Жестокий спаситель - Харитон Байконурович Мамбурин
— То, что ты вполне мог бы ожидать, — вздохнул Агарин, облокачиваясь плечом об косяк, — Тело живо, когнитивные функции… можно сказать, присутствуют. Точнее, их эхо. Клон реагирует на подключенное к нему сознание, только «уровень сигнала», если так можно выразиться, пока слаб. Но он жив. И, хоть, может, и спешу с выводами, но… не безумен. Я уловил определенный ритм, с каким дракон пытается установить связь с клоном.
— Безумцы могут быть последовательны. Пост у палаты стоит?
— Да. Я заменил дозорному состав в инъекторе, как ты и просил. Если его ввести очнувшемуся Аволдиусу, то он сохранит сознание, но не сможет составить заклинание в течение 15-20-и минут.
— Спасибо тебе.
— Не за что. Кстати, я бы на твоем месте проверил зеленокожую. Я сейчас проходил мимо вашей с ней каюты, и услышал, как она с кем-то ругается.
— Вылазь! — тут же рявкнул я сварщику.
Пораженный кристаллом Петра гном-кид успел нехило покуролесить на «Авроре». Испытывая сильнейшую боль, он, по словам того же Агарина, решил найти обезболивающее, чтобы оно помогло ему перетерпеть повреждения, но до того момента как он нашел медицинский отсек, гном успел многое погнуть и порвать, в том числе и двери в каюты. В том числе и в мою. Несильно, но достаточно, чтобы дверь уже не закрывалась.
Успел я вовремя, чтобы перехватить широкое лезвие вполне боевого ножа, угрожавшего располосовать Стелле щеку. За ручку оружия держалась та самая истеричная гномка, которую я заслуженно опозорил перед всем экипажем «Славы». А вот в другой руке она держала…
Полотно ножа с звонким хрустом сломалось в моей руке.
— Магнус, она…! — выдохнула моя зеленокожая, держась за порезанную руку.
— Она труп, — равнодушно бросил я, разглядывая очень знакомую черную книгу в руках у воровки, — Но я хочу узнать, кто надоумил эту дуру украсть у меня.
Бледная как полотно полная гномка немалых, кстати, лет, панически забегала глазами по сторонам, а затем, поняв, что теперь уж точно выхода нет, громко завизжала, потрясая книгой:
— Ты обманул Кригстан!! Измена!!!
Надо же. Она в курсе о чем меня допрашивали там, в Кригстане. И хватило ей ума понять, что именно записано в этой книге, когда-то доставшейся мне от Ахиола за сложное и опасное задание. Вряд ли многое, но… кажется, я знаю, что сейчас сделаю.
На моё движение воровка бы успела среагировать, всё-таки, вытянуть старрх из-за спины совсем не доля секунды, да и размахнуться, пусть и немного, тоже время требуется. Но гражданские… не обладая нужными рефлексами, они просто застывают на месте. Кстати да, бич всех гражданских — из-за отсутствия нужной выучки на реакцию они чаще всего и гибнут. Короткий взмах и полная ручка, перерубленная в середине от локтя, падает с моей собственностью на пол. Застывшая в шоке гномка аккуратно берется за шкирку, выносится из помещения, а затем получает солиднейший пинок, уносящий её тело в свободную от набегающих гномов часть коридора. Летит она метра три, а дальше просто катится, звучно прикладываясь головой о переборку. Хмыкаю, захожу внутрь, отдираю жадные пальчики от книги, а затем, вновь выглянув, выбрасываю руку туда же, куда и остальной мусор.
Вновь оглядываю столпившихся разумных, очевидно прискакавших на вопль, поднимаю свою книгу повыше, а затем спокойно объявляю:
— Это — собственность Хайкорта. Моя каюта — территория Хайкорта. Я, если кто-то из вас забыл, полномочный представитель этого города-государства в звании шерифа. Так что любому, кто посмеет вякнуть, что я сейчас поступил опрометчиво — забью зубы в жопу. Ясно?
Молчание под стоны всё-таки выжившей гномки мне было ответом. Вновь зайдя в каюту, я оценил состояние девушки, успешно задерживавшей воровку до нужного момента. Взбудоражена, тяжелое похмелье, небольшая царапина на руке. Погладить, поцеловать, похвалить, выдать пару таблеток от головы из той же сумки, наказать связаться с Ахиолом… и в деталях передать богу о враждебном акте Кригстана. Всё, можно идти к настоящему виновнику произошедшего.
— Криггс! Эээ…, — от Крюгера, возящегося в арсенале с ружьем, отчетливо полыхнуло страхом, но мне лишние подтверждения уже были не нужны.
— Я тебе говорил, что ты как куница? — с укором обратился я к лысому, — Ты просто не можешь сдержать себя, да? Заглянул, полюбопытствовал, что-то понял… да? И решил провернуть всё через отщепенку, пользуясь её статусом? Дружище…
— Послушай…
— Нет, ты послушай, — махнул я рукой, — Претензий к тебе я… не имею. Ты зациклился на этом Кригстане, мы постоянно рискуем шкурами, но шанс, что я выживу, а ты нет, большой и жирный. Ты хочешь сделать как можно больше, я это понимаю и уважаю.
— …, — лысый нервно молчал, ожидая от меня пакости, а я не стал его разочаровывать.
— Сначала я хотел сжечь этой дуре мозги своим личиком, а затем, придя к тебе, дать по морде. Вот так, просто, — поделился я с коварным товарищем наболевшим, но уже отпустившим, — Только вот сразу понял, что это… слегка не то. Поэтому всего лишь отрубил ей руку, чтобы эта жирная овца имела возможность своим языком рассказать руководству об упущенных ей и тобой возможностях. А еще, я передал информацию об этом инциденте Ахиолу. Терсан и Кригстан, Крюгер. Два государства, которые, скорее всего, смогут пережить этот конец света. А Терсан — это Хайкорт. Хайкорт, конечно же, Ахиол. Все наработки по десяткам наук и направлений, результаты опытов, труд сотни лет работы наиболее выдающихся ученых мира. Теперь это всё вам недоступно, Ахиол неумолим. Вот цена, которую я решил взять вместо удара по морде. Видишь, как я тебя ценю?
На лысого кида было больно смотреть. Но мне еще нужно было расквитаться за царапину на моей женщине, поэтому я продолжил:
— Всё, что тебе надо было сделать — это просто попросить, придурок.
За ошибки нужно платить.
Книгу я затем перечитал, после того как мы отпраздновали с полугоблиншей её возвращение в себя. Труда запомнить её наизусть не составило совершенно, более того, я смог осмыслить написанное в совершенно ином ключе. Зашкаливающая Квадра интеллектуальных качеств помогла осознать, что инструкции, методики и теории, записанные в подарке Ахиола… полная чушь.
Нет, эти знания действительно могли сделать душу практикующего малоуязвимой к такому событию как смерть. Несколько десятков лет регулярной практики, навык выдержки определенного настроя, даже определенный образ мыслей и ценностей. Разумный должен был стать самодостаточным,
