Ник Перумов - Молли Блэкуотер. Остров Крови
– Сюда!
Зашипев, расползлись в стороны широкие стальные створки.
Это напоминало анатомический театр, о котором Молли тоже читала. Бетонный «стакан», только куда шире того, где её держали. Массивные камеры, самые большие, какие только ей доводилось видеть. Железная рама, к ней наверняка прикуют…
– Снимите с неё защиту, – нервно бросил Спенсер. – Металл исказит показания.
Как ни странно, никто не бросился сломя голову выполнять его приказания.
– Герцог Девоншир! Маркиз Дорсет! – Спенсер возвысил голос. – С этими железяками всё задуманное не имеет смысла. Не будет достоверного считывания. Вам нужно выяснить, как всё обстоит на самом деле, или вы просто желаете моего поражения?
Молли сжала губы. Достойный лорд, как оказалось, не так уж хорошо умеет держать удар.
Сверху их «стакан» накрывала стеклянная крыша, там виднелись человеческие лица – да, точно, вот и знаменитая борода маркиза!
Так или иначе, слова графа возымели действие – с Молли принялись снимать тяжеленные металлические пластины.
Руки ей действительно приковали к железной раме, на щиколотки тоже надели стальные браслеты.
Она не сопротивлялась, вообще не смотрела на возившихся вокруг неё людей, глядела сквозь них расфокусированным, устремлённым куда-то сквозь стены взглядом. Спенсера, равно как и остальных, она просто игнорировала.
Они не имели значения. Сила собрана в кулак – но её мало. А ведь госпожа Старшая начинала учить её, как собрать куда больше: из окружающего мира, из камня, деревьев, моря.
Однако собрать мало, нужно ещё и удержать. Это как переполненный кувшин – зачерпнуть им можно, а вот донести…
Свернуть в клубок… спрятать ото всех…
– Леди и джентльмены, – услыхала она вдруг голос лорда Спенсера, только теперь сообразив, что лязганье цепей и кандальных браслетов стихло. – Леди и джентльмены, благодарю вас за предоставленную мне возможность…
Молли достаточно хорошо успела изучить девятого эрла. Граф Джонатан Спенсер был в ярости, и не в приличной благородному сословию холодновато-сдержанной, проявлявшейся лишь в язвительной вежливости, – но в ярости поля боя, когда надо идти в штыковую.
Он говорил хрипло и медленно. Останавливался, облизывал губы. Звучали вбитые с детства правильные грамматические конструкции и обороты, должно быть, вынесенные как раз из того самого Тонбриджа, но за ними стояла настоящая ненависть.
Увы, это была ненависть обойдённого, не более того. Обойдённого и обиженного.
– Достопочтенный маркиз Дорсет выразил сомнение в правильности моих калькуляций и провёл достаточно впечатляющий эксперимент. К сожалению, в нем присутствовало слишком много желания унизить вашего покорного слугу и слишком мало – желания установить истину…
– Досточтимый граф, пожалуйста, воздержитесь от личных выпадов, – раздался сверху прохладный голос хозяина, герцога Девоншира. – Прошу вас, ближе к основной теме. Вам сделано большое одолжение, так не злоупотребляйте же нашим вниманием.
– Прошу прощения, ваша взнесённость, – обиженно-формально поклонился Спенсер. – Так вот, уважаемый маркиз заставил мисс Моллинэр растратить силы на поглотитель, произвёл грубые и приблизительные замеры на скорую руку, после чего и поспешил объявить о моей ошибке. Но, леди и джентльмены!.. Как можно было проводить такой эксперимент, не произведя сперва замеров в, так сказать, нативном состоянии мисс Моллинэр?
– Дорогой граф, – прогудел откуда-то сверху голос невидимого для Молли маркиза. – Могу ли я покорнейше просить вас прекратить уже перечисление моих методологических ошибок и перейти, так сказать, к практическим демонстрациям?
– Разумеется. – Голос Спенсера был груб и хрипл. – Но прежде я должен сказать вот что. То, что делает нас… нами, не есть просто «отсутствие магии». Это есть способность особым образом воспринимать и поглощать чужую силу. Носители магии на это не способны, как и мы не способны оную магию творить…
– Граф, эти вещи знает любой ребёнок из благородного семейства! – недовольно перебил лорд Кавендиш. – Ближе к делу, прошу вас!
– Мы уже начинаем, любезный герцог. – Спенсер махнул рукой служителям, затаившимся за массивными, сверкающими начищенной бронзой аппаратами.
– Мисс Моллинэр, пожалуйста, сохраняйте спокойствие. Вам не будет больно, вы знаете. – Спенсер обращался к ней очень формально, но глаза его горели. Что-то ещё крылось под этими гладкими, обтекаемыми, безличными фразами.
Молли кивнула. Задранные вверх руки немели, постепенно утрачивая чувствительность. Жёсткие кольца врезались в кожу. Сколько ей ещё так стоять?
Спенсер подошёл поближе, склонился, придирчиво проверяя чуть ли не каждое звено в цепях и каждый замок на наручниках.
– Смотай в клубок, – едва шевельнулись его губы, как бы случайно оказавшиеся возле её уха. – Спрячь всё, иначе нам конец!
– Вы начинаете, мой юный друг Джонатан?
Молли узнала голос старого герцога Бедфорда.
Да-да, «мой юный друг»…
Она невольно подумала о Билле Мюррее. Наслаждается ли он своей новой жизнью? Купил ли своей «мамаше», как он называл миссис Мюррей, дом на тёплом южном взморье?
Господи, почему я думаю об этой крысе? Какое мне до неё дело?..
– Мы начинаем, досточтимый герцог, – кивнул Спенсер.
– Я бы попросил вас тогда подняться сюда, к нам, – прогудел сверху голос маркиза Дорсета.
– Но я…
– Наши операторы достаточно компетентны, Джонатан, дорогой. – Слова маркиза переполняла патока.
Спенсер застыл, покачиваясь с носка на пятку и сжав кулаки. Костяшки побелели.
– Достаточно компетентны, – с напором повторил маркиз.
Спенсер бросил последний быстрый взгляд на Молли.
«Сверни в клубок», – казалось, умоляли его глаза. Покрасневшие, опухшие – он, похоже, давно уже не знал сна.
– Разумеется, любезный друг мой Эммануил, – отрывисто бросил Спенсер. – Если вы так убеждены в моих паранормальных способностях дистанционно воздействовать на нашу аппаратуру, то для вашего спокойствия…
– Благодарю вас, – прежним сладким голосом перебил его Дорсет. И бросил, уже совершенно по-другому, резко, сильно, уверенно: – Начинайте!
Глава 4
– Начинайте! – для вящей убедительности повторил маркиз.
Молли окатила волна паники, всепоглощающего страха. Такого не было никогда, ни за Карн Дредом, когда она впервые оказалась среди Rooskies, ни в подземельях Норд-Йорка, ни даже в застенках Особого Департамента.
