Роберт Говард - Конан Бессмертный
Кром! Как хорошо было вновь ощутить под ногами прочные доски палубы, даже если она и была такой чертовски странной палубой, как эта! После падения Птаукана Конан в течение месяца предавался еде и пьяным пирушкам. Измотанный донельзя кровопролитными схватками в подземном мире туннелей под Птауканом, а затем и в самом городе, он проспал весь день и две ночи. Но в течение всех последующих дней, которые он провел в праздности и безделье, зевая над чашей вина вместе со своими товарищами по плаванию, съедая и выпивая за троих, былая сила постепенно возвращалась к нему.
И вот теперь, когда встающее на востоке, но еще невидимое солнце окрасило небо и полосы облаков в золотистые и розовые цвета, он бродил взад и вперед по позолоченным доскам палубы антильского корабля-дракона и пил полной грудью чистый и холодный морской бриз, который взбивал и клочьями уносил туман с зеленой поверхности Западного моря. В его душе играло чувство глубокого удовлетворения. Ха! Он был стар, не так ли? Самое время забраться под покрывало и дать возможность бормочущим под нос лекарям безболезненно проводить его в другой мир.
Конан фыркнул. Он все еще был в состоянии провести с женщиной Катлахос ночь, которая оставила бы ту обессиленной, но счастливой. Старая, непреодолимая тяга к необычайным путешествиям и приключениям еще наполняла его грудь. В его высохшем крепком теле еще бурлило достаточно жизненных сил, по меньшей мере для одного-двух приключений!
Конан ударил по позолоченному релингу своей твердой сильной рукой, как человек похлопывает по боку крепкого жеребца. Одно последнее приключение...
Он огляделся. Когда Конан во главе серой от пыли шайки пиратов вырвался из рушащегося за их спиной города, безошибочный взгляд старого морского разбойника сразу определил лучший корабль в гавани Птаукана. Он повел их на борт одного из самых совершенных боевых кораблей, какие ему только доводилось видеть. Несколько месяцев назад, когда этот корабль возник из серой утренней дымки, словно чудовище времен юности земли, «Красный Лев» превратился под его мощным натиском в плавучий сундук. Конан усмехнулся и подумал о том, какое любопытство вызвало бы грозное судно атлантов на Барахских островах.
Правда, приобретение этого судна, которое он назвал «Крылатым Драконом», не обошлось без трудностей. Пиратам, враждебным ко всяким новшествам, как и все моряки, очень не нравилась странная оснастка корабля. Почему бы, говорили они, не вытащить на пляж корпус «Красного Льва» и не привести его снова в порядок? Но после короткого обследования Конан обнаружил, что галеон вряд ли удастся восстановить без помощи одной из верфей по другую сторону океана. Корпус судна был прожжен в нескольких местах насквозь, мачты, паруса и снаряжение сгорели, и их можно было восстановить, лишь приложив огромные усилия. Куда практичнее было очистить его трюмы от оружия и разной прочей оснастки и перенести все это на борт «Крылатого Дракона».
Однако потребовалось много дней, чтобы команда наконец полностью освоила экзотическое судно, сделав заодно кое-какие изменения в его конструкции, которые показались Конану необходимыми. Более того, «Крылатый Дракон» был галерой, а потому для него нужен был экипаж числом побольше. К счастью, среди антильцев нашлось достаточно искателей приключений, из которых и была набрана команда гребцов.
Сигурд Рыжебородый тяжело взобрался по трапу на ют, чертыхаясь и сплевывая.
— Ха, Лев! — хрипло воскликнул он,— Как спалось?
— Спал как мертвец.
Сигурд подернул широкими плечами и бросил взгляд назад, где утренняя дымка скрывала семь островов Анти-лии.
— Мертвецы остались там, позади,— проговорил он.— Клянусь зеленой бородой Ллира и рыбьим хвостом Дагона, я просто восхищен тем, как ловко ты вышиб ворота нашей тюрьмы!
— Что ты имеешь в виду? — резко спросил Конан.
— Нет, ничего! Но человек, который вытащил своих товарищей из самого пекла, заслуживает уважения, особенно если для этого ему пришлось оставить полгорода в развалинах.
Конан коротко рассмеялся.
— Конечно! Я бы с удовольствием разрушил и вторую половину, лишь бы иметь такого старого моржа, как ты, рядом с собой.
Сигурд вздохнул:
— Хорошо тебе говорить, Амра. А я уже не так проворен, как в былые времена.
Он взглянул на горные пики Антилии, поднимавшиеся из молочной дымки.
— Мы могли бы прийти на помощь Метемфоку, позволив ему нанять нас в свою безжалостную армию.
Конан усмехнулся и покачал головой:
— Мы, бывшие короли, становимся дьявольски гордыми и не идем на службу к другому человеку там, где можем справиться сами.
Солнце уже поднялось выше, окрасив небо в ярко-голубые прозрачные тона. Белые чайки с пронзительными криками кружили над мачтами «Крылатого Дракона», и голубые волны мягко бились во вновь просмоленный и выкрашенный пузатый корпус судна. Конан снова глубоко вдохнул морской ветер. Рядом с ним Сигурд украдкой бросил взгляд на разгорающийся в небе день и затем посмотрел на стальную бородку и изрезанный шрамами профиль своего закадычного товарища.
— Что же теперь, Лев? — поинтересовался он,— Назад на Барахские острова, или пойдем грабить берега Стигии и Шема?
Конан покачал головой:
— Такой корабль не создан для того, чтобы одолевать просторы океана. Со всеми нашими гребцами, которых нужно кормить и поить, мы никогда не сможем сделать этого.
— Но смогла же та зеленая галера, повстречавшаяся нам в океане.
— Да, но я не колдун, чтобы призвать себе на службу экипаж бесплотных духов вместо гребцов.
Конан погрузился в тяжкие раздумья. Метемфок о многом рассказал ему. Старый вор утверждал, что еще дальше к западу, у самого края мира, лежит огромный неизведанный континент — Майапан, как его звали атланты и их антильские потомки. Они совершали набеги на дальние берега в поисках золота, изумрудов и залежей меди; за краснокожими рабами и забавными птицами с пышным оперением; за похожими на тигров огромными дикими кошками, чьи красивые золотистые и рыже-коричневые шкуры были местами усыпаны черными пятнышками. Там также существовали варварские государства, основанные выходцами из Атлантиды и Антилии, и культы Гигантской Змеи и Саблезубого Тигра вели жестокое состязание, купаясь в крови человеческих жертвоприношений и отвратительных ритуалов.
Совсем новый мир, думал он, мир непроходимых джунглей и бескрайних равнин, величественных горных хребтов и спрятанных в ущельях озер, где могучие реки извиваются, словно потоки расплавленного серебра, исчезая в изумрудных чащобах джунглей,— мир, где неизвестные народы поклоняются странным, внушающим ужас богам...
