей и посмотреть, не появилось ли новых лавок. Весна, скоро поедут туристы, им одного магазина будет мало. Опять же, могут приехать скупщики, с ними можно договориться насчёт яшмы.
Васса приободрилась. Всё у неё получится, раньше или позже, но обязательно получится.
Егор ждал её у тропинки. Вел он себя странно. Украдкой, постоянно оглядываясь по сторонам, он провёл её дворами к задней двери в дом.
«Стесняется, – сообразила Васса. – А раньше не стеснялся, наоборот, всем хвалился. Понял,
