Демон-помощник и заколдованная комната - Евгения Владимировна Потапова
– Ты Яну попросила проследить за ней? – нахмурился Юра.
– Нет, она же ребенок, все сама расскажет, – ухмыльнулась Мара. – А то ты не знаешь, какая она болтушка.
– Пойду-ка я с соседкой разберусь, – приподнялся кузнец.
– Я сама, а ты пока дом в порядок приводи, – она встала с крыльца, стащила с шеи мертвяка, сдавила его так, что он просто испарился в ее руках.
Марена еле волочила ноги, сгорбилась вся, каждый шаг ей давался с трудом. Надо бы сходить восстановиться, но гнев в ней клокотал бурным вулканом. Она сроду никого не обижала, хоть и сила в ней была нечеловеческая, а тут просто так их с отцом чуть в Навь не отправили.
Дошла до поля, куда навоз свозят, смотрит, соседка там пытается корзинку с цветочками уничтожить. Глянула на композицию и узнала каждый цветочек, с могилок собирала соседка. Ведь Марена сама венки да цветы эти закупала, а потом каждому клиенту их подбирала. Каждый помнила, когда и какого числа кого хоронили. Сколько же соседка могилок обошла!
Ступала Марена по полю, а за ней мертвый след оставался. Жучки и мухи на подлете пеплом осыпались, трава под ногами чернела. Чем больше ей гнев глаза застилал, тем шире тропинка становилась, даже кучи навозные иссыхали. Соседка пыталась цветочки сжечь, только у нее ничего не получалось, руки тряслись, слова не те вылетали.
– Ой, Мареночка, прости меня, пожалуйста, я и не знала, что так получится.
– А ты как хотела? Всех нас на тот свет отправить? – проскрипела Мара. – Ты хоть скажи, что я тебе плохого сделала, что ты всю мою семью извести задумала?
– Ничего такого я и не думала, просто мы с братом тоже хотели ритуалкой заняться.
– Бизнес и ничего личного, – усмехнулась Мара, – Как в дом-то ко мне твоя композиция попала?
– Так я через твоего помощника передала, заморочила голову ему, ну и вещь мороком прикрыла, чтобы вы с отцом не увидели, – с какой-то гордостью ответила женщина.
– Цветочков тебе с погребального венка захотелось, так я не жадная, получай.
Марена хлопнула в ладоши, и из-под земли полезли пластиковые цветочки. Закучерявились, завились, поползли по земле, да по ногам да рукам соседкиным. Потащили ее в яму с навозом и принялись там ее притапливать и тянуть на дно.
Мара усмехнулась и отправилась восстанавливать свои силы. Зашла на кладбище, прошла до одной могилы и уселась на лавочку. Долго сидела, из-под земли поднялись корни и оплели ее ноги. Она прикрыла глаза и застыла. Постепенно вернулся к ней румянец, спина выпрямилась, цвет лица потерял серость. Через полчаса она встала, корни освободили ее ноги, да так и остались корешки торчать из-под земли.
– Спасибо тебе, мамочка, – она поцеловала фотографию на памятнике и вышла за ворота кладбища.
Дошла до своих ворот и обернулась, позади нее ковыляла соседка, вся в навозе и в пластиковых цветочках. Она отплевывалась и зыркала в разные стороны. Мара недолго думая зашла к ней в палисадник. Как только женщина оказалась рядом, Марена дотронулась до самой красивой ели, и та начала засыхать, осыпаться, чернеть. Остановилась соседка, рот открыла и смотрит, а вокруг нее мухи вьются.
– Если даже просто подумаешь мне навредить, то пластиковые цветочки на могилках у твоих детей и мужа вырастут, – сказала тихо Мара.
– Так они же у меня живые, – удивилась женщина.
– Это пока, – усмехнулась Мара.
Она вышла из палисадника, пнув напоследок еловый ствол, который тут же рассыпался в труху.
Мара ушла, а Юра отправился в кузню порядок наводить. Зашел и ахнул – кос жнецов не было. Значит, они приходили тогда, когда они с дочерью в беспамятстве были. Получается, они с дочерью все же защиту от них получили в виде Агнеты и священника. Да уж, странный выбор. Разжег он огонь, сунул туда руки. Пламя побежало по рукам, по телу, придавая силу кузнецу. Охнул он, крякнул, встряхнулся. Сгреб угли в совок и понес в дом.
Там он затопил печь и камин, отдернул занавески. По дому еще бродили тени, вот только они от кузнеца шарахались, боялись. Нашел он под столом Агнетины свечки, зажег от своих углей и расставил по дому, как раз по одной свече в каждой комнате. Мара придет с прогулки, остатки теней вычистит, у нее это ловко получается.
Прошелся с тлеющим угольком по всем комнатам, проверил защитные знаки, где обновил, а где новые написал. Кто-то ведь защиту пробил, так бы соседкин подарок даже через ворота не пронесли, сгорел бы. Филин уселся к нему на плечо, потерся головкой, угукнул, соглашаясь с его мыслями. Может, это кто-то, кому жнецы не нравятся, вот и хотят от него избавиться.
Пришла Мара, довольная, крепкая, сильная. Прошлась по дому, вымыла везде полы, песенки попела. Выгребла все продукты протухшие из холодильника, сожгла все на задворках. Новой еды купила, мясо в духовку засунула. К отцу заглянула в кузню.
– Папа, не решил еще, чего с ведьмой делать будем? – спросила она.
– Дверь вот ей делать будем, – буркнул Юрец.
– Думаешь, она нам не навредит? Поди, поняла, что мы не просто так люди.
– Жнецы приходили, косы забрали.
– Сейчас?
– Нет, когда мы с тобой в отключке были. Агнета эта нам в помощь была послана.
Морена залилась смехом.
– Вот у высших сил чувство юмора, нам, славянским язычникам, прислали в помощь ведьму, которая в непонятных традициях работает, и христианского священника. Значит, будем соблюдать нейтралитет, – ответила она.
– Угу, только вот мы им должны теперича, – кивнул Юрец. – Птичку нам подлатали, из рук мертвяков вытащили. Яночку приютили. Да и восстановились мы с тобой быстрей, чем обычно.
– Яну завтра надо забрать, – сказала Мара.
– Нельзя, и выходить из дома нельзя. Они думают, что мы ослабли, и снова будут атаковать, – покачал головой кузнец.
– Кто они? – спросила женщина.
– А я почем знаю. Они же и в кузню ко мне проникли, подкинули что-то.
– Папа, вспоминай, кто у тебя был за последнюю неделю.
– Знаешь, не помню вообще прошлую неделю, словно кто-то ластиком стер, – почесал он затылок.
– Пошла я тогда варить зелье для улучшения памяти.
Да уж, вспомнить бы, кто тут ходил и заказы делал, вот только помнил про Агнету и жнецов, а остальных забыл. В конторе книга есть с записями о клиентах, как стемнеет,
