Благословение небожителей. Том 4 - Мосян Тунсю
– И всё же это ты, – продолжил Фэн Синь. – Это действительно ты. Ошибки быть не может! Я думал, ты вышла замуж и прожила прекрасную жизнь. Как же… как же ты стала такой?
Услышав это, Цзянь Лань резко оттолкнула его и рявкнула:
– Да чтоб тебя разорвало! – Лишившись дара речи, Фэн Синь попятился, а Цзянь Лань продолжила яростно пихать его в грудь, крича: – Я же сказала, я не эта твоя, как там её! Что тебе непонятно? Дурак совсем?! «Это действительно ты-ы-ы, ошибки быть не мо-о-ожет!..» Нет бы сделать вид, что не узнал меня! Вот что, господин хороший, позволь мне сохранить хоть крупицу достоинства! Усёк?
Эта базарная баба разительно отличалась от образа, что Фэн Синь хранил в своей памяти. Он по-прежнему не мог вымолвить ни слова – только ошалело смотрел на демоницу. Се Лянь тоже не знал, что сказать, зато Ци Жун был вне себя от радости и покатился по земле, хохоча:
– Ой, мамочки! Мой венценосный братик! Глянь, что делается! Твой преданный пёс тебе рога наставил!
– Да сам ты псина шелудивая! – Цзянь Лань в гневе отвесила Зелёному Демону пару пинков.
На самом деле, хоть семья и возлагала на девушку большие надежды, женой принца она в итоге не стала, так что ехидный выпад Ци Жуна не имел под собой оснований. Но Се Лянь всё равно растерялся: он и подумать не мог, что Фэн Синь, который без крайней нужды с женщиной и парой слов не перекинется, вдруг…
Тут вмешался дух нерождённого: своими острыми зубами он разгрыз стрелу, которой его пригвоздило к дереву, и набросился на Фэн Синя. Короткая заминка дорого обошлась генералу: демон успел прокусить ему плечо, из раны хлынула кровь – для бога войны, правши к тому же, такая травма не сулила ничего хорошего. Фэн Синь замахнулся левой рукой, но Цзянь Лань взвизгнула:
– Не бей его!
Ладонь генерала зависла в воздухе, его посетила ужасная догадка, и одновременно все присутствующие подумали о том же. Фэн Синь, позволив демону, подобно пиранье, вгрызаться в свою плоть, пристально посмотрел на Цзянь Лань:
– Неужели это…
Глава 141
Меня ведёт дорога или я решаю сам?
Часть первая
Се Лянь вспомнил: в тот день во дворце Шэньу Лань Чан указывала на всех подряд, но пропустила Фэн Синя, который стоял на самом видном месте…
– Нет! – рявкнула Цзянь Лань.
На лице Фу Яо читалось изумление: похоже, он и понятия не имел, что Фэн Синя с этой женщиной что-то связывало.
– Он даже не задал вопрос, а ты уже ответила? – опомнившись, возмутился дух войны.
– Чушь! И так ясно, что он хотел спросить. И я говорю: нет!
– Ты назвала его Цоцо?[15] – В этот момент Фэн Синь словно догадался о чём-то.
Цзянь Лань открыла было рот, но возражать не стала – лишь буркнула:
– Ты взрослый мужик, откуда такая тяга к пустой болтовне? Нет значит нет! С чего вообще ты ему в отцы набиваешься?
– О чём ты говоришь? Если это правда, то я, конечно… – сердито начал Фэн Синь.
– То ты, конечно, что? – перебила его демоница. – Признаешь его? Будешь воспитывать?
– Я… – Генерал замолчал.
Он посмотрел на вцепившегося в него монстра – в порыве ненависти тот, похоже, вознамерился разорвать бога войны на куски. Фэн Синь не знал, что делать – ударить демона у него теперь рука не поднималась. Он сжал окровавленный кулак, и, заметив его нерешительность, Цзянь Лань торопливо выплюнула:
– Вот заладил! Я же сказала: нет! Он не имеет к тебе никакого отношения – можешь расслабиться!
Тут влез Ци Жун:
– Враки! Это определённо его отпрыск! Смотрите-ка, угадал: отребье же самое настоящее, разве нет? Все скорее сюда! Фэн Синь вырезал собственное дитя из утробы матери и превратил в демона! Додуматься надо – поклоняться этому куску собачьего дерьма, молить Наньяна даровать семье сына! Молитесь-молитесь, да будьте осторожны: как бы и вашего сыночка…
Се Лянь поднял руку, и Жое немедленно залепила Ци Жуну рот, а Цзянь Лань ещё несколько раз безжалостно пнула его в голову, отчего тот злобно закряхтел. Внезапно проснулся Гуцзы и, увидев, что Ци Жуна бьют, поспешил к нему, плюхнулся рядом и обнял:
– Не… не пинай моего папу…
Цзянь Лань не навредила бы ребёнку, вместо этого она схватила неупокоенного духа за бледные короткие ножки и припустила что есть мочи, сердито ворча:
– Я же сказала, хватит кусаться! Какой ты непослушный!
Фэн Синь ушёл в свои мысли и не сумел вовремя среагировать.
– Жое, за ними! – по привычке велел Се Лянь.
Жое бросилась в погоню, и, как только она просвистела мимо принца, он вспомнил, что лента до сих пор удерживала Ци Жуна. Оглянувшись, Се Лянь увидел, что Зелёный Демон вскочил на ноги вместе с вцепившимся в него Гуцзы.
– Я вернул себе свободу! – самодовольно возвестил он.
Тут опомнился Фэн Синь, и Се Лянь сменил приказ:
– Жое, тебе лучше вернуться!
Только демон расправил плечи и готов уже был затянуть песню на радостях, как от удара белой ленты трижды перекувырнулся и, закрыв лицо, рухнул наземь. Полежал несколько секунд, а затем встрепенулся, ухватился за Жое и завопил:
– Даже ты, тряпка половая, на меня покушаешься!
Оказавшись в его руках, Жое начала вырываться, но без толку: на удивление, силы у Ци Жуна заметно прибавилось. Се Лянь собирался вмешаться, и тут Зелёный Демон, вспомнив, что у него на шее висит ребёнок, стряхнул Гуцзы и выставил перед собой, как щит:
– Не подходи! А не то я его задушу! Ой-ой, глянь, этот сукин сын Хуа Чэн вот-вот сдохнет!
Се Лянь в испуге обернулся. Лицо Хуа Чэна исказила гримаса, словно он из последних сил сдерживает стон, опущенные руки подрагивали, однако заметив, что принц смотрит на него, он выпалил:
– Я в порядке!
Эта волна демонической лихорадки оказалась мощнее предыдущих. Се Лянь не раздумывая бросился к князю демонов и заключил в объятия. Воспользовавшись случаем, Ци Жун схватил Гуцзы и дал дёру. Цзянь Лань заткнула уши – похоже, тоже страдала от головной боли, – а раздражённый дух нерождённого ещё яростнее набросился на Фэн Синя. Руку бога войны покрывал уже десяток укусов, кровь текла ручьём, но он не смел ударить монстра. Раззадорившись, ребёнок полоснул Фэн Синя когтями по лицу, отчего бог войны тихо вскрикнул и зажал рану ладонью. Испугавшись, что демон мог попасть по глазам, принц хотел отправить Жое на помощь, но тут Цзянь Лань топнула ногой:
– Ещё раз так сделаешь – и
