Вор звездной пыли - Челси Абдула
К третьему дню пребывания купца во дворце Мазен совсем измучился. Он был усталым и измотанным, и эти чувства только обострялись из-за боли от раны. Оставалось только радоваться, что острая боль сменилась тупым подергиванием. Тем не менее ему нелегко было заставить себя встать к утренней трапезе. Он уже несколько дней пытался образумить султана и останавливаться не собирался.
Со слипающимися глазами, но полный решимости, он тщательно переоделся и вышел из своих покоев. Проходя по саду, он резко остановился, заметив Полночного Купца: она стояла на корточках на куртине белых роз. На солнце она смотрела таким взглядом, словно оно оскорбило ее.
Мазену она показалась прекрасной.
«Пора прекращать так думать о преступнице», – укорил его внутренний голос.
Однако он ничего не мог с собой поделать. Здесь Полночный Купец, самая неуловимая легенда Мадинны! Ожившая легенда. И она дважды спасла ему жизнь. Этот факт делал ее еще привлекательнее. К сожалению, купец его чувств не разделяла.
Как только она его увидела, то нахмурилась еще сильнее.
– Сейиди.
– Полночный Купец. Ты присоединишься к нам за завтраком?
Она вздернула подбородок.
– Нет.
Удивляться не стоило: за те два дня, которые она здесь провела, султан заставил ее присутствовать на множестве мероприятий. Ее явно тяготила каждая минута этого пребывания во дворце.
Мазен попытался улыбнуться.
– А… – Наступило неловкое молчание. Купец отвернулась первой. Он откашлялся. – Хороший день, правда?
– Вряд ли. Невозможно наслаждаться днем, когда приходится с ужасом ждать будущего.
Мазен судорожно сглотнул.
– Мне очень жаль. – Извинения вырвались у него так стремительно, что он не успел задуматься над своими словами. – Из-за поиска, из-за моего отца, из-за теневой джинны…
Купец странно посмотрела на него.
– Почему тебе жаль джинны?
«Потому что мой брат оставил ее в живых, а она напала на тебя. На меня. На нас обоих».
Не дождавшись от него ответа, купец поменяла тему разговора:
– Так мне называть тебя «принц Мазен»? Или?..
Она выгнула брови.
– Мазен. Юсеф – личина для других времен. – Он помялся, раздумывая, и решился спросить: – Но ты ведь догадалась, что это не настоящее мое имя, правда? Ты поэтому за мной пошла.
Единственным признаком удивления стало то, что купец медленно опустила веки.
– Джинна решила тебя разыскать. Я поняла, что ты не простой писец.
Эти слова повисли между ними безмолвным обвинением.
Однако он был не единственным лжецом.
– А тебя? – спросил он. – Как мне называть тебя? Лули или Лейла?
Губы купца чуть изогнулись.
– Лули. Лейла – личина для других времен.
Она отвернулась, предоставив Мазену изумленно смотреть ей в спину. Он растерялся. Не сбежит ли она, если он продолжит задавать вопросы? Она явно не рвется говорить с султаном, но, может быть, поговорит с ним?
Он осторожно зашел на розовую куртину и тоже присел на корточки.
– Те истории, которые рассказывают про тебя, – рассказы о Лули аль-Назари, Полночном Купце – они правдивы?
Купец пожала плечами.
– Зависит от того, что именно говорят. Например, я в одиночку не побеждала банду печально знаменитых грабителей с помощью магии. Однако я на самом деле однажды подожгла притон и заставила грабителей драться из-за спасенной добычи, пока они сами себя не победили. – У нее в глазах плясал смех. – А как насчет тебя, принц?
Она передвинулась так, что теперь ее терракотовые глаза впивались в него.
– Про твоего брата ходит много историй, а вот ты остаешься тайной. Ты – сын сказительницы, и сам ты сказитель, однако о тебе ничего не рассказывают.
Эти слова были простым наблюдением, но они упали ему на плечи тяжелым грузом.
– Да. Мало что можно рассказать про принца, запертого во дворце.
– Тебе нельзя уйти?
– Только со свитой. – Он невесело засмеялся. – Любой выход превратится в процессию.
– И потому ты становишься Юсефом.
Она продолжала смотреть на него, хмуря брови. Мазен заметил, что в ее голосе нет осуждения: она говорила совершенно спокойно.
– По правде говоря, до встречи с тобой я оставался всего лишь никому не известным человеком на базаре. Ты первая заинтересовалась тем, кто я такой. – На его губах появилась печальная улыбка. – Мне вряд ли удастся в ближайшее время снова такое проделать, но было очень приятно недолгое время вести вымышленную жизнь.
Лули не ответила ему сразу, но после паузы холодно проворчала:
– Понимаю, о чем ты. Репутация может мешать. Оказывается, ее можно даже использовать для шантажа, чтобы заставить человека согласиться на гибельный поиск.
Мазен вздрогнул. Он понимал, что эти горькие слова адресованы не ему, но это не избавило его от чувства, будто он ответственен за жестокость отца. Он пытался придумать какое-то оправдание, когда его неожиданно схватили за плечо. Повернувшись, он увидел, что за их спинами возвышается Омар и наблюдает эту картину с ленивой улыбкой.
– Салам, Мазен. – Он посмотрел на Лули. – Полночный Купец.
Тон у него был прохладный.
Лицо Лули заледенело.
– Наследный принц.
– Как всегда, приятно тебя видеть. Надеюсь, ты не будешь возражать, если я украду у тебя моего брата.
Мазен нахмурился. В чем дело? Он определенно не опаздывает на утреннюю трапезу.
– Нисколько.
Купец вышла из цветочной куртины и отряхнула одежду. В ярких лучах солнца она казалась неуместной: кусочек ночи на поле с яркими цветами. Однако держалась она с уверенностью человека, находящегося на своем месте. Нет – человека, который заслуживает лучшего, нежели это место, этот поиск.
Мазен со вздохом позволил Омару себя увести. Они не успели отойти далеко, когда купец громко сказала:
– Мне любопытно, наследный принц. Твои черные ножи… Откуда они у тебя? Они даже бестелесного джинна сделали плотным.
Мазен вспомнил черный нож из своего сна, и его передернуло. Прежде он об этом не задумывался, но ножи у брата и правда были странными!
– Они такие же, как твой клинок. Оружие, зачарованное джиннами. – Омар адресовал ей через плечо улыбку. Мазен с Хакимом называли ее улыбкой сердцееда, однако Лули она, похоже, не впечатлила. – Не беспокойся: я воспользуюсь ими, чтобы тебя защитить, если понадобится.
Купец молча возвела очи к небу. Повернувшись, она ушла, не сказав больше ни слова. Темные одежды раздувались у нее за спиной. Мазену ужасно хотелось уйти вместе с ней. Сейчас она не была свободной, не целиком, но она была свободной до того, как его отец ее разыскал. Могла кочевать по пустыне, жить так, как ей вздумается, без груза страны у себя на плечах.
– Какая приятная личность! – сказал Омар.
Он поманил Мазена за собой.
«По крайней мере, приятнее, чем ты», – подумал Мазен.
Он прошел за Омаром по открытым переходам, вверх по какой-то лестнице, где они оказались у простой деревянной двери. Еще не войдя, он знал, что это кладовая, потому что к двери был прикреплен кусок пергамента с описью хранящегося. Не успел Мазен поинтересоваться, что они здесь делают,
