Игра Бродяг - Литтмегалина
— И что теперь? — спокойно осведомился Вогт. — Я сильнее.
— Отпусти меня, ты, кретин! — выпалила Наёмница, умирая от злости. — Отпусти меня немедленно!!!
— Чтобы ты снова попыталась меня ударить? Я знаю все, что ты станешь делать. Ты ведешь себя как ребенок.
— Что-о? — закричала Наёмница. — Как ребенок?
— Да.
— Нет!
— Да.
— Нет! — выкрикнула она ему в лицо.
Вогт закатил глаза.
— Может, перестанешь скандалить и все-таки выслушаешь меня? В конце концов, чем тебе еще заняться, пока я держу тебя и не отпускаю. Так вот: всю свою жизнь ты отбивалась и огрызалась — и теперь продолжаешь это делать даже там, где это не нужно. Эти занятия так занимали тебя, что не оставили тебе времени на то, чтобы повзрослеть, вот ты и осталась разочарованным, озлобленным, одиноким, боящимся всего ребенком, — он высвободил ее запястья. — Ты просто притворяешься, что ты взрослая и сильная. Теперь не тебя бьют, а ты всех лупишь. Ууу, какая ты злая, всем страшно. Да в твоих злобных мыслях половина не правда. Ты врешь даже самой себе. С чего тогда мне тебе верить?
— Да кто ты… — пробормотала Наёмница, пятясь к двери. — Ты просто хочешь наговорить мне гадостей. Но с чего ты взял, что меня задевает вся эта чушь?
— Когда ты кричишь или ругаешься, на самом деле ты плачешь.
— Заткнись!
— Ты плачешь сейчас.
Наёмницу пошатывало от ярости.
— Я сверну твою поганую шею!
— Предлагаю завершить этот бессмысленный спор, где никто никого не слушает, — вежливо предложил Вогт. — Я предпочитаю более конструктивный диалог.
— Отлично, — выплюнула Наёмница, уязвленная неведомым словечком «конструктивный». — Оставайся здесь! С ней!
Она выскочила в коридор и хлопнула дверью так, что чудо, как весь замок Шванн не обрушился (чему Наёмница была бы только рада). Минуты три она тяжело, яростно дышала, а потом приоткрыла дверь и нерешительно заглянула в комнату.
— Ты, кажется, не понял… Уже сегодня вечером я сбегу отсюда. А ты останешься, и мы никогда не встретимся снова. Шванн опасна. И как же наша Игра, Вогт? — впервые в жизни она старалась говорить мягко и убедительно. Никогда прежде ей не приходило в голову хотя бы попытаться.
Вогтоус лениво покосился на нее.
— Я не знаю, зачем мы ссоримся, — примирительно начал он, и Наёмница приободрилась. — Мне это совсем не нравится. Давай разрешим все мирно. Ты — уходи. А Игру я могу продолжить и без тебя.
Внутренне Наёмница визжала и изрыгала ругательства. Внешне она осталась спокойной, как каменное изваяние.
— Да, нам действительно не стоит ссориться. Я тоже могу продолжить и без тебя, — вот уж во что Наёмница совершенно не верила — без Вогта Игра невозможна. — Попрощаемся сейчас?
— Да, — легко согласился Вогт. — Прощай.
— Прощай, — ледяным тоном ответила Наёмница. — Я надеюсь, Шванн вырвет тебе ноги.
У себя в комнате Наёмница села на пол возле кровати и стала ждать, когда Вогт явится забирать свои слова обратно. Но он не пришел и не забрал, и они остались с ней, громыхали в ее черепе, повторяясь снова и снова. «Просто не могу поверить, что он предал меня, — потрясенно подумала она. — Так легко». Только сейчас к ней пришло осознание, что она возложила на Вогта поразительное количество доверия. Это было так глупо. И так на нее не похоже.
— Мне все равно, — произнесла она вслух. — Дальше я пойду без него. Нужен он мне. Я и знать его не знаю.
Хорошо, что в комнате не было зеркала и она не видела своего несчастного лица.
***
Еда была прекрасной. Если бы сейчас Наёмница могла ощущать вкус, она бы оценила. Стол тянулся от одного конца зала до противоположного — нелепо огромный для них троих. Вогт сидел слева от хозяйки, иногда случайно соприкасаясь с ней локтями. Шванн была сверх меры оживлена и много говорила. Ссутуленная Наёмница располагалась там, где ей приказали расположиться — в противоположном торце стола, и, забывая о еде, пыталась понять, отчего у нее такое ощущение, будто над ней издеваются.
— Ешь, оборванка, — снисходительно приказала Шванн. — Тебе понадобится много сил.
Много сил? Наёмница вздрогнула и посмотрела на Вогта, с которым они за весь вечер не обменялись и словом, так как уже попрощались ранее. Вогт и глазом не моргнул.
— Он все пытался установить в стране мир, — продолжала Шванн прерванный рассказ. — Столько усилий и времени, и ради чего? Утопическая идея, пустые надежды. Зато он был очень красивый. Вьющиеся волосы, глаза цвета фиалок. Таких красивых глаз я ни у кого не видела ни до ни после. Хотя твои, мой друг, мне тоже очень нравятся, — Шванн погладила Вогта по руке, и Вогт закачался на волнах счастья.
Наёмница подавилась куском мяса и закашлялась. Ни Вогт, ни Шванн не посмотрели в ее сторону.
— Я терпела его еще месяц, — рассказывала Шванн дальше. — Сейчас я уже не способна на такое постоянство. Когда я бросала его, он плакал. Мне даже стало жаль его. Все-таки очаровательные глаза. Но мечты глупые. На следующий день я узнала, что он закололся. Какой бессмысленный поступок. К тому же противоречащий его собственным убеждениям. Он всегда говорил — кровопролитие проблему не решит.
— Чем ты гордишься? — огрызнулась прокашлявшаяся Наёмница. — Тем, что угробила человека, который пытался остановить все то дерьмо, что в этой стране происходит?
Вогт поморщился, словно она сказала что-то невыносимо глупое. «Так бы и врезала», — угрюмо подумала Наёмница.
— Нет, — Шванн, вынужденная объяснять идиотке очевидные вещи, снисходительно приподняла изящные красные бровки. — Я горжусь тем, что, если бы не моя красота, все могло бы быть иначе. Я определяю настоящее и будущее. Тебе не понять. Такие, как ты, издыхают каждый день, и что? Меняет ли это ход истории? Нет. Никто и не заметит, если ты вдруг исчезнешь, — Шванн улыбнулась себе под нос, сверкнув белоснежными зубками. Рыжеволосая, она удивительно походила на лису. Хитрую быструю лисицу, сжимающую в пасти кровоточащую, растерзанную, но все еще живую мышь.
— Твое влияние? — не выдержала Наёмница. — Если все оно сводится к тому, чтобы причинять вред, так ты просто паразитка. Как
