Каурай. От заката до рассвета. Часть 2 - Александр Артемов
— Драко, хватит! — из последних сил взмолилась Малунья. — Прекращай! Ты ж так забьешь его насмерть!
Драко вскинул нагайку, но не стал бить.
— Я не забуду про тебя, сопляк! — выплюнул Драко ему прямо в лицо. — Просто так забить тебя тут как собаку, это слишком просто, скучно! Выбросить тебя в овраг на растерзание волкам — считай пожалеть. Знаешь, что? Слыхал я, ты любитель посидеть в колодцах?
Игриш похолодел, его сердце упало при этих словах. Драко сверкнул белоснежными зубами.
— Оно и видно! — радостно подскочил юноша, едва не влетев головой в деревянную балку. — Значит, закончишь свою жалкую жизнь в колодце! Каждый в таборе будет проходить мимо и плевать тебе прямо на голову. Целый колодец наполним!
Он расхохотался такой идее.
— Ты не посмеешь! — зыркнула на него Малунья. — Он тебе ничего не сделал. Такой недотепа и мухи не обидит, не то что убить твоего непутевого отца. Если ты навредишь Гришу, то имей в виду, этот Каурай отомстит. И уж поверь мне, Драко, опричник куда более охоч в деле размахивания саблей…
— А ты еще и угрожаешь мне?..
— Нет, дурак, жизнь тебе спасаю! Ох, и ты еще не понял, Драко?! Гриш куда важней для тебя живым, чем мертвым!
— Ах, так он ему дорог? — задумчиво почесал подбородок Драко. — И вправду…
— Только понял? Возьми его как заложника, балда! Тогда Каурай сам прибежит к тебе. Дошло, нет?
— Замолкни, сука!
Малунья испуганно пискнула, вжавшись в доски, когда он снова вскинул нагайку. Но плетка так и не упала на ее плечи.
Драко сильно пихнул Игриша сапогом. Мальчик снова оказался на полу и, ожидая что на этом он не остановится, свернулся калачиком, стараясь сберечь голову, с которой прошлым ударом едва не сорвало скальп. Но Драко даже не посмотрел на него — схватил Малунью за волосы и ткнул ее лицом в свою напрягшуюся промежность.
— Боишься за этого змееныша, а? — шепнул он ей. — Втюрилась что ли?
— Еще чего, — попыталась она отвернуться, но тот только теснее прижал ее к себе, а потом принялся спускать портки.
— Драко, мудак, только не так! — воскликнула она, когда кое-что твердое и розовое начало хлопать ее по щеке. — Ну, не при нем же!
— А чего? Стесняешься что ли? — хохотнул Драко, задорно пошлепывая ведьмочку по пухлым губам. Малунья поморщилась и закатила глаза.
— Давай-давай, сука, — прошипел Драко. — Посмотрим как сильно ты раскаиваешься!
— Грш, оверись…
* * *
Вдоволь натешившись с ведьмочкой, Драко слез с нее, натянул портки и, переступив через Игриша, отправился на свое место на козлах.
Там юноша откинулся спину и больше не произнес ни слова, всецело поглощенный разгадыванием головоломки. Шкатулка трещала, хрустела и позванивала на все лады, но с его попыток не было толку — внутренняя полость так и оставалась тайной.
Телега скрипнула на ухабах еще пару десятков раз и встала как мертвая. Драко вскочил и скрылся снаружи. Довольно долго Игриш слышал только неразборчивые голоса атаманцев и шелест листвы над крышей. Пахло чем-то жутко вонючим.
— Малунья?
— Чего… — она как была так и продолжала лежать на тюках. Не двигаясь, уперев глаза в брезентовую крышу.
— Ты в порядке?
— В полном.
— Мне жаль…
— О чем ты?
— Что он так… с тобой.
— Ты предпочел бы, чтобы он и меня бил плеткой?
— Нет. Но это…
— Да пошел ты! Ничего ты не понимаешь. Была бы со мной метла или сапоги на худой конец, я бы отгрызла его стручок и поминай как звали.
— Знаешь, куда нас везут?
— Сам не догадаешься, дурачок? — устало вздохнула ведьмочка, но когда Игриш не ответил, подобралась и села, поглядев на него влажными сверкающими глазами. — Они хотят брать штурмом острог Шкуродера. И им позарез нужно, чтобы мы с Хлоей помогли им добиться победы. От Хель до туда ходу где-то пару деньков пешком, а они не натягивали поводья с самого утра. Спешат, сволочи. Боятся, как бы их карманная армия не разбежалась, пока они пускают красного петуха по всем хуторам. Слышал, как лошади хрипели? Значит, недалеко осталось. К вечеру…
Тут полотно с задней стороны фургона поднялось и к ним сунулся Драко:
— Вылезайте!
Солнечный свет ослепил Игриша, и ему пришлось вылезать чуть ли не на ощупь. Со связанными руками это было равносильно издевательству, но в конце концов оба оказались снаружи, щурясь от яркого полуденного солнца.
Сотни вооруженных людей на лошадях, с копьями, пищалям и луками текли по дороге бесконечной шумной цепью, толкаясь с фургонами и не обращая внимание ни на отменную погоду, ни на двух оборванных пленников, которых только что вытащили на воздух. Яркостью одежек таборщики легко могли поспорить с людьми Кречета, но были и те, кто выделялся скорей своей угрюмостью и серостью — одетые в простые кольчуги и бригантины, с арбалетами и копьями на плечах. Дезертиры. Сбежавшие с одной войны, чтобы тут же окунуться в водоворот другой.
Вдали еще громыхали десятки телег, но еще больше сгрудились у моста через реку, который показался Игришу смутно знакомым. Вернее у того, что от него осталось.
На месте памятного моста через речку Смородинку, где Игришу довелось познакомиться с Кречетом и его людьми, распласталась кучка гнилых, почерневших досок, которых изрядно пожевало огнем и разметало течением. В небо еще поднимался легкий белесый дымок. Путь для армии был отрезан.
Пока таборщики налаживали переправу, Игриша с Малуньей отвели подальше от дороги, и тут порыв ветра донес до них запах паленого, который едва не свалил их с ног. Пройдя еще немного, Игриш разглядел в небе несколько плотных столбов дыма — тут и там, над деревьями поднимались черные ручейки, уходящие в чистое безмятежное небо.
— Ребята Коляды развлекаются, — кивнул на открывшуюся картину Драко, подталкивая пленников к еще одной телеге, стоявшей поодаль. Там собралась небольшая компания таборщиков в расшитых куртках и возилась с каким-то скарбом.
— Ничего себе, спасители Вольного Пограничья, — хохотнула Малунья. — Да вы просто банда подонков-грабителей, которые только прикрываются громкими словами!
— Радуйся, что рядом нет моего дяди, — больно ущипнул ее за плечо Драко. — Он бы не стал церемониться, а сразу сунул бы тебя в мешок и утопил в речке Смородинке — пристанища всех глупцов и простаков.
— Это я-то глупая простушка?!
— А кто же? Не умеешь различить грабеж и наказание тем,
