Зима 41-го (СИ) - Лифановский Дмитрий

Эмка ждала его внизу.

— Все, в Кубинку, на аэродром.

По прибытии зашел обозначиться к Когрышеву. Можно было конечно обойтись и без этого, но отношения с командиром полка, на аэродроме которого базировались вертолеты, надо было поддерживать.

— А, вредитель появился! — не очень гостеприимно встретил его подполковник. Сашка опешил:

— Почему вредитель?

— А кто у меня перед самым контрнаступлением командира БАО забрал?

— Так это не я, — пожал плечами парень.

— Да знаю. Ворчу просто, — подполковник устало потер переносицу, — работы много, устал. Ты что хотел-то? Заявки на прикрытие не было, у меня сейчас ни людей, ни машин свободных нет.

— Прикрытие не нужно, сегодня в тыл лечу. А зашел просто поздороваться, да и отметиться хозяину.

— Ааа. Ну считай, отметился, — Когрушев посмотрел на часы, давая понять, что времени на пустые разговоры у него нет абсолютно.

— Разрешите идти?

— Давай, — подполковник махнул рукой и уставился в карту, расстеленную у него на столе. Сашка вышел от командира полка и подошел к машине. Хотел, было, сесть в салон, но передумал. Решил дойти до вертолета пешком:

— Михалыч, я пешком пройдусь, Вы давайте, езжайте к стоянке вертолетов. Там шмотки заберу и все, избавитесь от меня наконец-то.

— Скажете тоже, товарищ лейтенант, — водитель укоризненно покачал головой, — когда это я хотел от Вас избавиться. С шофером у Сашки отношения сложились неплохие. Степан Михайлович или попросту Михалыч, как он сам попросил его называть, мужиком был не вредным и отзывчивым.

— Да я пошутил. Вы извините меня, — улыбнулся Сашка. Обижать хорошего человека не хотелось.

Эмка, переваливаясь на снежных, укатанных аэродромным транспортом, ухабах, укатила, а Сашка не спеша пошел следом. Морозный воздух пощипывал кожу лица, в небе, мерцая, поблескивали звезды. Отличная погода: не сильно морозно, безветренно, ясно. Хорошо с одной стороны, в такую погоду летать одно удовольствие. Если бы не война. Немцы, наверное, тоже любят летать в отличных метеоусловиях. Эх, надо было узнать обстановку на театре у Когрушева. Вернуться что ли? Нет! Подполковнику сейчас не до того. Зачем отвлекать человека? Москву и так прикрывают надежно, а обстановку на Калининском фронте Григорий Александрович знать не может. Настроение поползло вниз. Из-за того, что Калинин захвачен немцами, придется делать изрядный крюк через Ярославль, а это лишних четыреста с небольшим гаком километров, почти два часа полета. Сашка предложил лететь напрямик, тихонько прокрасться через немецкие тылы, но Сталин категорически запретил пересекать линию фронта. И в Ленинград летать придется круголями, над знаменитой Дорогой жизни. Хотя тут Сашка был не согласен с Верховным. Основную магистраль, снабжающую осажденный город, немцы точно без присмотра не оставят и, наверняка, там не протолкнутся от самолетов противника. Сталин возразил, что прикрытие ему будет обеспечено, зато, в случае чего, над своей территорией больше шансов спастись самому и спасти машину. Спорно, но кто он такой, чтобы спорить с Верховным Главнокомандующим?

В Ярославле придется садиться. Необходимо связаться с командованием 39 истребительной авиадивизии, самолеты которой будут обеспечивать его прикрытие со стороны Волхова во время операции. Надо договориться о встрече. Без сопровождения аэродром найти будет сложно[ii]. Со стороны Ленинграда прикрытие будут осуществлять летчики Балтфлота, базирующиеся на аэродром «Гражданка». Взаимодействие отрабатывать придется уже на местах, но с тем «вездеходом» за подписью Сталина, который у него есть, проблем с этим не ожидалось.

Показался стоянка. Техники уже выкатили вертолет, маскировка была снята. К Сашке подошел старший:

— Привет, Александр.

— Здравствуйте, Василь Василич. Значит, Вас со мной отправили?

— Да. И Володя с Пашей тоже здесь.

— Да?! Это же отлично! — обрадованно воскликнул Сашка. С Володей Зиминым и Пашей Козиным они подружились еще на базе. Ну а Василь Василич, это Василь Василич — самый опытный инженер-механик в группе Миля.

Когда-то, еще до революции юному Васе Ловчеву довелось поработать с самим Игорем Сикорским, чем он несказанно гордился. А потом грянула революция. Игорь Иванович подался в эмиграцию, а Вася Ловчев в Красную Армию. Вернее Василий просто остался при своих любимых «Илья Муромцах», которые отдельным дивизионом вошли в состав Рабоче-крестьянского Красного Воздушного Флота. После окончания Гражданской войны Ловчев некоторое время проработал в ЦАГИ с Туполевым, с которым был знаком еще с дореволюционных времен. А потом был арест в 1931 году по Гвардейскому делу[iii]. Но предъявить, кроме знакомства с Акашевым[iv] и Сикорским, органам ему было нечего, и Василий Васильевич через два месяца был отпущен на свободу. Начались скитания по авиашколам. Неблагонадежного механика не хотели брать на работу, пока волею судьбы он не оказался на 290-м заводе винтокрылых аппаратов.

Удивительно, как с таким послужным списком Ловчев был допущен к работе с Ковчегом, но видимо профессионализм, знания и опыт перевесили риски. А Сашке было все равно, что думают о Василии Васильевиче в НКВД, главное, что его вертолет будет в надежных руках, а остальное вторично.

— Как машина? — парень кивнул в сторону вертолета.

— Нормально. Осмотр провели, дополнительные баки установили и полностью заправили. Вооружение тоже подготовили. Можно лететь хоть сейчас.

— Прямо сейчас не получится. У нас еще пассажиры будут и курсанты, — при воспоминании о курсантках Сашка поморщился, рано было еще девчонок тащит в небо, но и упускать такую возможность облетать перспективных курсантов было бы глупо. Поэтому он и выбрал двух самых лучших. Можно было вместо Воскобойниковой взять Петькину Лиду, но тогда б ему Никифоров этого не простил. Друг и так будет на него дуться, что не взял его с собой.

— Ясно. А куда летим-то? А то сорвали срочно, приказали готовить машину к дальнему перелету, а больше ничего.

— На Ленинградский фронт летим. А там, как прикажут.

Ловчев улыбнулся:

— Эх, давненько я не был в Петрограде. Десять лет скоро.

— И в этот раз не побываете, Василь Васильевич. Базироваться под Волховом будем.

— Ну и ладно. Может, оно и к лучшему. Плохо там сейчас, голодно. Не хочу видеть родной город таким. Насмотрелся уже в восемнадцатом. А теперь, пожалуй, еще хуже, чем тогда, — Ловчев расстроенно махнул рукой.

Вдвоем они подошли к вертолету. Сашка с нежностью провел голой рукой по фюзеляжу, поздоровавшись с машиной, и полез в грузовой отсек, где наводили порядок Володя с Пашей.

— Привет, орлы!

— О, Саня, здорово! — расплылись в улыбках технари, — Давненько не виделись. Как жизнь молодая?

— Нормально жизнь, — пожал протянутые ему замасленные руки Сашка. — Вы бы хоть лапы ветошкой протерли, прежде чем тянуть их к красному командиру.

— Ха! Это же техническая грязь, она стерильная! — хохотнул Володя.

— Стерильная вам! Тряпку давайте, угваздали всего! Парень протер руки, пахнущей бензином тряпкой, протянутой ему Павлом. — Движки запускали?

— Запускали, погоняли. Все работает, как часики швейцарские.

— Хорошо. Сейчас дождемся попутчиков и летим.

Снаружи послышался звук подъехавшего автомобиля. Сашка выпрыгнул из люка и направился к остановившейся неподалеку полуторке. Из кузова ловко соскочили две миниатюрные фигурки. Значит, это прибыли Зина с Идой. Осталось дождаться людей Лаврентия Павловича. Приказав, восхищенно глазеющим на вертолет девушкам следовать за собой, парень залез обратно в грузовую кабину, еще раз осмотрел ее, все ли закреплено, нет ли чего лишнего. У дальнего борта заметил знакомые ящики.

— Володя, — обратился он к технику, — а «Иглы» откуда[v]?

— Приказали взять средства ПВО, вот мы Иглы и захватили. Двенадцать штук. Хватит?

— Надеюсь, что хватит. По мне так лучше вообще без стрельбы обойтись. Девушки на такое миролюбие инструктора переглянулись и поморщились.