Чигиринский Олег - Госпожа победа
— Доигрались, значит, — с отеческой укоризной сказал Замкнутый. — Тут нам кто-то обещал победу на блюдечке с голубой каемочкой. Товарищ Маршал, вы, часом, не помните, кто это был?
Маршал съежился так, что ордена, как правило, вольготно располагавшиеся на груди, горько заскребли друг о друга.
— Готов признать… И искупить… — пробормотал он. — Как верный сын партии…
Конклав не выказал никакого сочувствия. Судя по лицам, общим было мнение, что с такими сыновьями надо поступать, как Петр Первый и Иван Грозный.
— Ну, главнокомандующим мы вас пока оставим, — наконец сказал Окающий. — Коней на переправах не меняют. А вот проработать вопрос — это уж извольте. Такая выходка безнаказанной оставаться не должна.
— Может, стоит подумать об оружии возмездия? — спросил Замкнутый.
Все притихли.
— ООН, — напомнил Тугодум. Когда надо было, его мысли шли с нормальной скоростью. — НАТО. Не дадут.
— Я думаю, радикальные меры можно приберечь на потом, — поддержал его Замкнутый. — Но возмездие должно состояться.
— Ответный бомбовый удар… — проговорил Маршал, — будет нанесен… Сегодня же… В нашем распоряжении… достаточно… тяжелых бомбардировщиков… до которых они не смогли дотянуться. Но как обеспечить… прикрытие?
— Да говорите четче, не мямлите! — прикрикнул Окающий.
— Сейчас… — Маршал уже откровенно взялся за сердце. — Одну минуту… сейчас пройдет…
В тесном кругу не было референтов, и какое-то время все ждали появления врача, позабыв, что врача-то никто и не вызывал. Маршал уже досасывал, стекленея от боли, таблетку валидола, когда Окающий спохватился:
— Батюшки! — и нажал кнопку вызова.
Заседание пришлось отложить, а коня на переправе — поменять.
Чтобы скоротать время, Портреты отправились на рыбалку. Рыбалка оправдала надежды, и потому нового главнокомандующего круг встретил гораздо благожелательнее, чем его предшественника.
Новый главнокомандующий поразительно быстро оказался в курсе всех дел и подготовил план действий в рекордное время: за два с половиной часа. Такая оперативность была просто удивительной, но понравилась кругу вновь собравшихся Портретов.
— Нужно отдать себе отчет в том, что мы не сможем сегодня привести в действие аэродромы, разрушенные белогвардейской авиацией. Инженерные службы стараются изо всех сил, но ущерб слишком велик… Кроме того, мы продолжаем нести потери: противник разбросал по аэродромам активированные мины, ремонтная техника подрывается постоянно. Поэтому тяжелые бомбардировщики будут стартовать без прикрытия. Кроме того, извне зоны досягаемости их самолетов будет нанесен ракетный удар по авиабазам и кораблям…
Его речь была ровной и четкой, как «Турецкий марш» в исполнении старательной консерваторки-выпускницы. Портреты, понимая смысл слов с пятого на десятое, в целом были довольны: напористая уверенность нового Маршала оказалась заразительной. Молодец мужик, не поддался пораженческим настроениям! Слушая его, Портреты как бы распрямлялись: едрена вошь, сверхдержава мы или нет?
— Однако! — Словно указательный палец вознеся над столом. — Однако, есть ряд мер, которые необходимо принять, чтобы обеспечить успех всей акции в целом. Первое!
Маршал обвел Портретов взглядом.
— В КГБ есть люди, которые едва ли не в открытую поддерживают белогвардейцев. Затяжная война выгодна кое-кому, кто хочет укрепить свои позиции в Политбюро и в стране. Если мы хотим какого-то успеха в Крыму, мы должны избавиться от этих людей.
— Пожалуйста, выражайтесь конкретнее, — попросил Окающий. — Такими словами не бросаются.
— Пожалуйста, конкретнее, — согласился Маршал, — Пока товарищ А. занимает должность главы Комитета Госбезопасности, любые наши инициативы в отношении Крыма пропадут даром.
— Вы хоть понимаете, на кого замахиваетесь? — ужаснулся Окающий.
— Вот материал, — Маршал хлопнул о стол серой папкой. — Пожалуйста, просмотрите его.
* * *— Я искренне сочувствую вам, Нина, — говорил полковник Сергеев. — «Волчий билет», этот ночной допрос, так все это… Наши коллеги из ГРУ пользуются иногда варварскими методами. Их можно понять, Нина Сергеевна: вы в их глазах послужили орудием врага. Но ведь они вас отпустили? Разобрались во всем и отпустили, правильно? — спросил он. — Кстати, вы действительно не догадываетесь, кто мог подсунуть к вам в папку «Красный пароль»?
Ниночка подняла на него заплаканные удивленные глаза.
— «Красный пароль» — сигнал военной тревоги по Острову Крым. — Объясняя, Сергеев употребил именно это выражение, а не стыдливо-витиеватое «Зона Восточного Средиземноморья». — Вами воспользовались, чтобы начать войну. Понимаете, насколько это серьезно?
Ниночка кивнула.
— Хорошо, что понимаете, — ласково сказал Сергеев. — Мы хотим вам помочь, Ниночка. Все эти проблемы с работой, подпиской о невыезде, все это мы легко можем решить. Вы же сами понимаете, где я работаю.
— Товарищ полковник… — хрипло сказала Ниночка.
— Можно просто Сергей, — прервал он, протягивая носовой платок.
— Товарищ Сергей… — она снова подняла зареванные глаза, улыбнулась, будто извиняясь за глупую формулировку. — Вы ведь обещаете все это не просто так…
— Да, не просто так, Нина. — Сергеев артистически управлял модуляциями своего голоса; теперь в нем звучала даже некоторая сталь. — Пусть и невольно, но вы послужили замыслам врага. Это нужно исправить, и тогда вам все простят.
Он перестал ходить по кухне из угла в угол и сел за стол напротив Ниночки.
— Дайте показания. Расскажите органам, как ваш жених просил вас вставить в сообщение о погоде совершенно невинную фразу о виноградниках в Бахчисарае. Уговаривал, подкупал, шантажировал…
Начиная со слов «ваш жених» Ниночка замотала головой и одними губами сказала: «Нет». Она повторяла это слово все громче и громче, пока Сергеев не замолчал.
— Никогда! — выкрикнула Ниночка. В гневе она была неописуемо хороша, несмотря даже на распухшие глаза и покрасневшее лицо. Но вся ее прелесть пропала, когда на месте гнева проступил страх.
Чего она боится, дурочка? Что он заорет в ответ, ударит ее? Сергеев улыбнулся: он по-прежнему не испытывал к Ниночке ни малейшей враждебности. Это во-первых. Во-вторых, он профессионал, действительно разведчик, а не сявка из районного управления, пугало для кухонных еретиков.
— Я не стану вам угрожать, Нина, — сказал он. — Не бойтесь меня. Ваш отказ ни к каким последствиям не приведет, ваше положение не ухудшится. Мы даже попробуем вам помочь с работой и с ГРУ. Вы только подумайте — стоит ли такой человек, как Владислав, вашей жертвы.
