Последний Персидский поход - Дмитрий Старицкий
Кирпичников сел. И сидел молча.
Повисла пауза.
- Ну, что ты необщительный такой? - затараторил Каримбетов, - Тебя старший по званию побеседовать пригласил, а ты молчишь, как рыба об лёд.
Кирпичников, наконец, прервал свое молчание:
- Старший - по званию – пригласил, старший и должен задавать тему беседы. Меня так еще в училище учили.
Каримбетов расцвел на глазах:
- Вот это по-нашему. По-восточному. Уважение к старшим – главная добродетель. Вот взять моего дедушку. Поначалу он был басмачом и сражался против советской власти в Туркестане. Но однажды ему встретился у колодца аксакал, который укорил его за то, что он идет против народной власти и служит баям. Мой дедушка послушал старика и дальше воевал на стороне красных против басмачей и даже удостоился ордена Красного знамени Хорезмской народной республики. Вот к чему приводит почитание старших.
- Тридцать седьмой год ваш дедушка пережил? – серьезно, с сочувствием, спросил Кирпич.
- Не понял, - откровенно удивился Каримбетов.
- Я слыхал, как-то, что всех кавалеров ордена Красного знамени Хорезмской республики расстреляли в тридцать седьмом, - вполне спокойным голосом сказал Кирпич.
- Послушай, Кирпичников, ты мне симпатичен, - резко сменив тему, нисколько не обидевшийся, Каримбетов приступил к предложению «от которого трудно отказаться», ласково заглядывая Кирпичу в глаза - давай встречаться просто так, неофициально, потрепаться о том, о сем, можно и выпить немножко. У меня всегда есть. Хочешь? – Каримбетов полез в тумбу стола и вынул бутылку даже не самогонки - водки. Он напоминал старого гомика, соблазняющего чистого, наивного юношу.
Но Кирпич-то ни чистым, ни, тем более, наивным не был. Найдите наивного ротного. Тем более - в СПЕЦНАЗе.
- Вот что, товарищ майор, - твердо заявил Кирпичников, вставая, - все мои контакты с Особым отделом носили, и будут носить только официальный характер. А о вашем «интересном» предложении я сейчас же доложу своему командиру.
- Подожди! Сядь! – озлился Каримбетов, сверкнув недобрым взглядом. – Я хочу кое о чем тебе рассказать, это интересно.
Кирпич понимал, что это очередная уловка, но любопытство победило. Вдруг он и впрямь проговорится о чем-то, касающемся если не его лично, то кого-то из его товарищей?
- Служил я в семидесятых на Дальнем Востоке. В части, откуда пилот-изменник Беленко угнал в Японию новейший истребитель МиГ-25. И вот, понимаешь, перед тем, как осуществить свой преступный замысел, - понизив голос, вещал Каримбетов, - этот предатель приобрел в магазине золотое кольцо и географический атлас! - Он торжествующе поглядел на Кирпича, и даже поднял к горе указательный палец, – И никто… Слышишь меня?..НИКТО! Не пришел к нам и не сообщил об этом! Теперь ты понимаешь?
Кирпичников пожал плечами. Ему действительно ничего не было понятно, кроме того, что перед ним сидит круглый болван, почему-то считающий болванами всех остальных.
- А что, покупка золотого кольца, – подал голос Кирпич «конспиративным» тоном, - и есть верный признак того, что покупатель – потенциальный изменник Родины?
Каримбетов со всей серьезностью кивнул.
Кирпичников захохотал, и смеялся долго, до слез. Потом противным менторским тоном прочитал майору лекцию по политэкономии:
– Государство затем и продает золотые кольца, чтобы советские граждане их покупали. И их тысячи людей каждый день покупают. К тому же, полагаю, на стартовый капитал для безбедной жизни на чужбине, колечко, даже золотое - не тянет. Ах, еще и атлас! – Кирпич чуть не стонал от веселья, - Я, конечно, не летчик, но мне всегда казалось, что они летают не по школьным картам. Глобус он, часом, не покупал? Или компас в магазине спорттоваров? Спасибо, повеселили, товарищ майор, но извините, мне пора.
- Иди, - пробурчал майор, и Кирпичу показалось, что он слышит скрип его прокуренных зубов.
- Мне еще надо успеть, до отлета, доложить о нашей беседе командиру бригады, - послал Кирпич ему свою «парфянскую стрелу» и взялся за ручку двери.
- Капитан, слышь, капитан, ты часом домой не хочешь, - к Кирпичу стала приближаться, увеличиваюсь, и, покачиваясь, искаженная рожа Каримбетова, которая вдруг как гаркнет чужим голосом, раззявив пасть во всю ширь, - Кончай ночевать!
Кирпич с трудом продрал глаза.
Его тормошил бортмеханик в заляпанном комбинезоне:
- Проснулся, капитан, вот и хорошо. Пристегнись. Анапа под нами.
Борт механик хорошо улыбался, тыкая в сторону пола большим пальцем сжатого кулака.
***
Титры: Пустыня. Провинция Фарах. Афганистан.
1 июня 1988 года.
Засада расположилась за каменной грядой, с которой открывался хороший обзор на сужающуюся в этом месте долину, иссеченной строчками мандехов – сухих русел потоков, бурно текущих по весне с гор.
До гор простиралась неровная каменная пустыня.
Вдали виднелись развалины брошенного кишлака. Солнце, хоть и склонилось к заходу, но шпарило. Командир взвода, старший лейтенант Никитин, не отрываясь от бинокля, вслух сказал:
- Как здесь вообще можно жить? – спросил он стоящего рядом ротного, - Одно из двух: либо Аллаха нет, либо он чрезмерно
