Секрет невечной мерзлоты - Юлиана Сергеевна Алексеенко
***
О, если бы Эда могла говорить на гренландском! Столько вопросов у нее было, столько хотелось рассказать Йонатану. Но приходилось обходиться с помощью словаря и языка жестов. К счастью, Эдуард Генрихович в языке жестов оказался очень изобретательным, и с его помощью дела пошли намного быстрее, чем в прошлый раз. Да, Йонатан давно знал про радужные коридоры, и именно поэтому он 9 лет назад поселился здесь, неподалеку от маленькой гренландской деревушки. Он прочел много книг и научился различать радужные ворота по оттенкам и размерам. В тех, что вели на запад – преобладали сине-зеленые холодные цвета, на восток – красно-оранжевые, на юг – желто-зеленые, а на север – фиолетово-синие. Длинные проходы вели вглубь ледников, короткие – на окраины. Если радуга имела более четкие контуры – она вела на ледник, расположенный недалеко, а если волнистые или размытые – на те, что были очень далеко, даже на других континентах. Все они были разные, но каждая радужная арка имела постоянный вид, Йонатан давно узнавал некоторые из них и мог точно определить, какая приведет его домой, какая – на Аляску, какая в Альпы, и так он мог путешествовать в некоторых направлениях. Но не везде. На ледниках еще встречались опасные радуги, приводящие вовсе не на ледник, а в некоторые горные местности, где потом найти коридор уже было невозможно, а значит, невозможно оттуда выбраться тем же путем. Дважды Йонатан попадал в такие места, и был на грани жизни и смерти, пока по многу недель бродил по склонам и лесам в поисках выхода, потратив все запасы еды и воды. Оба раза он сумел найти людей и вернуться в Гренландию с помощью транспорта. Он полагал, что так случалось потому, что в некоторых местах земли из-за глобального потепления ледники растаяли, но коридоры, ведущие в те места, остались, поэтому, решившись изучить новый маршрут, Йонатан всегда старался убедиться, что не рискует попасть туда, где когда-то был ледник. И самым сложным было то, что эти проходы еще и появлялись только в определенное время, вычислить которое было иногда непросто. Например, проход от дома Йонатана на Аляску и обратно появлялся лишь в феврале, четыре дня подряд, почти каждый час, а вот проход на известный Чилийский ледник Перито-Морено – лишь раз в два года, зато из Альп туда можно было попасть почти каждый день. И еще, как поведал Йонатан, существовали раздвоенные коридоры, когда вход один, а внутри тоннель раздваивается и ведет в разные части света, но такие проходы тоже очень редки. И еще они поняли, что тоннели прячутся от людей – они давно исчезли в тех местах, где много туристов, но даже если и появляются в людных местах, часто внезапно исчезают, едва появившись, поэтому далеко не все находят их. И еще одно важное обстоятельство узнали Эдики от гренландского друга – радужные коридоры могут видеть только люди с чистыми неспектральными цветами глаз, в основном серыми и темно-карими. Будь у них всех зеленые или голубые глаза, этого приключения просто не было бы, но и у Эды, и у Йонатана были темно-карие, а у Эдуарда Генриховича – редкие темно-серые.
Это все было необыкновенно интересно. Эда и ее учитель совсем забыли о времени, пока слушали Йонатана, переводили его слова, разглядывали рисунки и глаза друг друга. Может быть, прошло два часа, может пять – они точно не знали, но когда изумительный гренландский исследователь закончил свой рассказ, за окном точно была поздняя ночь. Йонатан в одиночку занимался всеми исследованиями, и рассказал об этом двум своим гостям лишь потому, что когда увидел Эду у своего дома, когда понял, что она бродит одна и заглянул в ее глаза, он понял, что она тоже путешествует по ледникам. Когда она ушла, Йонатан вычислил, куда она могла попасть в это время, и вскоре нашел ее именно там, где и предполагал – на Аляске. А когда нашел ее на Менденхолле, сомнений больше не осталось – он понял, что девочка пришла сюда не просто так. Он решил, что они с Эдуардом Генриховичем тоже исследователи, и, найдя, таким образом, единомышленников, был счастлив поделиться с ними своими открытиями.
– Нет, – сказал Эда, замотав головой. – No, no. We want to find it.
И она достала из рюкзака и положила перед Йонатаном книгу и ткань с остатками бисерной вышивки.
– You know what is it? Help us! We need to find!
И теперь они с Эдуардом Генриховичем стали рассказывать хозяину дома историю Эды – как она нашла бисер, как стала исполнять свои желания, пока не натворила бед. Йонатан понимающе кивал, но потом он попросил дать ему время, чтобы почитать книгу. Видя, как они устали, он предложил гостям поспать, и они сразу же согласились. Эда легла на кровать хозяина, а учитель устроился на диванчике, и, несмотря на возбуждение от долгих разговоров, они оба, измученные долгими путешествиями, уснули, едва коснувшись подушки.
10
Проснулись гости Йонатана только к полудню. Сначала Эда, а за ней и учитель. Хозяина в доме не было, и они вышли посмотреть возле дома.
– Может, он опять ушел куда-нибудь по ледникам? – предположила девочка.
– Не знаю, придется подождать, – ответил учитель, они вернулись в дом и поставили чайник согреться. На столе гостеприимный хозяин оставил им вареные яйца, сухари, джем и сухофрукты, и они стали завтракать. И уже через десять минут вошел Йонатан – розовощекий от холода и свежего воздуха, взгляд его был уверенным, немного возбужденным.
Он положил на стол книгу Эды и свою писанину и стал читать текст, заранее приготовленный им, пока гости спали. Да, Йонатан знал про бисер, он читал о нем в старинных книгах, но никогда не встречал и не был уверен, что его где-то еще можно найти. Этот бисер изготавливали древние алхимики из редких кусков льда, что не таяли тогда, когда остальной ледник стремительно превращался в воду. Такие куски обладали необыкновенной силой – они излечивали раны, давали сил, меняли свойства веществ, укрепляя их и делая красивее. Они были столь редкими, что последний, обнаруженный на Менденхолле кусок, был найден там около 200 лет назад. Он был размером с ананас, большая часть его разошлась по миру среди знатоков, а примерно четверть была превращена в бисер, который давным-давно был утерян.
– Как он мог оказаться у нас дома? – спросила Эда у Эдуарда Генриховича, но
