Александр Гребенников - Пояс жизни. Трилогия (СИ)
— Успокойся, пожалуйста! Может быть, все не так уж и плохо. Посуди сама, родители Марии умерли, оставив ее без опеки, а ей нужна надежная защита и опора. Я видела глаза Иосифа. От них исходит невероятная доброта. Взяв Марию в свой дом, он защитит ее от дурного слова. А потом, когда Иосиф предстанет пред Господом, Мария сможет снова выйти замуж и стать счастливой. Она еще так юна, и вся жизнь у нее впереди. Не нужно противиться воли мужа. Иди, прими Иосифа, как дорогого гостя, и дай свое согласие на этот брак.
— Раз ты так считаешь, — задумчиво ответила Елисавета, — я поступлю так, как ты велишь.
— Привет мама! Спешу сообщить тебе хорошие новости!
— Я вся внимания, Дита!
— Во-первых, мы с Цилией еще раз все проверили. Все идет хорошо. Она сделала анализ ДНК. Если судить по соотношению хромосом, у Елисаветы будет мальчик.
— Замечательно! Ты уже сообщила ей?
— Нет, мама. Цилия договорилась с Аврелием, и мы тут кое-что придумали. Сейчас она незаметно проберется в храм, где служит Захария, и подложит туда коммуникатор, включенный на автоматический отзыв. Думаю, появление Аврелия с благой вестью, будет весьма эффектным, а я утром сообщу эту же новость Елисавете. Узнав ее из различных источников, ни у кого из них не возникнет сомнения о божественной милости.
— Хорошо придумано, дочка! Ну, а другая новость?
— У нас гостит Иосиф. Они договорились о предстоящей свадьбе. Так что твоя подопечная со вчерашнего дня — официальная невеста Иосифа.
— Отлично! Все идет согласно нашему плану! Как долго он еще пробудет у Вас?
— Точно не знаю.
— Держи меня в курсе.
На утренней заре, как обычно, выпроводив Захарию, Дита вошла в хозяйскую спальню.
— Елисавета, проснись! — прошептала она, склонившись над спящей женщиной, и слегка расталкивая ее.
— А, это ты, Гелома? — Спросонья ответила Елисавета. — Я что проспала?
— Нет, нет! Еще только едва рассвело. Но я пробудила тебя, чтобы сообщить радостную весть. Твои молитвы услышаны! Мне ночью явился ангел и сказал, что Господь смиловался над тобою и ниспослал тебе долгожданное дитя. У тебя родится мальчик милостью божью, и ты дашь ему имя это же — Иоанн, что и означает «Божья милость». Возрадуйся же! В чреве твоем дитя!
Елисавета от неожиданности буквально онемела и залилась слезами радости, воздавая хвалы всевышнему, за милость его.
— Дай я обниму тебя, Гелома, и расцелую за радостную весть. Ты — волшебница! Без твоих снадобий и молитв, я никогда бы не узнала такой радости. Вот Захария возрадуется, когда узнает, только я повременю сообщать ему, пока это не станет видимым со стороны.
Глава 38
Как обычно, Захария, ранним утром вышел из дому, и побрел давно проторенной дорогой через весь город в храм. Уже совсем немного пройдя, он почувствовал тяжесть в ногах. Опираясь на посох, тяжело дыша, он продолжил свой путь.
— Старость сказывается, — сокрушенно подумал он. — Вот и прошла жизнь, не оставив ни следа. Теперь угаснет род мой, и будет предан забвению.
Тяжело вздохнув, Захария остановился, и присел передохнуть на придорожный камень. Немного отдышавшись, он поднялся и продолжил путь. В этот день он пришел в храм с опозданием, и сразу же пошел воздать, как обычно, утреннюю молитву Господу. Едва успев открыть рот, вдруг он заметил в темном углу странное свечение. В голубоватой, светящейся дымке, возник бесплотный образ прекрасного ангела в белоснежных одеждах с двумя сияющими крылами за спиной.
— Слушай, Захария, и возрадуйся! — Заговорил ангел. — Всевышний на небесах услышал молитвы твои и жены твоей! За смирение и долготерпение Ваше, а так же, за труд твой праведный в служение Господу, смиловался Господь, и ниспослал долгожданное дитя во чрево жены твоей. Родится у тебя сын, наречешь которого, Иоанн — милость божья.
— Но этого не может быть! — Воскликнул Захария. — Я стар и немощен, и жена моя не молода. Столько лет мы ждали наследника, а сейчас это никак не может быть правдой. Я не верю!
Резкая боль пронзила грудь Захарии, от которой перехватило дыхание. Лицо его перекосилось от боли, ноги подкосились, отказываясь держать тело, и он рухнул ничком на пол пред ангелом, который тут же исчез.
На звук падающего тела, сбежались другие священники храма. Увидев, ничком лежащего Захарию, Тобий склонился над ним, и убедился, что тот дышит. Подоспевшие вместе с ним служители храма осторожно подняли старца, и переложили его на ложе.
— Цилия, дорогая! Похоже, мы перестарались! Я сделал все, как мы договаривались, но не учли, что имеем дело со стариком.
— Да говори же толком, Аврелий! Что стряслось?
— От нашей вести, старика хватил удар. Он свалился, как подкошенный.
— Он жив?
— Не знаю. Я сразу же отключился.
— Спасибо, что сообщил. Сейчас попробую связаться с Дитой. До связи, Аврелий.
Дита, хлопочущая по хозяйству, старалась ничем не выдать своего волнения Елисавете и Иосифу, которые были заняты за беседой. Неожиданно раздался стук в дверь. Дита оставила свои дела, и бросилась к двери. На пороге стоял Тобий со скорбным выражением лица, а за ним еще четверо священников, державшие носилки с, лежащим на них, Захарией. У Диты затряслись губы. Дрожащим голосом она спросила:
— Тобий, что с ним? Он жив?
— Успокойся, Гелома! — Ответил Тобий. — Он жив, слава богу, но потерял сознание прямо в храме, воздавая молитвы Господу нашему.
— Вносите же его скорее! Елисавета, Иосиф, скорее, помогите!
На крик Диты прибежала Елисавета, а следом за ней и Иосиф. Увидев мужа, находящегося в беспамятстве, Елисавета навзрыд залилась слезами. Захарию отнесли в спальню и уложили на ложе.
— Ну, почему, почему именно сегодня, когда я хотела признаться ему, что во чреве моем, вот уже пять месяцев, живет наше дитя? — Причитала Елисавета.
— Успокойся, прошу тебя, — обняв ее, сказала Дита, — он ведь не умер, а всего лишь лишился чувств. Это пройдет, уверяю тебя. Позволь мне осмотреть его. Может быть, я чем-нибудь смогу помочь твоему мужу.
— Да, конечно! Твои волшебные снадобья, они и мертвого поднимут из могилы. Помоги ему, умоляю.
— Выйдите все, и позвольте мне выявить, что за недуг поразил его.
Елисавета вытолкала за дверь и всех, кто принес мужа, и Тобия, и Иосифа. Убедившись, что ни в спальне, ни рядом с ней, больше никого нет, Дита незаметно прошмыгнула в свою комнату и тут же вернулась с чемоданчиком. Быстро облепив Захарию датчиками, она стала манипулировать многочисленными сенсорами и переключателями до тех пор, пока на лице Захарии не появился здоровый румянец. Тогда она молниеносно отключила все датчики, свернула их, и отнесла чемоданчик обратно, а со стола в своей комнате взяла пустую склянку. Когда Дита вернулась к Захарие, дыхание его стало ровнее и глубже. Дита бросила рядом свою склянку, так, будто только что она из нее давала лекарство Захарие, а потом поднесла к носу все тот же пластиковый тюбик. Мужчина поморщился и открыл глаза. Он глубоко дышал, пытаясь что-то сказать. Дита раскрыла дверь и громко, чтобы все ее услышали, позвала Елисавету и всех остальных.
