Тень крыла - Марибель Ли

Кажется, прошло столько лет, а он все еще не научился разговаривать со мной по-человечески.

Обрыв смеялся надо мной. Помнил ли он больше меня? Маленькая У Минчжу, угрожающая не отцом, а Бай Сином. Неужели я правда когда-то была настолько безумна?

14

Фу-эр все еще прогонял меня, но каждый раз, когда я появлялась в его комнате с добычей, способной отпугнуть ночных чудовищ, его глаза успокаивались.

– Уходи! – он повторял это снова и снова, потом накрывался одеялом и отворачивался.

Я ласково касалась его волос и оставалась, чтобы забрать его страшные сны и отпугнуть свои.

– Уходи! – он по привычке повторил это и в тот вечер.

Несколько минут я смотрела на него, а потом тихо поднялась. В тот вечер мне и правда стоило уйти. Я чувствовала, что четыре оставшихся техники потребуют больше сил, чем у меня было. Моей энергии могло не хватить. Продвигаться шаг за шагом, переходить выше, лишь когда каждый мускул тела запомнил движения свитков, – таков был правильный путь. Я шла по нему слишком быстро. А следовало еще быстрее.

Я уже была у двери, когда Синфу резко откинул одеяло и бросил:

– Лгунья!

Я замерла.

– Ты же сам сказал мне уйти.

– Вот и уходи!

Синфу обиженно отвернулся, желая показать мне, что ему все равно. Но я видела: он замер и ловил каждый звук: открою ли я дверь, исчезну ли я. Когда я легла рядом и обняла его, он вздрогнул:

– Пусти.

– Просто засыпай.

Но он не затих, пока не вынырнул из моих объятий. Только, стоило ему уснуть, его руки сами нашли меня, и он прижался ко мне, будто все еще боялся, что я и правда уйду. Я снова обняла его и долго гладила по волосам. В ту ночь я впервые разрешила себе поверить, что наше «поздно» не превратиться в «никогда».

Я освоила пять свитков из девяти за две недели. Но техника шестого уровня никак не поддавалась. Я знала, что Шэ Яо не просто так каждый день поднимался на Утес Восхода и приносил мне обед. Он следил за моим прогрессом и докладывал Главе. Своим присутствием он каждый день напоминал мне, что месяц, данный У Баолином, был не просьбой или пожеланием, а приказом.

Я лежала на краю утеса, дожидаясь, когда огонь утихнет, чтобы снова взяться за меч, но мысли тяжелым пеплом оседали на коже.

– Ты делаешь слишком много ошибок, – наставник был зол на меня. – Ты ведь делаешь их специально!

Разве наставник мог догадаться? Конечно, он бы понял. Это ведь он научил меня всему, что я знала. Он бы догадался. Или мне только хотелось в это верить.

С каждым пройденным свитком приближался день, когда от меня потребуют открыть Запретные Залы. Это значило, что приближался и день, когда я должна буду исчезнуть вместе с братом. Это значило, что у меня оставалось все меньше времени, чтобы убедить его пойти со мной. Вот только за все эти годы я ни разу не позволила себе представить, что овладеть техниками Ворона и подчинить меч отца будет легче, чем развеять ненависть и недоверие в глазах брата.

Пусть Синфу и обнимал меня во сне, я знала, что он вряд ли согласится уйти со мной. А если я, покончив с девятой техникой, заберу его силой, разве сможет он довериться мне еще хоть раз? Разве сможет он простить меня? Я знала ответ, но лучше бы я не знала его. Лучше бы я никогда не думала об этом.

Я закрыла глаза, когда шаги Черного Змея вновь настигли меня. Последнее время советник Шэ предпочитал не говорить со мной. Я позволяла. Я даже не поднялась, надеясь, что он уйдет так же тихо, как все дни до этого.

– Госпожа Минчжу, Глава желает видеть вас.

Я вдохнула глубже и села.

– Зачем?

Бесстрастные глаза Шэ Яо молчали.

– Это мне неизвестно.

– Если неизвестно тебе, то кому известно? – прошептала я.

– Вы переоцениваете меня, госпожа Минчжу.

– Советник Шэ, если уж мы не поладили в детстве, почему бы не сделать этого сейчас?

Я поднялась и подошла к нему.

– Яо-гэ!

Он только взглянул на мою улыбку и отвернулся.

– Глава ждет.

Видимо, ладить со мной не входило в его планы на эту жизнь.

У Баолин решил принять меня в Павильоне Незабвенности и даже приготовил представление.

Запах книг, свеч и строгой тишины. Когда-то эти стены заставляли меня вздрагивать. Когда-то здесь мне приходилось неловкими пальцами мучить кисть и бумагу.

Когда-то. Но не теперь. Теперь на месте ученика сидел мой брат, а роль учителя взял на себя наш дядюшка.

Мое сердце сжалось, когда я увидела, как Синфу смотрит на него. Почтение, страх и обожание. Должно быть, так я смотрела на отца.

Я замерла, я не хотела входить, я не хотела видеть то, что приготовил для меня У Баолин. Он будет жесток, я знала. Мне нельзя сломаться, я знала.

– Госпожа Минчжу, – шепот Шэ Яо заставил меня сделать шаг – войти.

За одно это я уже могла ненавидеть его. За одно это. Черный Змей, толкающий меня в кипящую яму.

– Пришла?

У Баолин закрыл книгу и поднялся, Синфу тут же отложил кисть, но не оторвал взгляда от черного одеяния дяди.

– Глава! – Я почтительно склонилась.

Я должна была выдержать. Я больше не могла сбегать. Ни от правды, ни от его поблескивающих зрачков.

– Я вызвал тебя, потому что слышал, что ты уже овладела пятью техниками. У Минчжу, ты и правда истинный потомок нашей семьи. Неудивительно, что меч признал тебя.

Ложь. Его ложь, моя ложь, ложь, пропитавшая каждый наш вздох. Только глаза моего брата были чистой подрагивающей гладью озера.

– Благодарю, дядя.

Я знала: вызвал он меня совсем не потому, что я изучила целую половину свитков, а потому, что я выучила всего половину. Шел уже пятый день с тех пор, как я приступила к шестой технике.

– Синфу, – У Баолин повернулся к ученику, и я прикусила щеку, – разве так ты должен встречать сестру?

Мой брат покорно поднялся и отвесил мне поклон.

– Приветствую, сестра.

Сестра. Он произнес это так легко, будто и не сердился на меня все эти дни, будто никогда и не кричал, что никакой сестры у него нет. У Баолин ждал моей реакции. У Баолин не скрывал торжества. У Баолин не мог убить меня как предателя, не мог стереть перо на моем запястье, но он мог растоптать меня. Его зрачки жгли: смотри, смотри внимательно, в чьих руках власть. Нет, не власть. Сердце моего брата.

– Синфу, покажи сестре свои записи.

Мальчик покорно поднес мне исписанную бумагу. Стройный список из бесчисленных имен, застывших ровными чертами. Страница за страницей. Мой брат был так прилежен. Он ждал, глядя в пол, но его руки нервно теребили край одеяний.

– Фу-эр, что ты переписывал?

– Имена Павших Учения, сестра.

– Что совершили