Клинок ведьм - А. К. Малфорд
Когда они дошли до той части лагеря, где разместились ведьмы, шатры превратились из больших, похожих на коробки, в маленькие и круглые. Они напомнили Руа убежища, которые красные ведьмы строили в лесу королевства Высокой Горы. Они вообще предпочитали округлые формы: как луна и Богиня, которой поклонялись, как живот беременной женщины, как круг жизни. Рождение, жизнь, смерть и возрождение. Фейри тоже верили в загробную жизнь, но ведьмы при этом полагали, что они частично перерождаются в кого-то нового.
Две юные синие ведьмы смотрели на нее с подозрением. Они не были похожи на обычных детей, которых она видела в других частях лагеря, – не бегали, не смеялись и не шумели.
Однако лагерь ведьм оказался не таким мрачным, как ожидала Руа. Алтари со свечами усеивали пространство между палатками, пучки сушеных трав висели на входе в каждый круглый домик, а ленты развевались на веревках, привязанных к столбам высоко над головой. Здесь было тепло. Запах тоже был знакомым: смесь специй, травяных масел и жженого чауда – кустарника с едким запахом, который обычно использовали для очищения.
Руа удивилась тому, что многие ведьмы выглядели вполне здоровыми. Да, встречались те, у кого тела были в шрамах и ожогах, и она знала наверняка, что они бывали в крепости синих ведьм. Но были и другие, у которых не оказалось отметин.
– В Храм Хунашта забирали только одаренных, – словно прочитав ее мысли, с горечью произнесла Анерин. – И якобы там их способности усиливались. Хотя, если бы они просто тренировались управлять своей силой, то, вероятно, смогли бы достичь того же.
Юная ведьма говорила как человек, уже достаточно поживший на этом свете.
Руа отметила про себя, как много кругом было ведьмаков: они ходили между палаток, носили дрова или корзины с едой. Ведьмы, как правило, были более сильными магами. И если то, что сказала Анерин, правда, то в крепость синих ведьм забирали именно женщин.
– Сколько из вас осталось невредимыми? – спросила Руа. Анерин обернулась и посмотрела на нее. Ее ореховые глаза были большими, словно у нимфы.
– Мы все пострадали. Востемуры причинили вред каждой семье – они их разрушили, так много жизней было уничтожено… Некоторые шрамы не так легко увидеть, Ваше Высочество.
– Пожалуйста, не называй меня так, – попросила Руа.
Она и сама это прекрасно знала: некоторые шрамы не увидеть невооруженным взглядом. Руа чувствовала, как они стягивают ее душу, но она не знала, откуда они взялись. И до сих пор пыталась понять, почему чувствовала себя такой злой и запутавшейся, когда рядом с ней оказывались те, кто пострадали. Ее терзало чувство вины – по сравнению с ними у нее вообще не было проблем.
– Вам стоит привыкнуть к титулу, Ваше Высочество. – Анерин скривила губы. – Это то, кто вы есть сейчас. И кем всегда являлись.
Руа выпятила челюсть.
– Верно.
– Я знаю, каково это, – произнесла Анерин, глядя на холм над ледяным озером. Ее глаза просканировали берег, опускавшийся в котловину, в которой они стояли.
– Что?
– Меня отдали на службу Его Величеству, когда я была еще ребенком. Синим ведьмам не нравилось, что он был добр ко мне, а остальные фейри в его окружении обращались со мной как с мусором. Я не принадлежала к кругу ведьм, и мне не было места среди фейри. – Анерин снова взглянула на Руа. – Я знаю, что это такое – когда тебе нигде нет места.
Руа положила руку на рукоять Бессмертного клинка. Анерин заметила это и сжала губы. Руа тут же отпустила клинок и спросила:
– Сколько тебе лет?
Анерин отвернулась и пошла дальше по палаточному лабиринту.
– Семнадцать.
Руа вскинула брови. Анерин была всего на год младше нее… ну, через несколько дней будет на два года. Тут же Руа отчетливо расслышала ифический акцент Анерин. Она говорила, как фейри, ее слова выходили мягкими и нежными. Руа же говорила резко, язвительно, как ведьмы. Странной они были парочкой: принцесса фейри, что говорила, как ведьма, и синяя ведьма, которая говорила, как фейри.
Руа почувствовала, что окончательно запуталась, когда они свернули налево. Ни одна тропинка не шла по прямой, некоторые больше напоминали широкие проспекты, полные людей, а другие походили на звериные тропки, только посыпанные гравием. Руа заметила, что под ногами у них проглядывает лед. Они спустились по еще одной извилистой тропинке к круглой палатке, сделанной из лоскутов плотной коричневой и серой ткани.
– Вот и палатка бабы Аиру, – махнула на дверной проем Анерин и предупредила: – Постарайся не пялиться.
Руа нахмурилась и поглядела на палатку ведьмы.
– Но она же слепая.
– Это не значит, что она ничего не видит.
Руа вздрогнула. Какие ужасные вещи могла узнать о ней Верховная жрица синих ведьм?
* * *
Руа последовала в палатку за Анерин. Внутри было гораздо просторнее, чем казалось снаружи. Ее встретил аромат шалфея и свечного воска, большая кровать и комод стояли у дальней стены, их от посторонних глаз частично скрывал полог. У округлой стены стоял деревянный стол, уставленный свечами и серебряными чашами, наполненными сушеными травами и порошками. Тени от тусклого огня свечей плясали на стенах, но от них на душе становилось тепло. У печки лежал нарядный ковер, расшитый малиново-красными и лазурно-голубыми нитками, на нем стояли два резных деревянных стула и маленький столик, а у огня в кресле-качалке из красного дерева сидела Баба Аиру.
Верховная жрица была одета в простое платье цвета индиго. Его высокий воротник был оторочен мехом, как и манжеты длинных рукавов. Капюшон с меховой подкладкой покрывал безволосую голову. Она носила черный мешочек со шнурком на шее. Руа пригляделась: это была сумка с ведьминым тотемом.
Такие водились у ведьм в стародавние времена, но после осады Ексшира они стали хранить мешочки в потайных карманах, спрятанных в одежде. Но Баба Айру носила тотем на шее, как наверняка делали ее предшественницы. Руа не помнила, чтобы она надевала его в ночь битвы в Друнехане. Возможно, так Верховная жрица хотела продемонстрировать, что для ведьм наступает время перемен.
– Здравствуйте, Ваше Высочество. – Голос Бабы Аиру звучал низко, будто аккорд деревянной лютни. – Спасибо, Анерин. Ты можешь идти.
Анерин на секунду замерла рядом с ней, и у Руа возникло желание попросить молодую ведьму остаться, но
