Александр Бушков - Чертова Мельница

Длинная была баллада, весьма невеселая, проникнутая смертной тоской: действительно, такое мог бы написать человек, в момент жуткого катаклизма оказавшийся вдалеке от любимой — и он, даром что старый солдат, бессилен был что-либо поделать с нагрянувшей напастью. Несметные птичьи стаи, заслонившие солнце, багряное сияние, залившее землю от горизонта до горизонта, равнина ходит ходуном под копытами перепуганных коней, могучая крепость рушится, рассыпается, словно карточный домик…

— Обратите внимание, — сказал Анрах. — Строфа «…и мельничные крылья кромсают облака» удивительно сочетается с гравюрой: здесь Чертова Мельница летит именно что в облаках, не так уж и высоко…

— Да, пожалуй… — кивнул Сварог. — Ну что же, мэтр… Вы сделали важное, чертовски важное открытие, я и слов-то не подберу, чтобы выразить вам благодарность… Великолепно… Вы уже разобрали все, что привезли из Горрота?

— Нет, еще добрая треть осталась…

— Продолжайте, не откладывая, — сказал Сварог властно. — Теперь мы знаем, в каком направлении искать. А радоваться и торжествовать некогда… Времени мало…

Едва за мэтром, прошагавшим к выходу не без горделивости, захлопнулась дверь, Мара сказала тихо:

— Что-то ты не особенно и воспрянул…

— С чего бы? — сказал Сварог тоскливо. — Предположим, все с первого и до последнего слова — чистейшая правда. Я готов даже поверить, что баллада написана человеком, которому удалось уцелеть в катаклизме — очень похоже, я бы не удивился, окажись оно правдой… И что? Мы хотя бы на шаг продвинулись? Мы и без этой инкунабулы уже не сомневаемся, что Багряная Звезда вызовет неслабое светопреставление… А дальше?

— Вообще-то, что касаемо человека, родившегося под другими звездами…

— Ну да, — сказал Сварог. — Это я. Предположим, мне удастся туда добраться. А не подскажешь ли, что это за дерево, которым только и можно Мельника сразить? Растущее без Солнца и звезд, без дождей и вихрей? Где это чудо-юдо взять?

Мара уныло молчала.

Глава VI

МАРЧЕРЕТ

Получив приглашение на большой императорский маскерад (подкрепленное просьбой Яны непременно быть), Сварог не стал особенно заморачиваться и ломать голову над костюмом — хватало дел поважнее. Велел, кроме полумаски, быстренько раздобыть ему подходящий по размеру мундир рядового снольдерских Смарагдовых Мушкетеров — что в Латеране особенного труда не составляло, на ее полуденной окраине казармы помянутых мушкетеров и располагались. Для императорского маскерада это был именно что маскерадный костюм.

Достали моментально — и он, на борза коня садяся, отправился в недалекое путешествие, проехать предстояло не более пяти лиг к полуночи от Латераны, где над обширным зеленым лугом, окаймленным живописными перелесками, висел в воздухе, на высоте уардов десяти, огромный красивый дворец, окруженный зеленым парком, соединявшийся с землей дюжиной широких лестниц в три пролета.

Это была очередная затея Канцлера — если подумать, весьма даже неглупая: большой императорский маскерад, куда не меньше чем ларов, приглашено и земной знати. Уже второй в этом году, но на первый Сварог попасть не смог, не имел физической возможности — он в то время как раз пребывал на морском дне, на базе «Стагар».

Неглуп наш Канцлер, ох, неглуп, Сварог в этом давно убедился… Во-первых, подобные увеселения добавят «допущенным к столу» харумским дворянам любви и уважения к императорскому престолу: приятно и сладостно быть допущенным… Во-вторых, что гораздо важнее, после иных завязавшихся знакомств неизбежно последуют смешанные браки, а это, как признался Канцлер в доверительной беседе со Сварогом, добавит свежей крови. Вообще-то это будет нарушением прежних традиций, говорил он, пожимая плечами, но бывает порой, что от иных замшелых традиций следует отказаться… Поскольку ларов мало. Не настолько мало, чтобы возникла угроза близкородственных браков, несущих вырождение, но угроза все же замаячила на горизонте, и отнестись к ней нужно серьезно. Сварог не мог не признать его правоты. В конце-то концов, говорил Канцлер со свойственным ему порой, приличествующим высокой должности здоровым цинизмом, несколько десятков, а то и пару сотен империя переварит и очень быстро сделает своими, они из кожи вон будут лезть, чтобы стать своими, тут и гадать нечего. Здесь он был кругом прав…

Настроение у Сварога было отнюдь не праздничное из-за множества повседневных королевских хлопот (и то если не считать багряную колючую искорку на небосводе). А потому он и не стремился окунаться в веселье, торчал у стены, возле покрытой искуснейшей резьбой каменной полуколонны, без особого интереса глядя на проносившиеся в танце маскированные пары.

Огромных залов было несколько, они далеко протянулись анфиладой — высокие, со сводчатыми потолками, роскошнейшие, помпезные: мозаичные полы, позолота, резной камень, сияние огромных хрустальных люстр, висевших высоко в воздухе без всякой опоры, портьеры и драпировки из лучших аксамитов, шелков и парчи… Сварогу иногда отчего-то казалось, что он угодил на станцию метро. Заоблачные дворцы для тамошних балов и маскерадов, несмотря на обязательное для империи великолепие, все же лишены столь дурной, вычурной, аляповатой, режущей глаз роскоши — но Канцлер из высоких государственных соображений велел ослепить земную знать пышностью…

Яну он пока что не видел, как ни приглядывался — неудивительно при здешнем многолюдстве. Зато узрел его величество Бони Первого, короля Арира и ярла уже доброй полудюжины прилегающих Вольных Маноров (хозяйственный наш мужичок, как и подобает справному крестьянину, прилагал немало сил, чтобы обрастать хозяйством). Одетый странствующим монахом, он не особенно изящно, но с большим энтузиазмом выкаблучивал в обществе наряженной зажиточной купчихой стройной блондинки. Узнав ее под маской, Сварог невольно фыркнул: о моральном облике благородной графини, высокой Госпожи Летающих Замков немало интересного могло порассказать преизрядное количество светских хлыщей и гвардейских офицеров, Сварог с год назад еле ускользнул, когда эта особа вознамерилась прибавить его к своей богатейшей коллекции. Ну что же, королю Арира сегодня гарантировано самое приятное времяпровождение, остается за него только порадоваться…

Рядом с ним остановился высокий худой мельник в темно-синей полумаске — глаза в прорезях, такое впечатление, не знали покоя, обшаривая толпу, как стоящий на боевом дежурстве локатор — небо. Ну да, вот уж кому веселье, а кому напряженнейшая работа — бдить недреманно, головой вертеть на триста шестьдесят градусов…