Джеффри Лорд - Ричард Блейд, пророк
— Ты колеблешься? — глаза девушки потемнели, золотые искорки исчезли. — Может быть, я не нравлюсь тебе?
Блейд накрыл большими ладонями ее пальцы.
— Очень нравишься, милая. Но я не умею ни лечить, ни говорить с животными, ни предвидеть будущее. Мой ребенок может оказаться пустышкой.
— Случается, человек обладает Силой, не ведая об этом. А ты многое умеешь, Талса. Например… ее взгляд метнулся к камину.
— А! — он с досадой отмахнулся. — Этому меня научили, я же говорил. И я не могу передать свое умение ребенку, который еще не родился. Что касается всего остального…
— Все остальное можно проверить, — тонкая рука Лиллы протянулась к вазе, накрытой тканью. Легким движением девушка сбросила ее, и Блейд, ослепленный, на миг прикрыл глаза.
Там лежал камень. Сверкающий, невообразимо прекрасный самоцвет! Вначале кристалл показался страннику очень большим, и лишь приглядевшись, он понял, что камень невелик — с фасолину, не больше. Радужное сияние, окружавшее его, увеличивало размеры во много раз; оно казалось плотным и в то же время прозрачным, позволявшим разглядеть грани кристалла. Он имел форму шара и словно светился изнутри, ежесекундно меняя цвет. Рубиновый багрянец переходил в золотистый блеск цитрина, потом — в глубокую зелень изумруда, прозрачную аквамариновую голубизну и насыщенные тона сапфира. На мгновение камень темнел, приобретая оттенок обсидиана, затем цикл повторялся сначала. Блейд не мог оторвать от этого чуда глаз.
— Харр, Владыка Души, — шепнула Лилла. — Его магия сильна… Он не может защитить от врагов, как ол-ста и тарна, не может их уничтожить, как риго и эсс, не может исцелять подобно хатору… Зато он умеет соединять человеческие души. Человек — не животное, Талса, и в его мысли не проникнет самая могущественная бартайя Иглстаза. Человек способен лгать, прятать зло под личиной доброты, трусость под маской отваги, скрыть подлость завесой показного благородства. Но если воспользоваться харром, ты все увидишь и все поймешь. Он — тропинка, протянутая от человека к человеку, самый дорогой из даров Арисо!
Ментальный усилитель, подумал Блейд и внезапно охрипшим голосом спросил:
— Ты думаешь, этот талисман может оценить мои таланты? Даже те, о которых я не знаю сам?
— Нет. Это сделаю я; харр лишь откроет мне дорогу к твоей душе и сердцу.
Секунду Блейд колебался, потом кивнул. Он был человеком быстрых решений, нередко полагавшимся на инстинкт и интуицию, а не на трезвые доводы рассудка. Возможно, это качество он унаследовал от матери вместе с каплей ирландской крови; ее было немного, но, случалось, огненный кельтский темперамент побеждал англосаксонский прагматизм.
Раскрыть свою душу другому… Всю, до конца, до дна! В иной ситуации это было бы для него неприемлемо, а на Земле — просто невозможно! Но он был в ином мире и знал, чувствовал, что эта девушка, эта хрупкая иглстазская чародейка, не причинит ему вреда.
— Что я должен делать, Лилла?
— Ничего. Только смотри на харр… представляй, будто его лучи тянутся от тебя ко мне… они плетут радужную дорожку… она еще зыбкая и туманная, но становится все плотнее и плотнее… прочной, как мост из толстых бревен… ты вступаешь на нее… ты идешь… идешь ко мне… все ближе, ближе… мы встретимся там, где под нами сверкает харр… мы приближаемся к этому месту… ты уже видишь меня… ты протягиваешь мне руки… касаешься меня…
Вселенная взорвалась. Это походило на перемещение в иную реальность, на процедуру, которой он подвергался уже более тридцати раз, когда привычный мир превращается в осколки, беспорядочно плывущие в бездне пространства и времени. Но боли, привычной спутницы, не было; наоборот, он испытывал блаженный покой и умиротворенность. Он словно кружил в прозрачной, кристально ясной пустоте, вглядываясь в мерцающие со всех сторон фантомы, в видения, рожденные памятью.
Кабинет Дж., его пальцы, уминающие табак в трубке, затем — суховатое лицо, окутанное клубами дыма… Лейтон — маленький, сгорбленный, с рукой, застывшей на рубильнике… Вид вечернего Лондона с высоты — ручейки света сливаются в реки огня, впадающие в яркие озера площадей… Отец и мать такие, какими он видел их в последний раз, перед автокатастрофой… Лица девушек, женщин… Десятки, сотни лиц! Одно из них все ближе и ближе… Лилла?
Внезапно Блейд осознал, что он не один. Лилла была рядом, теплая, нежная, ласковая. Он чувствовал ее удивление, ее доброе неназойливое любопытство, безмолвную просьбу показать, объяснить. Он обнаружил, что может сделать это; каким-то образом ему удавалось управлять роившимися вокруг видениями, мгновенно доискиваться до их смысла, передавая свои ощущения девушке — без слов, без связных фраз, без неуклюжего языка, лишь мешавшего общению.
Он вызвал череду миров, в которых побывал. Покорные его воле, они плыли, кружились в хрустальной бездне бесконечным хороводом, странным образом не мешая, не заслоняя друг друга. Мрачные башни Крэгхеда и его двор, усеянный фигурками сражавшихся… он сам, с огромным бронзовым топором в руках… нефритовые горы Ката… яростная атака монгской конницы… степь, черные шатры, деревянная клетка, в которую его заточили… Меот… прекрасный город над синим морем… снова всадники, женщины с развевающимися волосами… ледяной блеск берглионских пустынь и Аквия, склонившаяся над котелком с колдовским зельем… равнина Тарна, разбитая на ровные квадратики плантаций… большой черный корабль и четырехрукие силуэты хадров, проворно скользящих по вантам… стол, заваленный сияющими жемчужинами Кархайма… сармийская трирема, выброшенная на пустынный берег… Сияющие Врата джеддов… Талзана — озеро и две хижины на лугу… огромный дракон, штурмующий Городскую стену… парк, в котором гуляли наложницы султана Зира… там он встретил Вэлли… звероподобные физиономии волосатых из Уркхи… Азалта… камера с зарешеченным окном… просторная арена Таллаха…
Он побывал там, он видел эти миры, он ощущал на своем лице вкус соли их морей, вдыхал пряный степной воздух, бродил по улицам их городов! Он вспомнил все, и все объял в каком-то нечеловеческом усилии, чувствуя за спиной незримое присутствие Лиллы; она тоже смотрела, спрашивала, поражалась.
Внезапно видения опали, как лепестки увядшего цветка. Блейд снова сидел за столом, перед полупустой чашей; серебряная ваза с кристаллом была накрыта плотной тканью, и Лилла склонялась над ней, сжимая ладошками виски.
— Так много… — прошептала она. — Так много всего… Я не понимаю… Ты… ты был там? Везде?
Блейд молча кивнул.
— Ты — странник и пророк, — вдруг уверенно сказала девушка. — Ты ходишь из мира в мир и изменяешь их… творишь будущее… то, которое делает их лучше… Большая удача, что ты появился на Майре!
