Роберт Говард - В зале мертвецов
Конан старался припомнить обрывки легенд, которые он слышал в пивных Маула, касающиеся разрушения Ларши. Там было что-то о проклятии, посланном разгневанным божеством много веков тому назад в наказание за деяния такие безнравственные и ужасные, что они делали преступления и пороки Шадизара почти добродетелями.
Он все еще двигался к центру города, но начал замечать что-то странное. Его сандалии начали прилипать в разрушенной мостовой так, как будто она была залита теплой смолой. Подошвы издавали чавкающие звуки, когда он отрывал ноги от земли. Он остановился и попробовал землю. Она была покрыта слоем бесцветного липкого вещества, сейчас почти высохшего.
Положив руку на рукоятку меча, Конан огляделся в лунном свете. До его ушей не доносился ни один звук. Он попробовал двинуться. Снова его сандалии отрывались от мостовой в чмоканьем. Он остановился, поворачивая голову. Он мог поклясться, что такое же чавканье доносилось до него из другого места. На мгновение он подумал, что это может быть эхо его собственных шагов. Но он уже прошел полуразрушенный замок, и сейчас вокруг него не было никаких стен, которые могли бы отражать звуки.
Он снова двинулся и остановился. И снова услышал чавкающие звуки, но на этот раз они прекратились, когда он замер. Да, конечно, они становились громче. Его острых слух определил, что они приближаются как раз перед ним. Пока он ничего не видел на улице, источник звука, должно быть, был или на другой стороне улицы или в одном из разрушенных домов.
Звук возрос до неописуемого скользящего, булькающего свиста. Даже стальные нервы Конана дрожали от напряжения ожидания появления неизвестного источника звука.
Наконец из-за угла выползла гигантская скользкая масса, отвратительно серая в лунном свете. Она выскользнула на улицу перед ним, издавая чмокающие звуки, вызванные ее странным способом передвижения. На передней ее части росла пара выростов, похожих на трубы по меньшей мере десяти футов в длину, а сзади — пара покороче. Длинные трубки изогнулись над дорогой, и теперь увидел, что на их концах торчали глаза.
Создание было, фактически, слизняком, как безвредный садовый слизняк, который оставляет за собой след слизи в своих ночных похождениях. Однако, этот слизняк был пятидесяти футов в длину, а в толщину таким же, как Конан в высоту. Кроме того, он двигался с такой скоростью, с какой человек может бежать. Перед собой он распространял ужасное зловоние.
Парализованный удивлением, Конан вглядывался в огромную тушу резиновой плоти, несущуюся на него. Слизняк издавал такие звуки, как будто плевался человек, но во много раз громче.
Наконец придя в себя, Конан отпрыгнул в сторону. Как только он сделал это, струя жидкости пролетела в ночном воздухе и попала как раз на то место, где он стоял. Крошечная капелька попала на его плечо и обожгла как горящий уголь.
Конан повернулся и побежал по тому же пути, по которому он пришел сюда. Его длинные ноги сверкали в лунном свете. И снова он должен был перепрыгивать через груды битого кирпича. Его уши подсказывали ему, что слизняк совсем близко. Возможно, он уже настигает. Конан не осмеливался повернуться и посмотреть, чтобы не споткнуться о какой-нибудь кусок мрамора и не растянуться. Тогда монстр появится над ним раньше, чем он успеет снова встать на ноги.
Снова послышались звуки плевков. Конан бешено прыгнул в одну сторону, снова за ним пронеслась струя жидкости. Даже если он будет бежать впереди слизняка всю дорогу к городской стене, следующий плевок, вероятно, достигнет своей цели.
Конан свернул за угол, чтобы таким образом поставить препятствие между собой и слизняком. Он помчался узкой извилистой улицей, затем завернул еще за один угол. Он потерялся в путанице улиц, он понял это, но главное было прятаться за углами, чтобы не оставлять между собой и своим преследователем чистого пространства. Чавкающие звуки и вонь указывали на то, что тот идет по следу. Раз, когда Конан остановился перевести дыхание, он оглянулся назад и увидел, как слизняк выплывает из-за угла, из-за которого он только что выскочил.
Он бежал, виляя то в одну сторону, то в другую, в лабиринте улиц древнего города. Если он не сможет оторваться от слизняка, то возможно он просто надоест ему. Конан знал, что человек может продолжать бежать на длинные дистанции дольше, чем почти любое животное. Но слизняк казался неутомимым.
В зданиях, мимо которых он пробегал, что-то показалось ему знакомым. Он заметил, что приближается к полуразрушенному храму, который он проходил как раз перед тем, как увидел слизняка. Один быстрый взгляд, и он понял, что сможет достичь верхних этажей здания.
С груды булыжника Конан перескочил на верхушку поломанной стены. Перепрыгивая с камня на камень, он пробежал по зазубренному профилю стены до неповрежденной части, обращенной на улицу. Он оказался на крыше, как раз за рядом мраморных химер. Осторожно ступая, чтобы не обвалить полуразрушенную кровлю и огибая дыры, в которые можно было свалиться во внутренние покои, он приблизился к ним.
С улицы до него донеслись звуки и запах слизняка. Понимая, что оно потеряло след и не зная, куда свернуть дальше, создание остановилось перед входом в храм. Очень осторожно, — он не был уверен, что слизняк не видит его в лунном свете, — Конан выглянул из-за одной из статуй на улицу.
Там лежала огромная серая масса, на которой влажно поблескивала луна. Стебельки глаз вращались в одну и в другую стороны, выискивая добычу. Под ними трубки покороче двигались вперед и назад над самой землей, как бы вынюхивая след киммерийца.
Конан понял, что слизняк скоро нападет на его след. У него не было сомнений в том, что слизняк сможет проскользнуть на верх здания так же легко, как он сам сюда взобрался.
Он положил руку на химеру — кошмарное создание с человеческим телом, крыльями летучей мыши и головой рептилии, — и толкнул ее. Статуя чуть сдвинулась с легким треском.
На этот звук трубки слизняка поднялись наверх к крыше храма. Его голова закрутилась, а все тело вытянулось в одну изогнутую линию. Голова приблизилась к фронтону храма и принялась скользить вдоль одной из гигантских колонн, как раз под тем местом, где Конан стиснул оскаленный зубы.
Меч, подумал Конан, вряд ли будет полезным против такого страшилища. Как и все низшие формы жизни, оно сможет выжить, даже имея такие раны, которые могли бы уничтожить любое высшее существо.
Вверх вдоль колонны поднималась голова слизняка, его глаза на стебельках вращались вперед и назад. Если она будет двигаться с той же скоростью, то скоро голова чудища достигнет края кровли, в то время, как тело останется внизу на улице.
