Мертвый лес - Дмитрий Геннадьевич Колодан
– Мы заперли ее в одном из сараев. К сожалению, более надежного места не нашлось.
Салазар во все глаза вытаращился на начальника станции. Такого он не ожидал.
– Да вы в своем уме?! То есть вы нашли в лесу потерявшегося ребенка – голодного, замерзшего, напуганного, но вместо того чтобы ему помочь, вы его связали и заперли в сарае?!
– В своем ли я уме? – переспросил Григер. – Конечно, вам виднее, вы же специалист. Но, поверьте, у нас были все основания так поступить.
– Какие еще основания? – Салазар громко фыркнул. – То, что ребенок вас укусил, – это никаким образом не основание сажать его под замок.
– А! Вы об этом? – Григер дотронулся до запястья. – Это ерунда, царапина. А вот Тулле серьезно досталось: она вырвала у него из руки кусок мяса размером с кулак.
И на тот случай если Салазар не понял, он показал ему, какого размера бывают кулаки.
– Но это же была самооборона? – не сдавался Салазар. – Взрослые мужики набросились на нее, и что ей еще оставалось? И не говорите мне, что у вас не было иного выбора. Я понимаю: стрессовая ситуация, да и случай, мягко говоря, неординарный, но все же – есть и другие методы!
Григер и бровью не повел.
– Вы уж простите, господин доктор, – сказал он. – Но у нас действительно не было иного выбора. Это… существо представляет опасность для окружающих.
– Существо? Это не существо. Это ребенок, попавший в беду, и ваша прямая обязанность…
Григер поднял руку, и Салазар замолчал, как если бы его каким-то колдовством лишили дара речи. Он никогда не служил в армии и тем не менее поймал себя на том, что того и гляди вытянется по стойке смирно.
– Я еще не все рассказал, – проговорил Григер. – Мы не только поймали ее и доставили на станцию. Парни прочесали лес рядом с тем местом и нашли ее логово – что-то вроде норы под поваленным деревом.
– И что? Если эта девочка потерялась в лесу, она должна была где-то укрываться от дождя и…
Под немигающим взглядом Григера Салазар снова замолчал. Но начальник станции продолжал и продолжал смотреть на него, пока доктору не сделалось дурно. Куда сильнее, чем когда его укачало во внедорожнике.
– Мы нашли кости в том логове, – наконец сказал Григер. – Человеческие кости, принадлежавшие по меньшей мере трем разным людям. Все обглоданные дочиста и со следами зубов.
– Но… – Доктор замотал головой. – Погодите… То есть…
Он не нашелся что сказать, но Григер кивнул самым страшным его мыслям.
– Теперь вы понимаете, почему мы не вызвали полицию и соцслужбу? Шила в мешке не утаишь. Едва мы обратимся в полицию, о случившемся тут же пронюхают журналисты. И я боюсь даже представить, чем все это может обернуться. Потому мы обратились к вам напрямую. Прежде чем это дерьмо всплывет и начнет вонять, я хочу знать, что это за дерьмо.
– Да, да, понимаю… – пробормотал доктор, хотя ничего на самом деле не понимал.
Они остановились напротив невысокого щитового сарая с плоской крышей из рифленого железа. Окон там не было, а на дверях висел амбарный замок.
– Она здесь?
Григер молча вытащил из кармана ключ, однако открывать дверь не спешил. Так и застыл, прикусив нижнюю губу. Из-за двери доносился тихий вой: не крики, не стоны и не плач, а мерное гудение, звучавшее то выше, то ниже. Словно там притаился огромный осиный рой или же работал электродвигатель. Странный звук, вроде и не громкий, но неприятно давящий на уши.
– Это она?
– С того самого момента, как мы ее сюда привезли, – кивнул Григер. – Не прекращая ни на секунду.
– А… Что она там делает? – спросил Салазар, неожиданно шепотом. Как будто испугался того, что загадочная девочка за дверью может его услышать.
– Я не уверен, – пожал плечами Григер. – Это вы специалист. Но, по-моему, она поет.
Урдак слышит зов
Повиснув на одной руке, Урдак раскачивался на ветке своего дерева, да так, что фалды драного сюртука развевались за спиной, будто крылья.
– Смотрите, мистер Гош, смотрите, как я умею!
Вперед, назад, вперед, назад… Старое дерево скрипело и трещало, ветка сильно выгнулась, того и гляди сломается, но Урдак не прекращал своих упражнений: вперед, назад, разжать пальцы и в тот же миг – перехватить ветку другой рукой. Он был ловок, и быстр, и силен и наслаждался этим. Наслаждался настолько, насколько позволяла неутихающая резь в животе.
Часа не прошло, как Урдак изловил в кустах ласку. Вертлявая чертовка успела укусить его за палец, прежде чем он проглотил ее целиком, не удосужившись свернуть зверьку шею. Но разве могла такая мелочь утолить его голод?
– Хэй, мистер Гош! А так вы умеете?
И сделав сальто, Урдак вдруг оказался наверху ветки, устроившись на ней на корточках. Мятый цилиндр сполз на лоб, но не упал – в самый последний момент Урдак успел удержать его. Нельзя терять шляпу, настоящий джентльмен никогда не теряет шляпы.
– Ну, что скажете?
Плюшевый медведь, втиснутый в развилку двух ветвей, в восхищении уронил голову набок. Кончиком языка Урдак облизал потрескавшиеся губы и отвесил игрушке легкий полупоклон.
– Благодарю, дорогой друг. Ваше мнение для меня много значит. Когда-нибудь…
Он вдруг замер, всего на пару секунд, а затем костлявое лицо задвигалось, кончик носа задрожал. Несколько раз подряд Урдак с силой втянул воздух и тут же зажал пальцами ноздри, дабы не упустить запах, который принес ему ветер. Странный запах, знакомый, но Урдак долго не мог вспомнить, где он мог его слышать, а когда вспомнил…
Ну, надо же! Да это же его запах! Именно так пахла изнанка его сюртука, так пах внутри его цилиндр, так пахли его башмаки… Но в то же время запах был немножко другой, с резкими чужими нотками. Все это крайне озадачивало и, возможно, даже заслуживало его внимания.
Урдак склонил голову в одну, затем в другую сторону, разминая мышцы и слушая, как хрустят позвонки. Ветер сменил направление, унося с собой странный запах, но Урдак уже взял след. Он знал, что не заблудится.
– Что скажете, мистер Гош? Как вам…
И опять он не договорил, но на сей раз вмешался не запах, а звук. Сперва Урдак принял его за комариный писк, тонкий и тихий, и только потом сообразил, что звук – стон или вой, то выше, то ниже – доносится из леса. Из такого далека, откуда никакой звук не мог долететь до его холма и до его дерева. Услышать его – все равно
