Уважаемый варвар - Лайон Спрэг Де Камп
А виновата во всем Аделайза, размышлял Керин. Ведь это она приставила к нему эльфицу – хотя и сам он совершил ошибку, связавшись с Аделайзой. И хоть он себе в этом и не признавался, но в коровник-то он с ней отправился именно затем, чтобы, несмотря на укоры совести, покончить наконец со своей затянувшейся невинностью. В его возрасте это уже удалось многим юношам, если, конечно, верить их хвастливым россказням о неслыханных утехах блуда.
– Я ведь тебе говорила, что он мне ничего не сделает, хи-хи-хи! – зазвенел голосок Белинки, снова засветившей в полную силу и бешено отплясывавшей в воздухе.
– Да уж! А меня он мог убить – из-за тебя!
– Ты этого и заслуживаешь, бесчувственное чудовище!
Керин вздохнул. Джориан не обучил его, как избавляться от надоедливых духов.
– Пожалуйста, Белинка, успокойся, мне поспать нужно. А что сказала бы Эрвина, если бы из-за тебя я вернулся домой в деревянном костюме?
– Ладно уж, ладно, о могущественный владыка Керин! Спокойной ночи!
Гарик не возвращался – видно, квартирмейстер подыскал для него другое жилье. Но Керину все равно не спалось. Он клял себя за то, что нарушил одно из правил, преподанных Джорианом. Говорил же брат: «Главное, малыш, продвигайся быстро, но без шума, не привлекай внимания к себе. Никакой игры на публику, никакой похвальбы, никаких жалоб, ссор и, главное, никаких стычек ни с кем. И не забывай: лестью можно добиться чего угодно».
* * *
Остаток пути Керин и Гарик демонстративно не обращали друг на друга ни малейшего внимания. На вторую ночь квартирмейстер отвел юноше комнату, в которую поселил пожилого банковского служащего из Метуро. Тот держался отстраненно и не замечал порхания Белинки. Вечером третьего дня дилижанс вкатился в северные ворота Виндии, столицы Виндийской республики.
Путешественники выбрались из дилижанса и построились. Начальник стражи, в великолепном шлеме из позолоченной бронзы, двинулся вдоль шеренги новоприбывших, спрашивая у каждого его имя, происхождение, род занятий и другие сведения, а стражник записывал ответы на дощечку. Другой стражник привязывал красными тесемками мечи к ножнам, и меч Керина в том числе.
Наконец начальник отступил немного назад и произнес речь:
– Добро пожаловать в Виндию, дамы и господа! Желаю вам приятного пребывания в нашем славном городе. У нас много исторических памятников и библиотек, есть и зоопарк. У нас даются театральные представления на любой вкус: от тех, что подходят для детей, до спектаклей, которые удовлетворят даже самых… гм… изощренных ценителей. Постановка пьесы Пизона «Фальшивая корона» возобновлена в Императорском театре; поэт Эдредус продекламирует во Дворце культуры свою эпическую поэму «Море крови» в восьмидесяти четырех песнях, а во Дворце удовольствий выступает мадам Зиска, которая выбирает из публики добровольцев и… но вы лучше сами увидите, что она с ними делает.
У нас есть стадион, где команды любителей игры в мяч упражняются на открытом воздухе, в этих занятиях могут принимать участие и иностранные гости. У нас есть плац, на котором ежедневно проходят учения подразделений нашей армии и гражданских блюстителей порядка. Через два дня, если позволит погода, армейский оркестр даст концерт. Если вы пройдете полмили на север, то окажетесь на великолепном пляже.
А сегодня вам лучше оставаться в гостинице. Днем наша команда игры в шлепомяч одержала победу над командой Оттомани, и не исключено, что некоторые граждане предадутся чересчур безудержному ликованию. Кроме того, через шесть дней состоятся выборы в палату бургомистров, и сейчас кандидаты проводят свои предвыборные кампании. Когда сталкиваются приверженцы враждующих партий, возможны уличные стычки.
Пассажиры снова забрались в дилижанс, который медленно двинулся дальше по городу. По сравнению со спокойной аккуратной Кортолией Виндия казалась более оживленным и красочным городом. Кое-кто уже начал отмечать спортивную победу: болельщики с криками бегали по улицам, крича и размахивая большими кружками.
Там и сям на фасадах домов, выходивших на улицу, были прикреплены плакаты. Они гласили: «Фритугиса выбирает народ!», или «Голосуйте за Беоннуса, друга угнетенных!», или «Виктрон – значит опыт и честность!», или «За Итмара – врага системы!»
Дилижанс проехал мимо какого-то человека, которому два представителя гражданской стражи помешали дописать на стене лозунг. Отставив свое ведро с краской и кисть, он яростно спорил с ними. Когда Керин вытянул шею, чтобы рассмотреть сцену получше, мужчина схватил ведро и, швырнув его в одного из стражников, облил беднягу светло-желтой краской. Все трое бросились бежать, стражники, размахивая дубинками и выкрикивая угрозы, пытались поймать нарушителя.
Когда прощальные лучи заходящего солнца начали золотить шпили и купола города, дилижанс остановился на главной площади, окруженной общественными зданиями: сенатом, магистратурой и другими. В их архитектуре суровая простота классического новарского стиля была разбавлена фантастическим мальванским орнаментом. От площади к воде плавно спускался проспект Республики – вдалеке Керин разглядел густой лес мачт и парусов. С деревянной трибуны на площади какой-то человек в чем-то горячо убеждал толпу.
Керин с детства был наслышан о коррупции и правительственных скандалах в Виндии. Один виндиецпутешественник как-то поведал ему, в чем тут дело: «Заблуждение, что вы, кортольцы, отличаетесь особой добродетелью, – суть в том, что при нашей реформе правления нарушения легче становятся достоянием гласности. Я сказал бы даже, что преступлений хлыщи из вашего королевского дома и члены королевского совета совершают не меньше, чем наши политики. Но поскольку вашим правителям нет нужды бороться со свободой слова и печати, то им легче удается скрывать подобные вещи».
* * *
Керин сидел за кружкой пива в общей зале постоялого двора, который рекомендовал ему Джориан. Его первая задача в Виндии, сказал ему брат, – расспросить смотрителя порта, куда и когда отплывают стоящие там корабли. Но когда Керин оказался на главной площади, солнце уже скрылось за домами. Контора смотрителя порта наверняка закрыта в такой час, решил Керин и отправился прямиком на постоялый двор.
С улицы донесся шум буйного веселья. Керин снова и снова напоминал себе наставления Джориана: глаза и уши должны быть раскрыты, а рот – закрыт. Он подавил легкое чувство досады от того, что его брат выглядел гораздо внушительнее. Если кто-то осмеливался обмануть или задеть Джориана, тому было достаточно выпрямиться перед обидчиком во весь могучий рост, выставить вперед вставшую торчком бороду и спокойным
