Легенда о Чжаояо. Книга 1 - Цзюлу Фэйсян
Была убита.
Прежде чем умереть, я увидела, что вокруг меча закружились блики света, а чернильные шрамы на лице Мо Цина начали исчезать. В этот момент я внезапно осознала: его шрамы не были нарисованы чернилами. Это были печати, сдерживающие силу сына Повелителя демонов.
Я поняла, что сказанное десятью главами Великих школ небожителей было правдой: Мо Цин в самом деле сын Повелителя демонов.
Я вспомнила, как Мо Цин последовал за мной в гробницу меча. Возможно, он с самого начала не хотел защищать меня. И уж конечно дело было не в том, что я ему нравилась. Он просто хотел вернуть собственность отца. А так как меч Невыносимой Тяжести был запечатан и его сил не хватало, он ждал, пока я все сделаю за него. Он позволил небожителям ранить себя. В конце концов ему оставалось лишь схватить меч Невыносимой Тяжести и, используя свою кровь, заставить его признать хозяина…
Этот сопляк! Воистину изумительный план!
О, что за нелепая судьба! Я боролась не на жизнь, а на смерть, приложила столько усилий ради осуществления своей мечты, но сшила свадебный наряд для другой! Я ненавидела Мо Цина и не могла смириться со своей участью!
Я не желала покорно сдаваться, но… умерла.
Ничуть не прекрасная, не доблестная, а даже какая-то нелепая смерть…
А затем я снова ощутила бренность бытия этого мира. Была глубокая ночь, и дождь лил как из ведра. Я сидела над своей могилой, и капли дождя проходили сквозь мою призрачную сущность. Крупные капли стучали по надгробию.
Я сделала круг вокруг обелиска, рассматривая его. На плите не было написано ни единого слова. Мне ужасно хотелось пнуть это надгробие и разбить его вдребезги. Я ненавидела то, что не могла высечь на камне: «Здесь покоится не имеющая себе равных на небесах и на земле, та, кто поднялась выше всех остальных, Повелительница демонов Лу Чжаояо».
Могильный камень без единой надписи! И как тут, скажите пожалуйста, чувствовать себя спокойно после смерти?
Вернемся к тому, что случилось после моей смерти.
При жизни я действительно была печально известной демоницей, отбирающей танхулу [4] у детей и избивающей бродяг на обочине дороги: подобного рода дела были для меня чем-то заурядным. И последователи демонического пути, и адепты светлых школ ненавидели моих подчиненных, и, если бы все недруги взялись за руки, они бы окружили гору Праха три сотни раз.
Я думала, что мое тело точно выкопают из могилы, чтобы надругаться над ним. Но совсем не ожидала, что стану призраком и буду в течение нескольких лет парить над могильным курганом. За это время трава на моей могиле успела вырасти по пояс, а поблизости так и не появился ни один мой враг. Мне вдруг стало немного одиноко, и я подумала, что все мои злодеяния, совершенные при жизни, оказались напрасны.
Во всем я винила это безымянное надгробие!
Того, кто удружил мне с этим безликим памятником, я вспоминала с ненавистью. Он не написал на обелиске ни имени, ни титула, из-за чего не только мои почитатели, но даже враги не могли отыскать моей могилы. Таким образом, моя ненависть к тому, кто установил мне это надгробие, в тот год достигла своего апогея.
Был день Поминовения усопших [5], и с неба моросил мелкий дождик, мягкий, как перышко. Наконец кто-то пришел на мою могилу…
Это был мужчина в черной траурной одежде. Он, казалось, совсем не боялся дождя. Когда он подошел ближе, я увидела его безупречное, нефритово-белое лицо. Он был так прекрасен, что у меня перехватило дыхание…
Я витала в воздухе и смотрела на него так долго, как только могла. Внезапно черты лица этого мужчины показались мне знакомыми. Я потерла подбородок, пытаясь вспомнить, где могла видеть его раньше. Когда он поднес к моей могиле несколько зеленых плодов, я вдруг поняла…
Эй! Разве это не тот Уродец – Мо Цин?!
Оказывается, как только ужасные чернильные шрамы исчезли, его лицо стало потрясающе красивым!
Он стоял перед моей могилой, и нежные, будто перышки, капли дождя, казалось, покрывали его инеем. Мо Цин тихо произнес:
– Я знаю, что вы любите кислое. Куда бы вы ни отправились, всегда срывали по пути несколько зеленых фруктов.
Да, я любила кислое. Все в школе Десяти тысяч убиенных знали это, поэтому при жизни их подношения всегда состояли из недозрелых зеленых фруктов… Мо Цин знал, что здесь похоронена я, а кроме того, кто меня здесь закопал, никому не было известно, кому принадлежит этот пустой обелиск!
Теперь я знала, что тот, кто заполучил меч Невыносимой Тяжести в гробнице, определенно был тем, кто похоронил меня. После этого откровения я снова почувствовала отвращение. Мало того, что Мо Цин использовал меня и убил, ему еще пришла в голову блестящая идея заявиться на мою могилу! С мечом Невыносимой Тяжести! Пришел покрасоваться?!
Я впилась в него взглядом, в гневе желая отшвырнуть прочь эти зеленые плоды. «Кому нужны твои кислые фрукты?! Я все равно есть не могу! Ты даже не сжег денег на могиле [6], ублюдок… неужели правил не знаешь?!»
– Этот фрукт очень кислый. Я попробовал его по пути; он определенно придется вам по вкусу.
«Ты попробовал его? Делать подношение с чем-то, что ты уже облизал… Ты умственно отсталый?» – негодовала я.
Мо Цин смотрел на могилу, совершенно не замечая моего свирепого взгляда, и продолжал:
– Не беспокойтесь о школе Десяти тысяч убиенных, я позабочусь о ней ради вас.
Что? Он зашел так далеко, что даже захватил мою школу?! Я была удивлена. «Отлично, ублюдок! Ты убил меня и захватил школу, которую я создала в одиночку! Довольно жестоко! Только… Хотя я и говорила когда-то, что лишь тот, кто сможет меня убить, сумеет занять пост главы, все это потому, что в то время я была уверена, что непобедима!»
– С мечом Невыносимой тяжести мои демонические силы постепенно восстанавливаются, и я уже начал потихоньку объединять разрозненные демонические школы, – продолжал говорить Мо Цин.
Что? Я снова удивилась. Он хочет занять место Повелителя демонов?! Этот трон принадлежит мне!
– Постепенно я достигну всего, о чем вы мечтали.
«Да! Все, чего я желала, украдено тобой!» Этот гнусный парнишка действительно пришел сюда покрасоваться!
В припадке
