Ледяная пустошь - Ал Коруд
Но вместе с открытым пространством пришло и чувство липкого страха. Собаки опять заволновались, даже в кабине было слышны их повизгивания и повышенная суета в корзине.
— Вы все ощущаете это? — Франц был бледен и сосредоточен, он уже понял, что наступает решающая стадия их беспримерной экспедиции.
— Да. И Это идет не волнами. Рахмон, ваше мнение?
— Похоже, что излучение усилилось. Командир, нам надо где-то остановиться.
Но остановка случилась уже в который раз по неожиданной причине. Приборы показали впереди трещину и вскоре спасатели заметили поднятый высоко зад чужого вездехода.
— Отец! — Фадеева уже накидывала парку и хотела выскочить из кабины, но была остановлена сильной рукой Шарапова.
— Спокойно! Всем! Встаем треугольником, боевой порядок. Светлана, вы позади нас. Не сметь лезть вперед!
Спасатели осторожно придвинулись к застрявшей в трещине машине. Рядом с ней стоял самодельный блок, виднелись обрывки тросов, ее явно пытались поднять.
— Кто пойдет? — командир экспедиции кивнул в сторону вскрытого багажника.
— Я самый легкий из вас — Шарапов прошел впереди с видом человека, не терпящего возражений. Он отдал винтовку, снял лишнее снаряжение, затем к встроенной в парку подвеске прицепил страховочный фал. Бывший разведчик ловко заскочил в багажник, попрыгал на нем. Чужая машина заскрипела и начала крениться вперед.
— Надо закрепить, командир.
Люди работали быстро, их цель найдена, осталось решить последнюю задачу. Мощный трос приковал чужой вездеход к поверхности и в его чреве исчез разведчик. Вскоре в эфире раздались слова Шарапова: — Здесь полный кавардак, видимо вещи вытаскивали в страшной спешке. Иду в переднюю часть машины.
Его слова часто прерывались шумом помех, даже усиление сигнала не помогало. В этом проклятом месте в эфире стоял постоянный треск, прерываемый временами жуткими воплями. Наконец снова появился голос Шарапова: — Перед кабины смят, здесь два мертвых человека.
— Можно их достать наружу? — Франц был напряжен.
— Нет, командир, они зажаты.
— Понятно, осмотрись еще и вылезай.
Начальник партии повернулся к Фадеевой: — Их было точно восемь?
— Планировалось восемь, по четыре на машину.
— Так — Франц задумался — один с лыжами, один у ракеты, здесь двое. Судьба четверых неизвестна.
Он выглядел разочарованным, экспедиция пока не достигла своей цели. А из багажника чертыхаясь, появился разведчик. Он выпрямился в полный рост и подошел к Фадеевой.
— Светлана — девушка подняла потухшие глаза, в них уже возникло понимание — Примите мои искренние соболезнования, один из погибших ваш отец.
— Это точно?
— Да, я его осмотрел. По всей вероятности он погиб от удара, сломанные ребра проткнули легкое. Машина провалилась вниз, но была остановлена ледяным уступом, тот и пробил кабину насквозь.
Девушка сразу сникла и отошла в сторону. Мужчины переминались с ноги на ногу, что они могли еще сделать в этой ситуации? Они честно пробивались вперед через многочисленные препятствия, мужественно противостояли стихии и диким зверям, и не их вина, что экспедиция опоздала. Судя по останкам, люди были мертвы уже не меньше двух недель.
Только Пулос отделился от остальных и подошел к заказчице экспедиции, обняв ее за плечи. Наконец девушку прорвало, и она уткнулась в грудь молодому мужчине, дав выход накопившимся слезам. Уж за слезы то женщин никто никогда не упрекал.
— Что будем делать, командир? — Корман выглядел неважно, но держался.
— Есть у кого идеи, как будем поднимать вездеход? — Франц оглядел свою команду: обветренные лица, запекшиеся губы, но впавшие от недосыпа глаза горят тихой решимостью. «Нравятся мне эти парни» — подумал он, и вперед выступил Аарсон: — Машина зажата, просто буксиром не поднять.
— Что ты предлагаешь?
— Пустим по обшивке ток, она нагреется и начнет растапливать лед.
— Ага, получится что-то вроде смазки. У нас хватит батарей?
— Мы еще не перешли черту невозврата, три четверти заряда на работающих и еще по паре запасных батарей.
— Тогда за работу парни! Я хочу сегодня же повернуть обратно.
Спасатели споро взялись за дело. Потянулись провода, защелкали клеммы, зарычали моторы. Прохоревич и Корман начали возводить подобие блоков для лебедки, а два вездехода встали друг за другом. Через полчаса чужая шестиколесная машина оказалась наверху. Ее передок был распорот и совершенно смят, наружу торчали провода и части двигателя. Спасатели осторожно достали погибших, а Фадеева самолично взяла их генетический материал.
— Как будем хоронить?
— Я хочу, Стефан сжечь тело отца и прах доставить домой, у меня для этого имеется специальная урна.
— Вы готовились к худшему?
— Но надеялась на лучшее. Спасибо вам и всем ребятам, вы и в самом деле лучшие.
Ее глаза все еще было затуманены, и Франц просто коротко кивнул и отошел в сторону.
Погребальный костер соорудили из горючего содержимого погибшего вездехода и химических элементов отопления. Девушка сама собрала прах отца, а останки второго человека забрал Корман. Он имел в данной ситуации официальный статус следователя, поэтому все это время им велась съемка и протокол под запись. В найденной машине также нашелся бортовой самописец, он и штурманский радар были сняты и опечатаны. Солнце еще стояло высоко, когда все участники экспедиции собрались у машин. Даже собаки присели рядом, со вниманием прислушиваясь к людям.
Первым слово взял Шарапов: — Вы формально выполнили все условия нашего контракта. Отец Фадеевой найден, судьба экспедиции в целом выяснена. Вряд ли четверо оставшихся выжили в этом ледяном аду. Но мы волею судьбы оказались недалеко от цели их поиска. Там, у этих блестящих пиков нас ждет самое необычное приключение в вашей жизни. Там нас ждет поистине неизведанное. Ни один живой человек еще не дошел до их тайны. Но вам решать.
Люди мрачно смотрели перед собой. Казалось, что их силы уже на исходе. Волны ночного ужаса, физическая и психологическая усталость, все это вместе наложилось на мужественные лица спасателей, прочертив под кожей кожи некие застывшие маски, не сминаемые даже мимикой.
— Не знаю, как вы, но я за продолжение маршрута — взял слово Корман — Это будет моя последняя экспедиция, и я не хочу потом жалеть весь остаток моей жизни об упущенной возможности.
— Я тоже за — Прохоревич был взволнован, его щеки ярко раскраснелись.
— Ребята, дальше будет только хуже — мрачно посмотрел в сторону пиков Испиланти.
Аарсон же приплясывал от волнения и также проголосовал
