Приключения Дворкина. Пандемия - Александр Харламов
– Здесь мы пытаемся воздействовать на вирус различными химическими препаратами, изучить его реакцию на то или иное вещество. Пока результатов мало…Он не восприимчив к чему-либо…– с грустью заметил Иннокентий Наумыч.
– А здесь идут работы по забору биоматериала. В основном попадаются отказники, те, кого хоронить некому или не за что…
За толстым стеклом работало несколько ученых, крутившихся вокруг тела на каталке. Из-под застиранной простыни торчало две покрытые струпьями разложения две худые ступни с грязными пальцами, судя по размеру мужских…Яна рядом закашлялась, гася с трудом рвотный спазм и отвернулась.
– Биоматериала хватает?– с беспокойством чиновника уточнил Тарас, жадно прислонившись к стеклу. Человеческая смерть, особенно чужая, всегда привлекает к себе пристальное внимание, потому что немногие знают, что ждет их там, за порогом…И лишь таким, как я, немногим посчастливилось, узнать, что не все так страшно, и наш организм лишь переходит из одного состояния в другое, из одного мира, в другой.
– К сожалению, материал этот – штука скоропортящаяся,– расстроено покачал головой,– такого быстрого процесса разложения я еще не видел за столько лет своей работы! Тела разлагаются, буквально, на глазах!
– Я хочу зайти туда!– жадно прильнув к стеклу, проговорила Агриппина, не сводя глаз с трупа.
– Никак невозможно! Как раз проходит забор проб…– начал отнекиваться Иннокентий Наумыч.
– Немедленно!– рявкнула ведьма, и ученый не посмел ее ослушаться.
Набрал на двери код, на этот раз распахивая ее внутрь.
– Только прошу вас…
– Тихо!– огрызнулась колдунья, бросаясь внутрь. Шагнул к трупу, заставив отпрянуть в сторону лаборантов. Медленно потянула простынь на себя, открывая изъеденное гниением оскалившиеся лицо мужчины средних лет. Смотреть на него было невыносимо. Кожа слезала с него кусками, обнажая кости черепа, гнилые зубы, носовую впадину. Казалось, что он скалится, лежа препарированный на столе, насмехаясь над нами, пытающимися остановить пандемию.
– Агриппа…– позвал я ведьму, но та не ответила. Отмахнулась от руки Светы и стала расстегивать скафандр.
– Никак не возможно! Остановите ее!– завопил Иннокентий Наумыч, замахав руками.– Вирус мгновенно ее поразит! Немедленно прекратите!
Но чародейка никого не слушала. Она сняла сферу и, как можно ближе наклонилась к гниющему трупу, повела носом, словно беря чей-то след. Сделала несколько пассов руками над умершим и повернулась ко мне. В глаза ее стояла настоящая тревога и беспокойство. Тарас и вирусолог почти со священным ужасом смотрели на нее.
– От него просто смердит магией, Дворкин! Черной магией, цыганской…Мы на правильном пути!
10
Киев 2020 год
Март
Эти сны всегда начинались одинаково. Отец Матвей долго не мог уснуть в своей келье, ворочался с боку на бок. В голове крутились какие-то посторонние мысли, и о внутреннем упокоении, которое так важно, не могло быть и речи, а потом он, как будто, проваливался куда-то в темноту, оказавшись в мире грез, теряя ощущение нереальности происходящего, погружался в видения, всплывая из их теплого или же ледяного, как талая весенняя вода, омута, лишь к утру.
Так случилось и в этот раз…И вроде несколько раз прочитал про себя «Отче наш…», перекрестился, думая о праведных делах, запланированных на завтрашний день, но сон упрямо не шел, а потом в один миг, раз…И отец Матвей, словно провалился куда-то вниз, потеряв под ногами опору, оказавшись на улицах знакомого с детства Киева, где будучи семинаристом Духовной Академии беззаботно бродил по усыпанным каштанами улочкам, наслаждаясь видами вольного Днепра, медленно и величественно рассекающего города на две половины.
Только в этот раз столица мало напоминало ему себя прежнею…Вместо ярких вывесок, широких, умытых осенним дождем проспектов, вокруг царили разруха и запустение. Его любимая булочная со свежими ароматными яблочными пирогами у еврейки Сары встретила его выбитыми окнами, следами пожарища, полуразрушенными стенами. Серые, словно могильные кресты, обожженные остовы деревьев одиноко толпились вдоль Крещатика. Обугленные автомобили застыли на главной улицы страны, как будто в одной длинной пробке, растянувшись так далеко, что едва хватало взгляда, чтобы уловить, где начинается она и где заканчивается, теряясь в многочисленных переулках. Высотки, окружившие Крещатик, как не догоревшие свечи, все еще дымились копотным дымом пожаров.
По спине отца Матвея пробежал неприятный холодок. Такого он не мог представить, даже в своих самых смелых, самых ужасных фантазиях! Он огляделся по сторонам и осторожно шагнул вперед. Под ногами противно зашуршал битый кирпич, вперемешку с давленым стеклом, жуткой мешаниной которых была усыпана вся улица. Он был один, будто вымер весь город – миллионник, будто исчезли разом все киевляне, оставив после себя лишь нечто похожее на апокалипсис.
– Господи, спаси и сохрани!– перекрестился батюшка, шагая вперед, в поисках хоть какой-нибудь живой души.– Что же это такое-то…– шептал он, перешагивая через поваленные электрические столбы, огибая по широкой дуге кучи мусора, наваленные прямо в центре города. Все вокруг и впрямь напоминало какой-то голливудский блокбастер о конце света, по крайне мере, декорации были очень похожи.
– Люди-ии!– прокричал отец Матвей, но его голос лишь звонким эхом отразился от каменных коробок магазинов пустынного Крещатика.– Лю-ди!
Где-то левее послышался шорох. Путаясь в длинных полах рясы, батюшка шагнул в эту сторону, где все еще дымился черный остов какой-то старенькой иномарки.
Кто здесь?– настороженно спросил он, заглядывая за капот.
Шорох становился все отчетливее. На всякий случай выставив впереди себя крест, отец Матвей шагнул вперед, зажав его в потной от ужаса ладони.
Злобный рык раздался откуда-то слева, батюшка еле успел ошатнуться в сторону, пока прямо перед его лицо не промелькнуло что-то черное.
– Ааа!– заорал он, только сейчас рассмотрев нападающего.
Скрюченные почерневшие от тлена пальцы с обломанными под самый корень ногтями на волосатой крепкой мужской руке почти царапнули его по плечу. Спасла плотная ткань рясы, которая только прорвалась, оставив кожу неповрежденной. Перед святым отцом стояло нечто очень отдаленно напоминающее собой в глубоком прошлом человека. Косматые грязные волосы спадали с плеч, закрывая почти половину лица, старая потрепанная одежда. А точнее ее лохмотья, закрывали лишь только треть тела, при чем не самую интимную. Все тело этого существа было покрыто гниющими струпьями и открытыми язвами, из которых сочился трупный яд и желтоватый гной. Отца Матвея передернуло от увиденного кошмара. Он попятился назад, выставив перед собой крест и безостановочно шепча все пришедшие на память молитвы:
– Святая заступница Дева Мария…Во имя Отца и Сына и Святого Духа и ныне и присне....
Существо неприятно заурчало, что одинаково могло означать и недовольство своей промашкой и удовлетворение от
