Сигизмунд: Вечный крестоносец - Джон Френч
Звук, похожий на жужжание статических помех…
Нейронный скремблер. Выстрел в упор. Мощный. Как удар молотом по стволу мозга. Ещё одна вспышка света. Броня сомкнулась вокруг него, когда пучки волокон и системы запутались. Беспорядочный импульс эмиттера. Прямое попадание, броня превратилась в мёртвую оболочку, когда он упал в разлетавшийся вихрь.
За иллюминаторами по красному солнцу скользнул силуэт. Это был корабль, но такого размера, который насмехался над малостью этого слова. Отвесная плита из тёмного камня и металла, длиной более двадцати километров, казалось, что один из мифических ложных богов оторвал её от небес и бросил в пустоту космоса, чтобы она стала погибелью смертных. Траншеи тянулись по всей его массе. Треугольные пирамиды поднимались с верхней стороны, а из носа и кормы выступали леса антенн и пилонов. Завесы энергии закручивались вокруг него и колыхались, словно подхваченная ветром мантия королевы. Как только Сигизмунд увидел его, из корпуса вырвалась полоса света, скрывшаяся из виду, коса оранжевого цвета шириной в тысячу метров, которая затуманила экран шлема статическими помехами. Затем жужжащий крик мигрени, когда нейронный скремблер украл зрение и отправил его дрейфовать в темноте.
На разрушенном мостике его взгляд перевернулся, и он увидел звёзды за иллюминатором, ясные и яркие, огромная громада корабля, которую он видел раньше, исчезла. На медленно вращавшуюся секунду всё замерло. Затем в безвоздушном пространстве мостика образовалась точка света. Она зависла на секунду, выросла, жужжа, как улей с осами. Затем она взорвалась сферой молнии, которая исчезла, явив воинов в жемчужно-белых цветах Лунных Волков. Их ноги примагнитились к палубе. Они рассредоточились, двигаясь с прыгавшей, невесомой медлительностью.
Один из них добрался до него. Сигизмунд привлёк их внимание боевыми жестами, медленно двигая пальцами в обесточенных перчатках. Воин Лунных Волков кивнул и положил руку сбоку на шлем Сигизмунда. Послышалась дрожь индукции вибрационного сигнала, а затем воин заговорил.
— Лейтенант Сигизмунд.
— Я слышу тебя.
— Мы здесь, чтобы вернуть тебя. Лорды-командующие ждут твоего доклада.
Три примарха молчали, когда он закончил. Тишина заполнила командный зал, напряжение превратилось в низкое гудение голопроекторов и активной силовой брони.
— Они должны быть уничтожены, — произнёс Феррус Манус. Взгляд примарха X легиона сфокусировался на голографических экранах, которые вращались в центре зала. — В прах. Ничего, что могло бы остаться. То, что уцелеет, мой легион заберёт и похоронит во тьме.
Лицо Рогала Дорна посуровело. Крошечные морщинки напряжения расходились паутиной от уголков его глаз.
— Расточительно, — сказал он.
Сигизмунд ощущал исходившее от двух примархов присутствие. Высокопоставленные космические десантники в зале замерли. Некоторые из офицеров-людей заметно вздрогнули.
— Необходимо, — сказал Феррус. — Ты не знаешь, с чем мы имеем дело, брат.
Рогал Дорн облокотился на голографический стол, глаза его сверкали, лицо было каменным и мрачным.
— Не знаю? — мягко спросил он.
— Нет, — сказал Феррус. — Не знаешь.
Враги назывались Астрании. По крайней мере, так они сами себя называли. Марсианский Механикум называл их по-другому: техноеретики, нечистые, богохульники. В какой-то затерянный момент до или во время Долгой Ночи последователи машинного культа прибыли в звёздную систему и сделали её своим домом. Возможно, они были деревом, выросшим из того же корня, что и техножрецы Марса. Возможно, они развивались параллельно — культ, возникший из разрушавшегося понимания человечеством своих старых технологий. Независимо от правды, в изоляции и темноте Астрании процветали и создали королевство машин. Им принадлежала спираль звёздных систем, каждая из которых была окружена мирами, на которых из земли и морей поднимались города из хрома и чёрного углерода. Космические города раскачивались в пропастях между этими мирами.
Его хозяева назывались Механизмом, а война была уделом класса эмиссаров. Они были грозными. Боевые машины, космические корабли, макроэнергетическое оружие, аугментированные войска. Некоторые виды оружия казались родственниками военной техники Марса, другие были иного, более странного вида: манипулирование звуковой материей, гармоническое разрушение нейронов, подстрекательство духов машин, разумные энергетические призраки.
Три примарха. Вот к чему привела эта кампания. Это было уже не тем, чем в самом начале. Одинокий экспедиционный флот вступил в контакт с Астрании, но быстро стало ясно, что перед ним стоит задача, которая ему не по силам. Разведывательные флоты бесследно терялись, когда вторгались на территорию Астрании. Более крупные силы просто исчезали.
Имперские Кулаки были частью флота, вступившего в первый контакт с Астрании, и по мере обострения ситуации к ним присоединились новые силы легиона. Крупные подразделения пришли из X легиона, Железных Рук. Привлечённые, возможно, технологической изощрённостью врага или призванные элементами Механикума, уже входившими в состав сил Согласия, они выбрали подход, расходившийся с остальными имперскими силами — уничтожение.
Там, где Десятый встречался с врагом и одерживал верх, не оставалось ничего. Космические хабитаты превращались в дрейфовавший остывавший шлак. Выжившие — в пепел. Данные и захваченная техника исчезали. В командном эшелоне экспедиции разгорелся спор, Железные Руки отказались либо изменить свой подход, либо выйти из кампании. Их противников было много, но Железные Руки пользовались поддержкой Механикума, и этого было достаточно, чтобы ситуация зашла в тупик.
Дошло ли известие сначала до Рогала Дорна или Ферруса Мануса, Сигизмунд никогда не узнает, но оба увеличили силы своего легиона, выделенные для кампании, а затем пришли сами. Прежде чем воля двух братьев встретилась, прибыл третий элемент под личным командованием Гора Луперкаля. В этот момент стало ясно, что главная битва будет не на поле боя, а в том, чтобы решить, чьё видение определит дальнейший ход кампании.
В командном зале Феррус Манус шагнул вперёд. Серебристая кожа его обнажённых предплечий внезапно показалась чёрной в тусклом свете, как будто в ней отражалась беззвёздная пустота.
— Убирайся с моего пути, брат, — сказал Феррус.
— Наше задание — Согласие, а не уничтожение, — ответил Дорн. — Наказание за отказ — это не казнь. За эмиссарами и их военными машинами стоят люди, люди, которые станут частью Империума и чьи знания сделают его сильнее. — Феррус Манус открыл рот, чтобы заговорить, но Дорн ударил по краю стола. Металл прогнулся. Звук прорезал воздух.