Эпидемия - Евгений Юрьевич Лукин
— А как же я теперь обратно попаду? При свидетелях… Слушайте!.. Меня там наверняка хватились! Вертолет-то уже улетел…
— Никуда он не улетал. Вас сюда доставили частной машиной. А свидетели… — Человек из Конторы включил планшет, взглянул. — Да, есть свидетель… — сообщил он. — Но этот, поверьте, шума поднимать не станет…
* * *
Забрали одного человека — вернули другого. Да и не человека даже, а то, что от него осталось. В рассыпанном состоянии Антон Треплев шагнул из туннеля в подвал. Бетонная плита за спиной с утробным урчанием стала на место. Оглянулся. Работница на плакате по-прежнему строго сводила брови и прижимала палец к губам.
Правильный намек. Своевременный.
Ощущая нечто вроде симптомов эдипова комплекса, он заставил себя повернуться и взглянуть в глаза пожилому своему двойнику. Но того в подземелье не оказалось. На краешке письменного стола сидел бочком и покачивал носком ботинка склонный к полноте мужчина в просторном плаще. Черты лица скрыты широкими полями шляпы. Очки со смуглыми стеклами лежат рядом.
Приблизившись, Антон узнал в сидящем Иоганна Себастьяновича.
— Ну и зачем было врать? — благодушно осведомился неизвестно откуда взявшийся здесь компонастер. — Надо же, с Конторой он не связан! Хотя понимаю — задание…
Поздоровались.
— Тоже через туннель? — хмуро спросил Антон.
— Я? Господь с тобой! Пешочком… На улицах вон до сих пор пробки, как в городе…
— И не опасаешься?
— Чего?
— Ну… все-таки резервация… Думаешь, вырядился шпионом — и никто тебя не узнает?
— Ну как это никто! Пока шел, два раза автограф попросили…
— Тогда зачем вырядился?
— Из вежливости. Вроде бы маскируюсь… А тихушники меня вроде бы не замечают… — Иоганн Себастьянович съерзнул со стола и с видимым неудовольствием оглядел интерьер. — Прямо застенки какие-то!.. — Надел очки, нахлобучил шляпу поглубже. — Может, перейдем к тебе, в подсобку?
«Ишь ты! — отметил про себя Антон. — Даже куда поселили, ему известно…»
— Милости просим…
К счастью, узкая лесенка, ведущая из круглого зала в подсобные помещения, располагалась впритирку с выходом из подвала — проскользнули по-быстрому.
В подсобке Треплева ждала еще одна мелкая неожиданность: постель прибрана, стол освобожден от объедков, все сияет чистотой, а две девушки (одна из них была уже знакома Антону), стоя на подоконнике, протирают шваброчками верхнюю часть окна.
При виде вошедших обе спрыгнули на пол и только что не взяли инструмент «на караул».
— Нам выйти? — почтительно спросила Громовица.
— Да, желательно… — молвил Иоганн Себастьянович.
Девушки вышли. Компонастер снял шляпу и положил вместе с очками на стол. Вновь явилась на божий свет величественная, слегка обрюзглая физиономия обезьянье-львиных очертаний.
— Ну-с, и по какую мы сторону баррикад? — полюбопытствовал ее обладатель, когда оба уселись друг напротив друга.
— Мы?
— «Мы» в смысле «ты», — уточнил композитор. — А я уж так — сбоку припека… Куда тебя внедряют: к отшибленным или к тихушникам?
— Никуда! — огрызнулся Антон. — В помощники смотрителя меня внедряют… А?! Ничего себе?! — горестно-ядовито вопросил он чуть погодя. — Быть сотрудником собственного музея, да еще и на пару с самим собой!
Склонив обширную плешь, Иоганн Себастьянович неспешно набивал трубку. На восклицание собеседника отозвался не сразу.
— Давай сразу договоримся, — миролюбиво предложил он. — Легенда твоя меня не интересует. Уверен, что она правдоподобна и безупречна… Так все-таки — куда?
— Тебе это так важно знать?
— Я бы даже сказал, архиважно. Видишь ли, мне хотелось бы кое о чем тебя попросить… — Иоганн Себастьянович приостановился, помедлил, прикуривая. Антон выжидательно смотрел на гостя. — Благодаятелев такой тебе известен?
— Впервые слышу.
— Ничего страшного… — утешил компонастер, распуская по комнате клубы дыма и запах вишни. — Считай, что ты ничего не потерял… Так вот. Просьба. Если возглавишь тихушников, то, пожалуйста, по старой нашей дружбе, Благодаятелева не трогай, словно его вообще в природе не существует, а вот мне, будь любезен, устрой хорошую травлю. Я бы даже сказал, обструкцию…
— Зачем?
— То есть как зачем?.. Пиар… А если вдруг случится так, что тебя примут отшибленные…
— Отшибленные?! Меня?!
— С руками оторвут! — заверил гость. — Представляешь, сам Треплев — и вдруг перекинулся на сторону противника! Так вот, в этом случае все наоборот: меня превозноси, а Благодаятелева, сукина сына, — в хвост и в гриву! В хвост и в гриву!..
Антон встал и, стиснув зубы, отошел к вымытому до полной прозрачности окну. Оперся на подоконник. Внизу во внутреннем дворике под зеленой еще березкой собралась небольшая группа молодых угрюмых людей откровенно не туристического вида. Стояли кружком и о чем-то озабоченно переговаривались. Или даже сговаривались.
— Я? — удивленно спросил за спиной Иоганн Себастьянович.
Треплев обернулся.
Его собеседник цепенел в позе самодержца на престоле: спина выпрямлена, вместо скипетра — дымящаяся трубка, вместо золотого яблока державы — пустота. Вот только лицо… У монархов такие лица бывают, лишь когда им доложат о бегстве царицы с камер-юнкером.
Впрочем, компонастер уже оживал помаленьку. Кивнул. Снова кивнул. Прочистил горло.
Судя по всему, разговаривал с кем-то по сотику. А сам сотик, надо полагать, таился непосредственно в ухе.
— Да… — слегка охрипнув, сказал Иоганн Себастьянович. — Да, конечно… Ну разумеется, согласен…
И поднял на Треплева оторопелые глаза.
— Все, о чем я сейчас просил, забудь, — велел он. — Дело гораздо серьезнее…
Глава 12
Нелегал
Дверь отворилась, и в проеме, почти полностью перегородив его атлетическими своими плечами, возник озабоченный Василий Панкратович. Вице-мэр. Белокурая бестия.
— Хоть бы окно открыл… — брюзгливо упрекнул он курильщика.
Обменялись приветствиями. Вновь прибывший приоткинул оконную створку (в образовавшуюся щель немедленно влетела снаружи полупрозрачная карамора) и подсел к столу третьим.
— Ну вот, — глумливо известил Иоганн Себастьянович, оглядывая триумвират. — Вся верхушка подполья в сборе. Начнем, благословясь?
Иронизировал. Стало быть, уже пришел в себя после таинственного разговора по сотовой связи.
— Смотрителя осталось пригласить, — натужно подыграл ему Антон.
— Да уж!.. — желчно присовокупил вице-мэр. — Только этого стукача нам тут и не хватало…
— Стукача? А кому он стучит? Конторе?
— Контора так и так все знает, — с ленцой обронил композитор. Затянулся, сложил губы колечком и метко выпустил в насекомый беспилотник плотную струю дыма. — Главное, чтобы свои не подслушали…
Недовольный легкомысленным тоном собеседников вице-мэр сделал каменное арийское лицо.
— Антон Антонович, — покашливая, начал он. — Конечно, я должен был сообразить, кто вы такой, раньше, но… Уж больно вы себя натурально вели… Вот я стреляный вроде воробей, а, представьте, поверил!..
Кажется, это был комплимент.
— А кто я, кстати, такой? — осведомился Антон.
— Вы — девятое воплощение Антона Треплева.
— Воплощение? На воскрешение, стало быть, не тяну?
— Нет. Воскрешение по нашим временам не прокатит.
