Марина Комарова - Враг хозяина штормов

Ступеньки жалобно скрипнули, надо бы хозяину что-то с ними сделать, а то, не ровен час, какой-нибудь особо резвый гость провалится вниз.

Мальчишку уложили в комнате у лестницы. Спасенный пленник, чистый и частично «подлатанный», выглядел куда лучше. Даже сидел на постели. Бледно-голубые глаза опасливо смотрели на меня, но это было, пожалуй, единственное, что выдавало его беспокойство. По виду и не определить, откуда он взялся. Ясно, что северянин: кожа белая, глаза, как вода в реке, намного светлее, чем у меня. Прямой нос, подбородок хоть и упрямый, но до мужественного ему далеко. Щека и скула в царапинах и ссадинах. Золотисто-русые волосы подстрижены неровно и явно наспех. На меня юноша смотрел, нахмурив брови, очевидно пытаясь понять, что происходит. Перед ним стоял серьезный вопрос: попал он к новому работорговцу или же судьба улыбнулась, и удалось спастись?

Я подошел и присел на край постели.

— Не бойся, я не причиню тебе вреда. — Попытка говорить мягче не слишком мне удалась. — Хишакх тебе больше не опасен.

Мальчишка не шелохнулся, внимательно посмотрел на меня и медленно покачал головой. Хмуриться он перестал, однако отвечать явно не спешил.

— Кто ты и как попал в плен?

Опять тишина. Потом, словно сообразив, что дальше тянуть нельзя, он поднял руку, коснулся своего уха и снова покачал головой.

Через секунду до меня дошло, что он имеет в виду, и стало немного не по себе.

— Ты не слышишь?

Утбурды всех веков! Зачем я задал этот вопрос? Если он глух, то ответа ждать бессмысленно. Почему мне об этом ни слова не сказали ни лекарь, ни хозяйка?

Я потер виски. Почему-то начала сказываться дневная усталость. Вот так подарочек судьбы, как теперь быть?

Мальчишка вдруг заозирался, голубые глаза загорелись каким-то неестественным воодушевлением. Увидев стоявшую рядом на деревянной тумбочке глиняную миску с водой, в которой, видимо, лекарь разводил лекарство, он тут же потянул ее к себе. Худая рука чуть подрагивала, но держала крепко.

Я молча наблюдал за его действиями, решив не торопить и не отвлекать. Если мальчишка глух с рождения или даже несколько лет, то все равно намного лучше меня знает, как и что объяснить.

Длинные белые пальцы пробежали по водной глади, в голубых глазах заплясали серебристые искорки. Бескровные губы дрогнули, словно желая что-то произнести. Через секунду послышалось журчание ручья, тишина комнаты растаяла и исчезла, будто сдалась под его напором.

Изумленно распахнув глаза, я молча смотрел на мальчишку. Воды, кроме как в миске, в комнате нет, можно даже не пытаться найти источник странного звука. Он и так находился передо мной. Губы паренька двигались, произнося неслышные заклинания, и журчание ручья с каждой секундой становилось громче и торжественней.

Вот тебе и на. Никак у Хишакха в плену оказался юный фоссегрим — дух водопадов и бескрайних вод? Но водопадов здесь нет, они только в Къергарских горах. Значит, мальчишка оттуда?

В его руках появилась переливающаяся серебром и небесной голубизной флейта. Волшебный инструмент, нечеловеческий. Каждый фоссегрим имеет свой собственный, ведь именно в нем может жить его душа.

Я смутно догадывался, что именно он хочет сделать. Лишь бы не помешали. Впрочем, за окном давно ночь, только звезды сияют с черно-синего бархата ночных небес. Внизу веселье и шум, никто не станет сюда подниматься.

Первые звуки флейты прозвучали тихо и немного неуверенно, будто фоссегрим давно не брал ее в руки. Но спустя мгновение это прошло. Еле слышная звенящая мелодия заполнила все вокруг. В какое-то мгновение показалось, что звезды стали ближе, а холодный воздух обдал лицо. Мелодия словно убаюкивала, шептала, плела загадочный узор, утягивая в свое прозрачное кружево. Комната перед глазами дрогнула, развеялись висевшие на деревянных стенах шкуры, потом исчезли и сами стены. Пол под ногами разошелся, оконные стекла звякнули и, будто лед, растаявшими прозрачными струйками стекли вниз. Голос флейты стал громче и уверенней, наконец обретя нужную силу.

Еще какой-то миг — и я уже стоял на палубе некогда великолепного драккара, небо сплошь заволокло грозовыми тучами, безостановочно вспыхивали ослепительные зигзаги молний. Ледяные волны северного моря злобно и беспощадно били в борта, играя кораблем, как жестокие дети. Бешеный ветер рвал белые паруса с кобальтово-синим гербом, казалось, еще чуть-чуть — корабль перевернется и пойдет ко дну. А может, и станет забавой для гигантских кракенов, живущих в этих водах. Но вот беда — гребцов всего несколько человек — они изранены и избиты, их одежда превратилась в лохмотья, волосы спутались, и почти на всех лицах и руках запеклась черная корка крови. Юный фоссегрим, белый от ужаса и напряжения, пытался попадать в ритм, но все время сбивался. Статный мужчина на носу корабля отдал команду, но ветер заглушил его слова, хохоча и завывая демоническими голосами.

Мелодия флейты задрожала: ветер стих, голубые глаза вожака безнадежно смотрели по сторонам. Тишина перед бурей — хорошего не жди. Синий герб был мне знаком: это знак Хозяина Штормов — повелителя Островов-призраков. Только вот те, кто на борту, ему явно не служили. Пленники, беглецы, каким-то чудом сумевшие обмануть всевидящих стражей и морских псов и увести корабль, выйдя в открытое море. Но северное море — это почти всегда смерть. Заблудиться и потеряться там очень легко. Потому столько дикой тоски в глазах вожака, потому так отчаянно работают веслами гребцы.

Голос флейты взвился резко и громко, полный бессильной ярости и неслышной мольбы. Словно озверев из-за первой неудавшейся попытки, ветер ударил по воде, заливая палубу и людей. Следующий порыв оказался еще сильнее, он с треском надломил мачту, сорвал и унес прочь парус. Огромные волны уже смыли несколько человек за борт, только фоссегрим, вожак и двое гребцов остались на корабле, вцепившись в промокшие доски в безумном желании выжить. Хозяин Штормов никогда не прощал побегов.

Сверкнула молния, на мгновение ослепив меня, — флейта печально вздохнула. Высокая фигура в серых одеждах и со скрытой капюшоном головой стояла на палубе. Медленно прошла мимо меня, направляясь к вожаку.

Даже зная, что я всего лишь нахожусь в чарах фоссегрима, я заледенел от накативших страха и ненависти. Но больше, конечно, от ненависти.

— Думали сбежать от меня?

Его голос прозвучал негромко и почти ласково, беглецы же, скорчившись и вжавшись спинами в борт, не произнесли ни слова.

— Ты забрал людей Раудбремма, Ванханена и Къергара. Даже увел маленького Арве, соблазнив свободой? — Глухой голос Хозяина Штормов сплелся с плачем флейты, заглушая его.