Внутри меня зверь… - Татьяна Беляева
Значит, ждать меня будешь, староста? Хорошо, староста, жди. Только очень жди…
Я медленно, но верно стал собираться на выход. Причём первая моя попытка была крайне неудачной. Едва я попытался сесть на кровати, меня опоясала резкая боль. Я откинул одеяло и внимательно себя осмотрел. Яркие, бордовые, но довольно удачно зашитые раны на боку. Небольшие, но очень болезненные, повреждения на левой руке и бедре. Но это всё было мелочью. Если верить ощущениям, которые возникли при попытке встать с кровати, у меня были сломаны рёбра. Причём тот, кто это делал, подошёл к процессу очень творчески и основательно. То ли плясал на моей грудной клетке лезгинку, то ли несколько часов пинал мои рёбра молотком. Плюсом шло сильное головокружение.
Но, несмотря на все эти преграды, я смог одеться и вышел из своей загородки. Все сборы и поход в комнату старосты занял около тридцати минут. Включая и размещение драгоценной сумки с сывороткой под кроватью. Кстати, этот наклон стал для меня чуть ли не самым трудным испытанием.
Войдя к старосте, я без спроса уселся на стул и начал разговор первым:
— Расскажи мне, староста, чем дело с волками кончилось. Чем сердце успокоилось. И не скрывай ничего, староста, не умалчивай. Тебе не трудно поговорить, а мне приятно узнать будет, как я выжил. Так что не стесняйся, наливай и начинай свой рассказ.
Староста вздохнул. То ли из-за моей наглости, то ли из-за предложения налить. Но выполнил обе моих просьбы. Налил и начал рассказывать.
В городе шёл отчаянный бой. Артельцы готовились к нему уже второй день, с тех пор, как пришли тревожные вести от дальних патрулей. Так что появление волчьих стай на окраинах удивления ни у кого не вызвало. На входе в город противника остановить не удалось. Слишком много было волков. Артельцы и горожане отошли на вторую линию обороны, на баррикады. Вот там то и развернулись основные действия. Городское ополчение смогло отбить два штурма и готовилось к третьему. Но в этот момент волки оставили баррикады в покое. Используя эту паузу, староста стал наводить порядок. В основном среди потрёпанного и сильно покусанного ополчения.
Потом начали обсуждать, стоит ли уйти с баррикад ради помощи собачьему городищу. И старосте даже пришлось истратить два драгоценных патрона, чтобы начали слушать. Но крика перед этим было! Что тут поделаешь, паника. Но когда все немного успокоились, поняли — прав староста. Перебьют собак — вернутся сюда, всеми силами. И тогда горожанам уже никто помочь не сможет. А значит надо идти им на помощь. Да и ссоры пора уже все оставить в прошлом. Беда то общая, да и смертельная, пожалуй.
Были собраны и пересчитаны последние патроны, их оказалось ровно на один залп. Вот с таким запасом и отправились на помощь собакам. К городищу подходили аккуратно, стараясь не шуметь, поэтому и шли не быстро. Кто его знает, что там, у собак, происходило. Но вот, когда мы добрались до места… Наверное минут пять не могли прийти в себя, наблюдая за сумасшедшим боем, Пёс и черная кошка в клочки рвали волков. Правда, с переменным успехом.
А вот потом речь пошла о том, чего я уже не видел:
— Мы все стояли, замерев, не только от вида схватки, но и просто боясь нарушить сложившееся равновесие сил. И это оцепенение стало с нас спадать только, когда волки попытались сдвинуться вперёд. Вожаки выяснили, кто сильнее, а Кот, в смертельном броске сжал горло последнего из врагов. Эта пара так и лежала, не шевелясь, чуть в стороне от победно рычащего Пса. Волчья стая волной покатилась вперёд, но в их действиях чувствовалась явная неуверенность. Что и не мудрено, учитывая смерть Вожаков на их глаз. Но, видно, цель у них была, и они её хотели исполнить, даже без своих руководителей.
Я подал свистом сигнал, и мы дали залп, последний, но откуда волкам об этом знать. А потом с криками и самодельными рогатинами наперевес, мы ударили по стае. Волки дрогнули. А потом и просто побежали. Последней отходила группа, прикрывавшая раненых волков. Организованно они отходили, правильно, даже можно сказать — разумно.
Выгнав остатки стаи из города, мы оставили преследование отступающих Псу с его сворой. Сами же вернулись к месту боя. Нужно было ранеными заняться, да и баррикады привести в порядок. Военное положение ведь никто не отменял.
И там, возле городища, мы снова увидели Кота. Он так и лежал, сжимая в челюстях горло волка. Мертвая была хватка, совсем мёртвая. Разжать его клыки пытались по-разному, ни у кого не получилось. В итоге мы решили его похоронить, как есть, вместе с волком, но… Тут из развалин выбежал какой-то мужик с девчонкой. Чужие и даже не местные. Выставили вперёд пистолет с ружьём и начали отгонять наших от Кота. Артельцы схватились за топоры. В общем, чуть до драки дело не дошло. Меня срочно позвали с баррикад, надо было что-то решать с чужаками. А когда я подошёл, оказалось, что девчонка меня откуда-то знала. По имени назвала. Так и познакомились. Немного поговорили, самокрутками с её отцом обменялись. Потихоньку всё само собой и успокоилось. Но потом они потребовали зверя дикого в артельный дом перенести. У старосты просто глаза на лоб полезли от такой наглости. Но они продолжали настаивать, особенно девчонка свирепствовала. После моего отказа, попросила помочь здесь навес сделать, прямо на площадке перед городищем. Сказала, что она сама с Котом останется и как-нибудь уж его выходит, раз мы оказались такими зверями бесчувственными.
В общем, уселась девчонка, прямо на землю, возле Кота и стала его поглаживать. Шептала ему что-то на ухо, почёсывала. И даже смогла, постепенно, разжать его клыки. А ведь чуть раньше крепкие парни пытались это сделать. И ничего у них не получилось, даже при помощи рычага!
Я попытался вникнуть в подробности и начал расспрашивать. Но они бред какой-то рассказывали. Чушь! Ну не знаю, почему разрешил глупость эту сделать. Не знаю и всё тут! Я приказал отнести Кота в артельный дом. И даже сам на ребят, отказавшихся помогать с переноской Кота, накричал. В общем, сделали всё, как и
