Марьград (СИ) - Юрий Райн

Но вдоволь полюбоваться звездами на этот раз не довелось. Минуточек пять, не больше — и опять вызов, опять сестрица-подружка Ольга-Олюшка:

— Маришка! Да что ж такое, как ты позарез нужна, так тебя нет! Снова на нулевой унесло? Снимайся, дуй в сектор «раз-раз», там Местная в обмороке, если не хуже! Клавуней звать ее. Мальчонка-гонец тебя встретит у входа в сектор, проводит к отсеку. Хотя там, наверняка, уже толпа собралась, глазеют. Но все равно встретит.

— Стоп, Ольчик! — крикнула Марина в связную коробочку. — Мне помощь может понадобиться, так что давай-ка тоже дуй, с мальчонкой вместе. Тебе и полезно, поассистируешь, опыта прибавится. И не у входа встретимся, там любопытных не оберешься, а на площади, на то она и Первых Встреч. Все, отбой.

— Раскомандовалась… — успела проворчать Ольга.

Ничего. Когда такое дело, врачея и командует. А кто ж еще?

До площади Марина добралась первой. Ждала, впрочем, недолго. Вот, прибыли эти двое. Ольга запыхалась, а мальчонка весь в ажиотаже, страха не проявляет, хотя по возрасту уже должен бы побаиваться муданок. «Вперед», — сказала ему Марина. А Ольге махнула — мол, замыкай процессию.

Втроем поспешили по коленчатому коридору-переулку; мальчишка норовил полететь во всю прыть, мельтешил своими кривульками так, что они едва не сливались в кажущуюся сплошную пелену. Приходилось прикрикивать, чтобы притормаживал, — здешние пацанчики в этом возрасте быстроногие, не угонишься.

Все равно двигались быстро, Ольга сзади даже покряхтывала-постанывала. Ничего-ничего.

***

Вот и сектор, вот и отсек нужный — его, и впрямь, разыскивать не пришлось бы: Местные, конечно же, толпились у оградки, глазели упоенно, толкались, не забывали переругиваться — кому-то обзор застили, кому-то ногу отдавили. Завидев прибывших, умолкли, расступились, потупились.

Марина вошла в отсек, Ольга следом. Так. В отключке, ясное дело, вот эта — лежит навзничь, руки-ноги раскинуты, глаз не видно, но, скорее всего, закрыты, растущая из макушки длиннющая пегая прядь лежит на груди. Как Ольга ее назвала? А, да, Клавуня. Рядом с ней стоит на коленях нечто смутно знакомое, без каких-либо прядей. Руки подсунул Клавуне под голову, поддерживает. Это молодец. И причитает, совершенно неразборчиво. Припомнилось: дядя Саша что-то рассказывал про забавного здешнего персонажа. Однако вдаваться в подробности недосуг. Мужского оно пола, вот и достаточно.

— Дедуля, — сказала Марина, присев на корточки и перехватив голову страдалицы, — вы бы дали мне осмотреть. Вы ей кто, муж? Отойдите пока, не мешайте. А что голову ей держали, это правильно.

Безволосый издал рыдание, поднялся, побрел прочь, заметно прихрамывая.

— Ольчик, — попросила Марина, — быстренько, найди-ка мне подушку какую-нибудь или еще что, под голову ей подложить, чтобы не запрокидывалась.

Сразу раздалось Ольгино: «Слыхали? Ну-ка, соседи, тащите подушки!»

Топот, гомон, опять Ольгино: «Ага, вот, этой хватит! Все, больше не надо! Да не суетитесь вы!»

Тишина.

— Подкладывай, — скомандовала Марина. — Отлично, спасибо.

Вслушалась. Дыхание есть, но редкое и поверхностное. Положила руку на Клавунину шею, пальцем проникла между складками, поискала, нашла жилку, прижала — ой, наполнение совсем еле-еле. Стала считать. Низкий пульс, очень низкий. Давление бы померить, но это с Местными целая история, а сейчас время дорого. Ясно, что давление намного ниже нормы, этой ясности пока и достаточно.

— Оль, — позвала Марина, — открой дверь, подопри чем-нибудь. Потом иди сюда, берись за ноги, я под плечи, занесем, на койку положим или что там у нее, глянь.

Скрип двери, шорох, Ольгин голос: «Нормальная кровать. С подушкой, кстати. Можно было соседей не гонять».

— Ага, — возразила Марина, — и подушку ее туда-сюда таскать. Там-то, на кровати, тоже под голову нужно что-то. А эту подушку — взбить покруче и под ноги положить.

— Поняла, — отозвалась Ольга.

Раз-два, взяли! Ишь, маленькая, а увесистая. Ну, понесли. Уложили на кровать. Марина снова прислушалась. Дышит, дышит… А пахнет это чем? Ну да, обмочилась. Спасибо, не обгадилась… Однако, по всему судя, состояние, близкое к коллапсу.

Что ж, пора возвращать к жизни. Попытка не пытка, помоги Господи.

Похлопать по щекам. Сделано. Ничего не дало.

Извлекла флакон с ядреным цветочным одеколоном — нашатырный спирт Местным что мертвому припарка, а эта гадость им, наоборот, что нам нашатырь. Щедро брызнула гадости на ватный диск, поднесла к Клавуниным ноздрям.

Упс! Есть эффект! Клавуня повела носом из стороны в сторону, глубоко втянула в него воздух — вместе с пара́ми одеколона, естественно, — и чихнула.

Однако в сознание не пришла.

Значит, инъекция. Была не была.

Готового шприца с препаратом адреналина Марина в сумке не держала, но ампулы имелись. Поехали! Вдвоем повернули тушку чуть набок, Ольга осталась придерживать, Марина приподняла хламидку, выбрала точку, промокнула спиртовой салфеткой, всадила шприц, выдавила, выдернула, еще вкатила обезболивающего — на всякий случай, — жестом показала Ольге: «Отпускай».

Клавуня перекатилась обратно на спину и тут же резко села на кровати. Издала ртом свистящий звук, закашлялась. Ольга деликатно постучала по ее спине. Кашель прекратился. Клавуня ошалело посмотрела на девушек, выдавила дрожащим голосом:

— Вы кто?

— Я врачея, — сказала Марина, — вы должны бы меня знать. А это Ольга, помогает мне.

— А… — больная явно возвращалась. — Да, вспомнила, тебя знаю. Эту, — она кивнула на Ольгу, — знать не знаю, оно мне надо? А что это со мной?

— Минутку… — Марина проверила ее пульс. Наполнение приличное, частота почти нормальная. — С вами уже ничего. Но сегодня еще не вставайте, полежите до утра, выспитесь. А завтра я зайду, посмотрю вас.

— Нечего на меня смотреть, — заявила Клавуня. — А и лежать мне как? Кушать я как буду?

Ну и особа, подумала Марина.

— Ольчик, пошли. А кушать, Клавуня, — муж вам на что?

— Мужа кушать? Сама свово мужа кушай! А еще, говорит, врачея!

— Сейчас пришлю его, — сквозь зубы закончила Марина. — Поможет вам… покушать… До свидания.

Вслед неслось что-то сварливое, но вслушиваться не имело смысла.

Перед отсеком по-прежнему толпились. Безволосый, приоткрыв рот, неподвижно стоял у самого прохода в оградке.

— Успокойтесь, — сказала Марина, — жить будет. Идите, покормите ее, она голодная. И помыть не забудьте, переодеть. Справитесь? Соседки, вы ему помогите, хорошо?

Местные, как всегда, уступили дорогу. Не пойду сейчас наверх, решила Марина. Не хочу. К себе пойду, дело найдется. А нет — опять в оранжерее побуду.

— Что с ней было-то? — спросила Ольга, когда девушки вышли из сектора.

— Сердце едва не остановилось, — ответила Марина. — Отчего — не знаю. Бессильна я в их физиологии разбираться, диагнозы ставить и все прочее. В