Красные врата (СИ) - Ежов Михаил
— Что ж, хорошо, — посетитель поднялся. — Тогда я прощаюсь. Но должен заметить, что некоторые братья могут не согласиться с твоим решением.
Тон у него был сух, как пустыня.
— Это их дело! — махнул рукой Ирдегус. — Не будет армии — не будет оплаты. Так и передай им, если их мнение действительно что-то значит.
Человек повернулся и вышел, оставив дверь открытой. Тут же явился слуга и замер на пороге:
— Не угодно ли господину отдать какие-либо приказания?
— Нет! Ступай прочь!
Оставшись в одиночестве, Ирдегус схватил чашу, вышел на балкон и окинул взглядом свои владения: замок и прилегавшие к нему земли, на которых день и ночь шла работа: из кузниц поднимался дым, в плавильнях обливались потом рабы. Они ковали части големов, собирали их, вооружали, затем переносили в зал, где они хранились, и где находился Паук, заливавший мертвенно-синим светом птичьи головы пустых, неподвижных воинов.
У самого горизонта сверкало, подобно зеркалу, Холодное море, по которому скользили корабли, выпятив белые паруса. Одни из них направлялись в Малдонию или на восток, другие, наоборот, скоро должны были причалить. Но ни один не приставал к берегу, край которого был виден Ирдегусу — земли Кар-Мардуна считались проклятыми, и частица правды в этом была, ибо в них водились уродливые твари, невиданные животные и прочая нечисть. По этой причине Ирдегус и выбрал Ничейную землю своим пристанищем: никто посторонний не побеспокоит его здесь и не сунет любопытный нос в дела колдуна. А с чудовищами он справлялся без особого труда, так что вскоре они стали стороной обходить мрачный замок.
Ирдегус поднёс курильницу к лицу, вдохнул розовый дым и прикрыл глаза, чувствуя, как боль уходит, чтобы затаиться в глубине сознания. Он знал, что она скоро вернётся, и потому эти мгновения блаженства были ему особенно приятны.
В памяти колдуна всплыло женское лицо: молодое, улыбающееся, с большими чёрными глазами и тонкими бровями, похожими на крылья чайки. Волнистые волосы струились вдоль смуглых щёк, падая на стройную шею и нежные плечи. Как же её звали? Ирдегус попытался вспомнить, но в голове вертелись только слоги, из которых никак не складывалось имя. Колдун был удивлён: неужели прошло так много времени, что он забыл, как звали ту единственную, которую он любил, которую потерял, из-за которой возненавидел ничтожный, грязный и жестокий мир, в котором были вынуждены жить и страдать двое влюблённых⁈ Да, это было так — он забыл… Ирдегус не мог в это поверить, но факт оставался фактом. Имя, имя! — твердил колдун, словно был обязан вспомнить его. Словно забыть его было бы величайшим предательством, какое мог видеть свет. Аша… аса… афа… афе… Ашаса… Ашахэ! Да, точно, именно так! Ирдегус радостно рассмеялся и неожиданно для себя прослезился. Ашахэ! Маленькая, хрупкая, чудная девочка, которую он так любил, что взял на душу первых грех в своей жизни — убил всех, кто мучил и лишил её жизни. О! Они пожалели о том, что сделали! Об этом Ирдегус позаботился. Он видел животный страх на лицах своих жертв, ужас, исказивший их черты, превративший человеческие лица в уродливые маски. Они все получили по заслугам. Хотя Ирдегус и был убеждён, что не существовало кары, достойной их. Но он сделал, что мог.
За что же Мард-Риб хотел обречь его на вечные муки в Рашохе? Разве он поступил не по справедливости? Неужели он должен был простить этих животных, растерзавших его маленькую Ашахэ⁈ Нет, это было невозможно!!
Из-за таких, как Мард-Риб, с их философией попустительства злу, убийцы чувствовали себя свободно. Ирдегус ненавидел сына Яфры за это. За это он предал его. Да, теперь он вспомнил: дело было не в наслаждениях, которые порицал Несущий Свет, а в его идее непротивления. Какая чушь! Ирдегус резко развернулся и вошёл в комнату. Вдохнув дым, он тяжело опустился в кресло и прикрыл веки. Зло должно уничтожаться! Так он считал. Если мир жесток к тебе, ты должен стать ещё более жестоким. Ты — либо жертва, либо охотник. Третьего не дано. Этот урок он усвоил давно. Именно он заставил его стать тем, кем он теперь являлся — чёрным магом, готовящимся столкнуть легионы владыки тьмы с Мард-Рибом. Посмотрим тогда, как Несущий Свет сдастся на милость победителя, как он не ответит на направленное против него самого насилие! Легко проповедовать смирение, если ты можешь в любой момент превратиться в золотую птицу и сбежать на небо. А попробуй совладать с повелителем хаоса и его ракшасами! Мард-Риб думает, что легионы тьмы пройдут мимо небесного дворца его отца, но что, если они ворвутся в покои махараджи? Ирдегус был убеждён, что Мард-Рибу придётся вступить в бой, и тогда всем станет ясно, что он — лицемер, который не следует собственной религии.
Колдун сделал ещё один глубокий вдох и оставил чашу. Действия должно хватить на некоторое время. Нужно успеть насладиться минутами без боли.
Глава 4
Воин в помятых и посечённых латах сидел в глубоком кресле и потягивал из кубка горячее вино. Его бледные пальцы были тонкими и казались выточенными из мрамора — как и лицо с ястребиным носом и резко очерченными губами.
В камине полыхал огонь, бросая оранжевые и багровые отсветы на фрески и шпалеры, украшавшие стены, сложенные из простого грубого камня. В железных уключинах горели масляные светильники. В них добавляли благовония, и поэтому комнату наполнял тонкий приятный аромат.
— Как продвигаются наши дела? — человек с тихим стуком поставил кубок на подлокотник, прищурил глаза и смерил Ирдегуса холодным взглядом. — Надеюсь, ты помнишь, что мы зависим от сроков. Всё нужно сделать вовремя.
— Я заинтересован в этом не меньше, чем ты, — колдун нетерпеливо помешал кочергой угли в камине. — Но что я могу поделать⁈ Наёмники собираются медленно, жрецы требуют денег, а упрямые лесовики, заигравшиеся в сраных эльфов, не желают признавать своим предводителем человека. Наверное, пиратам придётся разбить их на рубеже Туманного Бора, чтобы эти дебилы с изысканными речами поняли, наконец, что и маги могут говорить правду!
— Мне стоило большого труда узнать, где на этот раз будет снесено яйцо, — человек медленно моргнул, затем поднёс кубок к бледным губам и сделал маленький глоток. — Другой такой возможности не представится в ближайшие пятьсот лет.
— Знаю! — Ирдегус раздражённо махнул рукой и сел в кресло напротив. — Меня это злит не меньше, чем тебя. Но мы зависим от слишком многих и многого.
— К сожалению, этого не избежать. Я знаю, что искать нужно в Вайтандаре, но где именно — не известно никому.
— Лесная королева, эта идиотка с комплексом неполноценности, портит нам всё дело своим недоверием. Я мог бы давно уже вручить этому Рогбольду фламберг, но она упорно не желает верить моим предсказаниям.
— Когда Наездники-на-Змеях разобьют их, ей придётся поставить его во главе остатков своей армии.
— Вероятно. Но я не уверен, что эти самые остатки ещё будут на что-то способны.
— Позаботься об этом. Пусть число пиратов поубавится.
— Как я это сделаю?
Собеседник Ирдегуса пожал плечами.
— Для этого существует множество способов, — сказал он. — Например, яд. Полагаю, ты сможешь обеспечить лесовикам и нашему избраннику победу, если приложишь немного усилий, — гость улыбнулся, продемонстрировав белоснежные зубы и острые удлинённые клыки.
Ирдегус невольно вздрогнул. Он так и не смог привыкнуть к тому, что его собеседник — вампир. Эта мысль не покидала его, когда он находился в его обществе.
— Я специально проделал долгий путь в твой замок, — сказал носферату, постукивая ногтем по краю кубка, — чтобы убедиться, что всё идёт благополучно. Я бы остался здесь… пока. Мне хочется быть в курсе событий.
Колдун замялся.
— Э-э… надолго? То есть, конечно, оставайся. Я прикажу приготовить тебе комнату.
— Я рад, что ты так гостеприимен. К сожалению, того же нельзя сказать об остальном Кар-Мардуне. По дороге сюда меня пытались ограбить, — вампир усмехнулся.
