Ледяной демон - Мишель Пейвер
Фин-Кединн благословил Дарка.
– Пусть хранитель летит с тобой, – сказал он.
И после этого, что было важнее всего, вождь племени Ворона прикоснулся лбом ко лбу Дарка, как будто тот был его сыном.
Прибежал запыхавшийся Камешек и встал рядом, помахивая хвостом. Молодой волк то и дело поглядывал в сторону долины, и Дарк знал почему.
– Ты хочешь остаться с матерью, я тебя понимаю, – грустно сказал он и вздохнул.
Дарк надеялся, что Камешек пойдет с ним в Глубокий Лес, но надеждам не суждено было сбыться.
Камешек выплюнул кусочек льда, который держал за щекой, и, с нежностью порыкивая, потерся лбом о ногу Дарка, а потом слегка укусил за бедро.
Дарк снова вздохнул. Он бы хотел, чтобы и Шамик пошла вместе с ним, но кто-то должен был приглядеть за Колючкой и другими мелкими зверьками, которые осиротели после удара Звезды-Молнии. Да и Шамик было всего двенадцать лет, нельзя подвергать ее опасности.
Камешек поскуливал и толкал его в бедро. Посмотрел Дарку в глаза. Он с ним прощался.
Дарк сел на корточки, и они коснулись друг друга носами. После этого молодой волк потрусил вниз по склону холма и спустя несколько мгновений растворился в сумерках уничтоженного Леса.
«Я всегда остаюсь один, – подумал Дарк. – Неужели так будет всю жизнь?»
Да, Арк еще была с ним, она всегда чувствовала, когда ему плохо, и в такие мгновения старалась держаться особенно близко. Но даже любимая белая самка ворона не могла заглушить чувство одиночества, злость и стыд, которые охватывали Дарка. Его отец оказался вором и шпионом, он собирался предать Торака и Ренн, рассказав о них хозяину…
Пробуждалось солнце. Дарк встал и собрался уходить, и вдруг возле ноги что-то сверкнуло. Дарк сморгнул.
«Ответ в пасти волка…»
Ответ – это кусок льда, который держал за щекой Камешек? Но нет, это был не лед, это был кристалл. Превратившийся в камень луч чистейшего яркого света.
Глава 15
– Говорю вам, – задыхаясь, повторял Торак, – я пришел как друг!
Один из охотников-захватчиков дал ему такую затрещину, что в ушах зазвенело.
– Друзья оставляют следы, враги следы заметают!
– Друг, – второй охотник пнул Торака ногой в живот, – не обмазывается мелом, чтобы выдать себя за одного из нас!
– И не убивает Тех, Кто Ест Мед, – прорычал третий.
– Не убивал я медведя…
Теперь – зуботычина, у Торака треснула губа, по подбородку заструилась кровь.
– Как ты смеешь называть вслух имя Того, Кто Ест Мед?!
Вокруг Торака стояли семеро вооруженных топорами, ножами и копьями Избранных. Зубры – самое жестокое племя в Глубоком Лесу. Вымазанные затвердевшей грязью головы, безжалостные глаза на белых от мела, покрытых шрамами лицах.
Они крепко связали ему руки за спиной, отобрали все снаряжение, срезали с запястья браслет-оберег, а с шеи – шнурок с вырезанной из сланца фигуркой волка, забрали мешочек со снадобьями и привязанный к щиколотке запасной нож. В бешенстве от его маскировки, с помощью скомканных замороженных листьев чертополоха стерли с лица весь мел до последней крошки, причем терли так, что кожу ободрали.
Торак мысленно молился, чтобы они не поймали Ренн.
– Неужто никто меня не узнает? – Торак с трудом встал на колени. – Я был здесь три лета назад! Я сам наполовину из Глубокого Леса, моя мать из племени Благородного Оленя! Загляните в мой мешочек со снадобьями!
– Отступник врет!
Это выкрикнул охотник, который разбил Тораку губу. У него самого был сломан нос, и, судя по тому, что он принял форму раздавленного гриба, сломан не раз. Охотник сверкал глазами и наслаждался властью над пленником.
– И он убил Мохнатого! – Второй охотник ткнул пальцем в сторону туши медведя с содранной кожей и отрезанными лапами.
– Я его не трогал! Вы что, не видите?! Он же окоченел! Этот медведь уже несколько дней как мертв!
Один охотник, трясясь от злости, наклонился к Тораку, глаза у него налились кровью, а затвердевшая от мела борода разделилась на шипы, которые очень напоминали сосульки.
– Никто не должен называть Мохнатого по имени! – завопил он.
– А что за метка у него на лбу? – спросил охотник со сломанным носом и, схватив Торака за волосы, рывком потянул его голову назад.
Но, приглядевшись к метке, с криком оттолкнул от себя пленника.
Ледяная Борода отпрянул назад, а с ним и все остальные. Охотники цеплялись белыми от мела пальцами за пришитые к паркам амулеты из рога зубра. Они были напуганы. Торак чуял их страх.
– У него та самая метка! – громко прошептал Сломанный Нос. – Круг, поделенный на четыре равные части, в точности как предсказал Вождь! – Охотник острием копья оттянул вниз ворот парки Торака.
И снова все вытаращили глаза от страха.
– Рваный шрам на груди, – выдохнул Ледяная Борода. – Все как предсказал Вождь!
Сломанный Нос кивнул:
– У него метки Сдирающего Кожу.
Торака как будто под дых ударили, он даже не сразу смог ответить:
– Но… Я не Сдирающий Кожу!
– Где другая? – сурово спросил Сломанный Нос.
– Я не понимаю, о чем ты, – соврал Торак.
– Женщина, Сдирающая Кожу! Где она?
– Говорю же, я тебя не понимаю! – снова соврал Торак.
Ледяная Борода плюнул ему в лицо.
– Парочка Сдирающих Кожу, Вождь послал нас на их поиски. Он сказал, что у парня блуждающая душа и мы узнаем его по меткам. А у девки рыжие волосы, она колдунья и проводит нечистые обряды!
– Я пришел один, – стоял на своем Торак, а сам молил Всемирного Духа помочь ему понять, что происходит.
Избранные были слишком напуганы, после того как увидели метки Торака, поэтому побои прекратились, и, даже укладывая его вещи в плетенный из коры мешок, они старались не прикасаться к ним голыми руками. Больше того, они старались не смотреть в его сторону, когда накинули на шею петлю из конского волоса и потащили к Извилистой реке.
– Я не Сдирающий Кожу, – повторял на ходу Торак. – Зачем Сдирающему Кожу рожок с «кровью земли»?
– Сдирающие Кожу полны обмана и уловок, – пробормотал Сломанный Нос. – Вождь предупредил нас – нельзя верить ни одному их слову.
На голову упал комочек снега, Торак посмотрел наверх и увидел Рипа, который сидел на ветке и смотрел на него сверху вниз. Торак мысленно попросил ворона защитить Ренн. Рип приподнял крылья и улетел прочь, а Избранные, как показалось Тораку, ничего не заметили.
Ледяная Борода тряс головой, как будто так
