Рубеж-Владивосток (книга 1) - Игорь Павлов
В мыслях лишь бледно–розовый пергамент с её словами. А перед взором завораживающие глаза и блестящие сочностью губы, к которым хочется прикоснуться.
Какова же будет следующая записка? Как скоро её ждать? Вынесу ли я это ожидание…
— Простите, сударь, — раздаётся сбоку тоненькое.
И я вижу девчонку с подносом в бежевом фартуке прислуги. Лет пятнадцати, светленькая с большими светло–карими глазами. Худенькая совсем. Среди трёх служанок, хлопочущих в залах на этом вечере, выглядит самой юной и самой живой, куда ни посмотрю, всюду она и со всеми внимательна.
Видимо, оторопев от моей лучезарной улыбки, девочка продолжает, запнувшись:
— Осталось два бутерброда с ветчиной, а госпожа Третьякова велела обновить всё десертами. Жалко выкидывать, съешьте, пожалуйста.
— Почему же подошли ко мне, маленькая леди? — Интересуюсь с нескрываемым теплом.
— Простите, сударь, — затушевалась вдруг и двинула спешно прочь.
Но, похоже, не из — за меня.
В зал вошли сразу четыре обер–офицера гвардии, сияя бравыми улыбками и мундирами с полосками боевых наград. Не часто можно встретить меха–гвардейцев в наше нелёгкое время. Небесного цвета новенькая, идеально выглаженная форма, голубые полосы на погонах. Эрениевые кольца управления мехарами на пальцах, как и положено.
Два корнета, поручик и целый штабс–капитан, у которого от кольца самый насыщенный свет исходит.
При виде мощных и уверенных мужчин разволновался и заробел, похоже, не только я. Все мои товарищи чуть ли не по стойке «смирно» встали. А женщины, коих в зале человек пятнадцать набралось, уставились на вновь прибывших, как на нечто невероятное.
Гвардейцы же, сочными взглядами хищников окинув гостей, направились в другой конец основного зала прямиком к коменданту, который встретил их с распростёртыми объятиями вместе со своей семьёй.
Его младшая дочь, едва достигшая совершеннолетия, на капитана так посмотрела, что я аж смутился. Черноглазый жгучий взгляд барышни никак не вязался с раскрасневшимися щеками.
Там появилась и Татьяна Румянцева. Возникла откуда–то сбоку вместе с двумя подругами. И начала живенько общаться с гвардейцами, глядя на них с нескрываемым восторгом и выражая всю эмоционально–положительную палитру красок на лице. При этом впечатление сложилось, что они давно знакомы. Судя по тому, как многословны беседы, как легко, не соблюдая дистанции, наклоняются к ней офицеры.
Волнение разыгралось ещё сильнее, когда Татьяна вдруг чётко посмотрела на меня и заговорила с капитаном, который последовал её примеру, уставившись без всякого такта. Я сделал вид, что смотрю в сторону, но краем глаза продолжил наблюдать, как они перешёптываются.
Слишком уж по–дружески.
Мне захотелось просто уйти, но наш взводный и не думал покидать мероприятие. Пропал в бильярдной комнате наглухо, а юнкера рассосались по Дому офицеров так, что здесь, в главном зале, наблюдаю лишь четверть взвода.
Переборов смятение, отвлёкся. Мне вдруг захотелось тоже найти себе милую собеседницу. Желательно привлекательную. Но перед Татьяной все тускнели.
Часть зала, где находятся комендант и гвардейцы, оживилась. После бурных споров, задорного смеха, одна из подруг Татьяны, полненькая темноволосая девушка, неуверенно вышла к стоящему у фасадного окна блестящему от лака чёрному роялю.
Патефон заглох в момент красивого припева.
После непродолжительного гама, все вдруг притихли и обратили свой взор к девушке, усевшейся с прямой спиной к музыкальному инструменту.
Настроившись за минуту, она надавила на клавиши, сперва, неуверенно, но вскоре, казалось бы, нелепые звуки переросли в мелодию медленного вальса.
Похоже, гвардейцы этого и ждали. Выпив уже по нескольку бокалов игристого светлого, они пошли по залу искать себе партнёрш по танцам, как львы на охоте. А по мне так павлины.
Татьяну в оборот взял сам штабс–капитан. И они стали кружиться по спешно освобождённому гостями пространству. Высокий, широкоплечий, светловолосый красавец с интересными голубыми глазами, харизматичный и напористый по первому впечатлению. Девушка под стать ему. Отличная пара. Движения в танце выверенные и гармоничные. Любоваться да и только.
До кучи к сильному кольцу, заметил на груди штабс–капитана Пурпурную ленту — высшую награду в меха–гвардии за боевые заслуги, и подумал с тоской, что мне вообще лезть не стоит.
В растерянности ухватился за бокал вина и, поймав беспокойный взгляд товарища, не решился на сей подвиг.
Хотелось покинуть это душное место, да хоть на балкон выйти. Но тут внезапно Татьяна уходит с площадки ещё до окончания мелодии. Похоже, вышел конфликт. Штабс–капитан вернулся, посмотрел на неё, она на него недовольно. Обменялись короткими фразами, и офицер отступил беседовать с комендантом.
Седовласый, ещё бодренький дедуля граф Третьяков отслужил Владивостоку достаточно, чтобы вызывать уважение. Наш начальник училища его хороший друг, подозреваю, это по просьбе Третьякова сюда направили наш взвод, чтобы господа подивились.
Рояль продолжила звучать, балуя слух новыми мелодиями. Надо отдать должное, девушка отлично играет.
Ещё немного прошло, и когда наши взгляды с Татьяной встретились вновь, я решился. Ведь раз она призналась мне в письме, не может же быть всё пустое?
Пройдя вдоль танцевальной площадки непринуждённо, направился к ней уже прямиком, с набирающим обороты сердцем.
Стоящая лишь с подругой обособленно, Татьяна встретила меня удивлённым взглядом, будто совершенно не ожидала моего приближения.
— Леди, позвольте пригласить вас на танец? — Выдал с ходу, пока ещё смелость вся не прошла.
Её невзрачная подруга посмотрела на меня, дико вытаращив глаза, и даже отвернулась.
Татьяна лишь приоткрыла ротик, вероятно, не зная, что и сказать. Наверное, я застал её врасплох. Вижу, так и есть. А меня следом застали врасплох два офицера, подступившие к девушкам с обеих сторон. Татьяна даже оглянулась на них встревоженно.
— Этот юнкер докучает вам, леди? — Поинтересовался штабс–капитан, впиваясь в меня острым, испепеляющим взглядом.
— Можно и полегче, братец, — выдала Татьяна с укором.
Братец? Признаться, на душе отлегло. Хотя всё же наступило смятение в следующее мгновение от словестного удара с другой стороны.
— Леди Румянцева уже занята, товарищ юнкер, — обозначился поручик, по выправке и стати не
