Таблицы неделимости 2 - Александр Евгениевич Владыкин
– Урия! Сто лет тебя не видел. А, я думаю, куда запропастилась наша лесная красавица? Ты решила на планете уродов отдохнуть, или как? Вы здесь, наверное, тайком с Ольгом уединились?
Урия бросила в меня камень, и я схватился за глаз. Цел, слава богу, но синяк будет, это взамен за моё издевательство. Урус, или как тебя сейчас называть, я, от всей души, довольна твоему появлению, на всём острове – не души, кроме этих пугливых драконов, а в море – лучше не заглядывать. Там такой ужас, не то, что ты привёл за собой. Когда ты, Урус, уже успокоишься, такого дерьма на придумывал. Я опешил:
– Во-первых, этот раз, не я танцую, а меня – по программе заселения диких земель. Не честно так!
Я рассчитывал на то, что земли дикие, не топтаная планета значит, а тут, оказывается был лепрозорий, и Урия нарушила всю девственность бытия. Этот раз от камня я увернулся, и наконец, мы обнялись. Не верите, я действительно соскучился за подругой, сколько веков вместе, она мне почти, как жена. А тут вместо неё мне этого подкинули, как его. Ольга. Урия потащила меня и всю стаю за собой – к морю.
– Только предупреди своих, чтобы не подходили близко к воде, не пугали обитателей, особо по вечерам, когда Клоа выходит на охоту.
– Клоа – это кто?
Урия махнула рукой:
– Тяжело объяснить, сам услышишь.
Я предупредил своих, зная, что подруга не многословна, лишнюю информацию из неё клещами не вытащишь. Особо предупредил парнокопытных, чтобы провели инструктаж среди детишек. И вовремя, папа парнокопытных бегал с пучком розог, чтобы инструктаж дошёл оперативно и максимально в полном объёме. Но как мы не старались, видно своим таборным шумом мы привлекли его. И в первый же вечер, над морем раздался невыносимый клич:
– Клоа, клоа.
А через время опять:
– Клоа!
Протяжно, как будто, призывая подойти к краю берега. Урия заткнула уши. Даже здесь она раскрылась не полностью, и Клоа засвистел. Не знаю в каких диапазонах издавался этот звук, но мы все оглохли на полчаса. У чувствительных к звукам жирафов, из ушей лилась кровь, и они безнадёжно мотали головами, их руки были коротки и не доставали, даже при выгнутой шее. Для принятия пищи, они пользовались специальными приспособлениями, но то, что у обыкновенных циклопов принято считать вилкой или ложкой, у жирафов больше походило на весло. Как только Клоа стал проявлять свои признаки появления, мы все попрятались, сработало чувство самосохранения. Но, только звуки утихли, один из маленьких козликов выскочил на берег из-за густого укрытия кустарника, как бы специально провоцируя это морское чудовище. Клоа, гад, подкрался, мы даже не заметили, и сделал попытку атаки, но, слава всем святым, не дотянулся до малыша. Честное слово, в этой сплошной сельве, в считанные секунды, без помощи дровосеков, образовалась широкая просека, с пару километров глубиной. Я только раз оглянулся: земной кит, против этого Клоа, был ребёнком лилипутиком, а ещё у Клоа, спереди, были щупальца, как у гигантского спрута, и если бы не эти отличия и хорошо сбалансированный рыбий хвост с плавниками, то наш бы морской собрат, был бы похож на миролюбивого земного краба. Я думаю, что именно из-за подобных существ планета и получила своё нелицеприятное название, а не из-за того, что кто-то решил очистить нацию от непохожих. Клоа уполз назад в море, и сколько не просила Урия, чтобы лагерь строили возле её убежища, никто не согласился. Мне, откровенно, даже в гости к женщине, расхотелось идти. Загорать на берегу никто не захотел, а козлики играли в своих «индейцев» только подальше от воды.
Глава 12
В лесах, видимо, подчистили всё до нас, не было таких страшилищ, как этот морской Клоа, кроме нескольких (трусливых, как их называла Урия) драконов. Я никогда не увлекался зоологией, эти драконы могли быть ящерами, могли быть динозаврами, как хочешь назови, но они убегали от нашего инвалида-колясочника, им не нравилась его обувь. Парадокс, а крокодилам динозавры очень понравились, особенно их филейные части. Вот такое вот несовпадение вкусов. Таракан приуныл, уже не приставал ко всем со своими объяснениями, что-то с его внедрением и ассимиляцией произошло не так, он стал уединяться и игнорировать наше общество. Это было странно. Последнее время он вел себя совершенно не адекватно, гулял часами по берегу моря, не реагируя на наши предупреждения. Я пытался спросить, узнать, что с ним, но он отвечал:
– Я стопроцентный циклоп…, пока нас всех не вызвала Урия.
Потом женщины вытолкали всех мужчин. Наш стопроцентный циклоп оказался тараканихой, такой вот шпионской радисткой Кэт. Это было пол беды, она скинула свой муляж во время родов, под её природным хитином было существо, соответствующее названию планеты. Отдать должное её виду, не знаю из каких мест она прибыла в империю, но только её и её детей боялся этот Клоа, он бедолага еле отошёл после электроудочки, на которую чуть не поймала его тараканиха, защищая своё потомство. Специалисты посочувствовали крабу, говорят, что после электрошока у него потомства никогда не будет. Не смейся, ну не везёт мне на друзей:
– Один яйца поджигал, другая молниями швыряется.
Тот, кто видел тараканиху в гневе, два дня от паралича отойти не мог. Зато, когда они на берегу, у нас в море, самая безопасная зона, хоть соревнования по плаванию устраивай. Циклоп-рыба, вообще из воды не вылезала, а бабочка – расцвела, отпустила крылья, они такими красивыми получились с рисунками, с переливами. Летать ещё не умела, но пыталась, иногда тёплый прибрежный ветер поднимал её в воздух, как воздушный змей, а потом бросал с размаху, в воду. Она смеясь выплывала. Даже Вия перестала стесняться, а что поделаешь, если все мы такие. Урия, после принятия родов, сошлась с тараканихой, лучшими подружками стали. Она и начала обучать её циклопьему языку. Кое какие слова были тяжелы для произношения, Урия заменила их мимикой, специальными знаками. За их диалогом было интересно наблюдать, казалось, что это инопланетное чудовище пытается напасть на невинную одноглазую
