Терри Донован - Долина дикарей

Конан осторожно взял красавицу за талию и поставил на ноги.

— У меня нет рабов. Я сам свободный человек и предпочитаю иметь дело со свободными людьми. Но наказать тебя я готов хоть сейчас! — сказал он и слегка шлепнул Улару пониже спины.

Шлепок получился весьма звонким. Улара взвизгнула. Конан поднялся с лавки и шагнул навстречу Хатвану.

— Я убью тебя! — закричал юноша, поднял палку высоко над головой и с воплем кинулся на Конана.

Разумеется, юноша пробежал мимо, споткнулся о лавку и свалился за нее, но тотчас мужественно поднялся, не обращая внимания на кровь, текущую из носа.

— Бери меч, трус! — завопил он, вскакивая на лавку, прямиком ногами в блюдо, с хрустом давя плоды. — А я убью тебя вот этой палкой!

— Хатван, ты что? Это же наш гость! Ты что с ума сошел? — вскрикнула Улара.

Не удостоив возлюбленную ответом, юноша снова бросился на противника. Конан опять отступил, но на этот раз еще и подставил ногу, так что Хатван, прежде чем упасть, перевернулся через голову и ударил сам себя палкой.

Кровь брызнула на лицо Конана, но он этого не заметил. Упал Хатван основательно и явно не собирался быстро вставать.

— Изверг! — вскрикнула Улара. — Зачем ты так моего Хатвана! Ты убил его! Ты зверь, а не человек!

Хатван в ответ застонал.

Улара сжала кулачки и бросилась на Конана, обрушив на его грудь град слабых ударов. Он молчал, не препятствуя ей. Через несколько мгновений она перестала так же внезапно, как начала. Она отступила, прижав кулачки к груди, со слезами на глазах, и забормотала:

— Прости, прости меня, гость. Гость выше хозяина. Гость лучше хозяина. Накажи меня, накажи со всей строгостью! Я очень грешна. Мне нет оправдания. Нет прощения! — Она встала на колени и низко опустила голову, как преступник, подставляющий шею под топор палача.

— Я не зверь, — сказал Конан. — А твой Хатван жив.

— Я жив, — подтвердил Хатван.

— Я готова стать рабыней в твоем доме! — вскрикнула Улара и сама себя звонко ударила ладонью по щеке.

— У меня пока нет дома, — возразил Конан. — Но когда будет, я обязательно воспользуюсь твоим предложением.

Гизелле наскучило веселье. А крестьяне, наоборот, увлекались все больше и больше. Когда они увлеклись настолько, что перестали обращать внимание на принцессу — по крайней мере, ей так показалось, она решила покинуть комнату. Ужасно хотелось побыть наедине. Общество утомило принцессу. Ее утомляло любое общество, даже в Шадизаре, даже самое утонченное и изысканное, а крестьяне утомили особенно. Она чуть не шаталась от усталости. Очень хотелось спать.

Выйдя под небо, на котором бесстыдно сняли звезды, она присела на лавку, не заметив, что следом за ней вышел юноша. Это был Гилван.

Увидев, что Гизелла склонилась в позе усталой задумчивости, он в нерешительности остановился в тени.

Гизелла посмотрела на свои ноги и увидела мышь. Мышь что-то разнюхивала между носков сафьяновых туфель. В другое время Гизелла бы закричала и вскочила на лавку, как и подобает приличной женщине из высшего общества, но тут поступила по-другому. Она осторожно, медленно, чтобы не спугнуть мышь, придерживая правой рукой левый рукав, высвободила левую руку и схватила мышь за хвост. Зверек запищал и попытался улизнуть, отчаянно перебирая лапками.

Гизелла на мгновение выпустила его, а потом снова схватила. Она действовала как кошка, играющая с мышью!

Гилван с ужасом взирал на все это, не дыша и стараясь не двигаться. Пот градом катился у него по спине, а ноги предательски дрожали.

Гизелла соскользнула с лавки, опустилась на четвереньки и еще раз выпустила и поймала мышь. А потом поднесла мышь ко рту и откусила мыши голову!

Гилван не выдержал и вскрикнул. Гизелла обернулась. Юноша отчетливо видел ее рот, запачканный кровью, черной в призрачном звездном свете. Гизелла посмотрела на него в упор, а потом равнодушно отвернулась, словно он был пустым местом. Но она не могла не заметить его! Если, конечно, у нее было человеческое зрение. Значит, Керземек прав — и она не человек. Она — демон из преисподней. И только кажется человеком.

Гизелла выплюнула голову, встала, отбросила трупик, вытерла рот рукавом и вернулась в дом, пройдя мимо Гилвана, снова не обратив на него никакого внимания.

У входа в дом праздника она увидела Конана.

Он пребывал в непривычной задумчивости, а на лице у него была кровь.

— Что случилось? — бросилась к нему Гизелла. — Ты ранен? У тебя кровь на щеке.

— Пустяки, это не моя кровь, — сказал Конан.

— Ты кого-то убил? На тебя напали? — продолжала взволнованно спрашивать принцесса.

— Напали, если это так можно назвать, махнул рукой Конан. — Я же сказал — пустяки. Обычная деревенская драка. Скорее развлечение от скуки. Просто один юноша решил, что я покушаюсь на его будущее. Но он жив и я надеюсь, пребывает сейчас в утешительных объятиях своей возлюбленной.

Гизелла не совсем поняла, о чем толкует Конан, но он уже открыл дверь, так что выяснять подробности не осталось времени.

Крестьяне будто бы и не заметили отсутствия виновников торжества. Грохотала своеобразная сельская музыка, подростки прыгали и кривлялись друг перед другом, показывая всю свою ловкость. Правда, и музыканты стучали и дули уже не так громко, и танцоры устали.

Девица в просторном синем платье, которая первой начала танцевать, при очередном прыжке, приземлившись, вдруг пошатнулась и сильно толкнула юношу. Он, как оказалось, тоже плохо держался на ногах. Взмахнув руками, юноша сделал пару шагов назад — как раз в направлении принцессы.

Гизелла хотела уклониться, но выяснила, что это уже вполне успешно сделали за нее, ибо она находится над полом и за талию ее крепко держит Конан. Не найдя никакой опоры, юноша повалился на пол.

— Вот это было лишнее, — заметила Гизелла. — Ты, кстати, не мог бы меня отпустить?

— Я тебя не держу, — заявил Конан, ставя принцессу на пол.

Упавший юноша был уже на ногах и не знал, куда деваться от стыда. Он покраснел и склонил голову, пряча лицо, не в силах вымолвить хоть что-то в оправдание.

Но Гизелла не смотрела на него. Вместо этого она повернулась к своему могучему спутнику и залепила ему звонкую пощечину.

— Не дерзи! — сказала она.

Люди засмеялись. Особенно звонко смеялась девица в просторном синем платье. Юноша что-то неразборчиво и быстро пробормотал и поспешил скрыться. О нем тут же забыли, потому что в круг танцующих, ковыляя, вошел лысый старик, похожий на мумию, и стал как-то уж совсем непотребно танцевать, чуть приседая и поднимая ноги, будто пес, собирающийся пометить территорию.