Рус (СИ) - Чернобровкин Александр Васильевич

Сейчас основная еда скандинавов и свеев в том числе – рыба, мясо и молочные продукты. Часто эти ингредиенты перемешаны. Доят только коров. Считается, что у овец от этого становится хуже шерсть, которая нужна на паруса и стоит дорого. Зато широко используется овечий помет для копчения рыбы и мяса. Действительно, привкус появляется… на любителя. Молоко пьют, делают из него сыр, масло и, самый важный продукт, скир – что-то среднее между кефиром и йогуртом. Для его изготовления, как и для сыра, используют сычуг – желудок теленка или ягненка, который ферментирует молоко. Готовый напиток переливают в бочки, а бедняки в деревянные ступы, закопанные в землю, и употребляют круглый год, но, конечно, больше зимой, когда коров не доят перед отёлом. Мясо домашних животных едят свежим только осенью, по первым заморозкам, когда забивают скот. Богачей, конечно, это не касается. В остальное время года – добытое на охоте. В пищу идет все, включая головы, бычьи яйца, кишки, желе из копыт… Что-то коптят, а остальное закладывают в бочки (ступы) и заливают молочной сывороткой, которая является хорошим консервантом, но придает продуктам кислый вкус. Зато такое мясо можно есть без последующей термической обработки. Главное, чтобы было кислым. Если не очень кислое, то можно отравиться. Рыбу ловили морскую и речную. Селедка у всех скандинавов рыба номер один. На нее изводили почти всю соль. Второй шла треска, которую вялили на ветру без засолки, потому что очень жирная, быстро сохла и не портилась. Били морских животных, тюленей и китов. И тех, и других пока валом и в Северном море, которое викинги называют Западным, и в Балтийском (Восточном море), и даже в Ла-Манше (Южном море). Жир использовали для приготовления пищи, иногда коптили, как и мясо морских животных, но чаще и то, и другое заливали все той же молочной сывороткой и потом ели сырым или вареным, так как, к моему удивлению, запекали редко. Поскольку кита по кадкам не распихаешь, не влезет весь, делали специальные каменные ямы, так и называемые китовыми, клали туда порезанную на большие куски тушу и заваливали камнями. Через несколько месяцев, обычно зимой, раскапывали и ели. Получалось примерно то же, что и тухлая акула, но рецепт из-за запрета промысла китов до двадцать первого века не доживет.

Очаг располагался в центре длинного, «германского», дома и был почти таким же длинным. Часть его считалась «кухонной», а остальное служило для обогрева помещения. Дым выходил через отверстие в крыше, которая была по достатку: соломенная, тростниковая или гонтовая (деревянные плашки). Дом строили из обтесанных и вертикально вкопанных бревен. Щели заполняли мхом и замазывали саманом. Разбивки на комнаты не было. Иногда у богатых воловьи шкуры делили помещение на отсеки. Из мебели только столы, обычно разборные, лавки и большие лари без замков. Последние два предмета мебели служили заодно и кроватями, хотя могли использовать для этого и столешницу, снятую и положенную на земляной пол, присыпанный соломой или тростником. Столы располагали по одну сторону очага, а если были гости, то по обе, и все блюда с едой и чаши с напитками обязательно проносили над огнем, «очищая» от злых сил. У богатых были отдельные дома для пиров, для гостей, для слуг и рабов…

Одевались свеи так же, как даны, саксы, франки, бритты. Различия были, скорее, по богатству. Разве что чепчики у женщин были разные: у бритток самые высокие, у франок самые замысловатые, у свеек самые плотно прилегающие. Девицы везде разгуливали с непокрытой головой, рекламируя себя, и для привлечения внимания подвязывали волосы яркой лентой. Единственным отличием в одежде женщин Бирки были сарафаны из двух кусков материи разного цвета: спину и бока прикрывала светлая, а спереди была темная. Я сперва подумал, что это фартук. Потом догадался, что темная часть выполняет его функции. Когда сильно испачкается и истреплется, ее отпарывают и заменяют на свежую. Скандинавы во все времена будут отличаться исключительной практичностью, причем чем севернее, тем больше скупердяйства.

29

Я не узнал Невскую губу, как и весь Финский залив. Уровень моря поднялся на несколько метров, затопив многие острова и значительно «отодвинув» берег, пологий в этих местах. Точно не скажу, привязки не нашел, но мне показалось, что на том месте, где через девять веков будет Питер, сейчас плещутся нерпы. То есть существует вероятность того, что через какое-то количество веков они опять вернутся сюда. Неву и Ладожское озеро даны и свеи называют одинаково – Алдога. Какое из них в честь какого, не знаю. Возможно, они всегда идут парой, потому что и у аборигенов, которые называют себя самитами, а скандинавы их – лаппарами (наверное, лопари), река и озеро имеют одно имя Неве. В озеро впадала река, которую выходцы со Скандинавии называли Алхава, а позже, как я догадался, станет Волховом. На ее правом берегу неподалеку от устья на высоком мысу, образованном притоком, находились развалины каменной крепости, уничтоженной данами, прибывшими сюда вместе с Ауд Богатой. Говорят, там жили с(о)ловене. Наверное, у захватчиков не лежала душа к каменным укреплениям или сочли место проклятым, поэтому основали свое поселение Алдейгью километрах в двух выше по течению, за излучиной, и на левом берегу. Там был полуостров, образованный двумя сливающимися притоками, неширокими, но глубокими. Защищено поселение обычным валом высотой метров пять с частоколом поверху.

Как мне рассказал Видомир, словене, в честь которых, как догадываюсь, получат имя все славяне, появились здесь в большом количестве позже скандинавов. Среди них был и его дед по матери. Наверное, даны расправились с первой, малочисленной, славянской волной, а вторая начала захлестывать их помаленьку. К нашему прибытию было восстановлено всё, что сожгли налетчики, поселение наполнилось людьми. Наверное, славян стало больше, чем скандинавов, но из-за большого количества приплывших викингов это не бросалось в глаза. Тем более, что особого различия в культуре, обрядах я не заметил. Славяне были такими же язычниками, только богов именовали по-другому. Место Одина у них занимал Перун, такой же безжалостный и кровожадный. Христиане, если и были, не светились. Обычно у женщин-славянок украшениями были височные кольца, причем спиральные встречались реже, чем кольца из ромбиков. Замужние женщины крепили кольца к чепчику на висках, откуда и пошло название, а девушки – к головным лентам, но иногда и вставляли в уши вместо сережек. Хотя и скандинавки не брезговали такими побрякушками. Вторым местным украшением были стеклянные бусины с кружочком другого цвета, из-за чего походили на глаз и назывались «с глазком». Эти бусины были еще и амулетами, потому что считались как бы глазом бога Одина, которым он заплатил великану за право испить из источника мудрости; и по той же причине лучшим пожертвованием водным богам, поэтому, отправляясь в дальнее плавание, многие бросали в Волхов бусину и даже несколько; и местным платежным средством, потому что выменивали на них у лопарей и прочих охотников-собирателей пушнину и другие товары, и за очень красивую можно было получить молодого раба или рабыню.

Более половины жилищ составляли землянки и полуземлянки, примерно четверть – длинные германские дома из вертикально поставленных бревен и пятуя часть – срубы, которые называют кучами. Первые принадлежали бедным словенам. Внутри у дальней стены печь-каменка, какие я видел даже в двадцать первом веке на дачах в банях, топившихся по-черному. Она не только обогревала помещение, но и служила для приготовления пищи в холодное время года. Летом готовили на очаге, сложенном около жилья. Дым выходил через отверстие во фронтоне высокой двускатной крыши, которую удерживали два или четыре столба, вкопанные в землю. Слева и справа от входа – широкие земляные полки, иногда подкрепленные сбоку от обсыпания досками и застеленные соломой и что еще найдется. На полках сидели, спали и хранили небогатый скарб. При этом наблюдалась некая имущественная дифференциация: в землянках жили совсем уж голодранцы; в полуземлянках – бедняки; в них же, но имеющих перед входом пристройку, чтобы тепло меньше уходило, которая называлась сень – почти небедные или чуть-чуть состоятельные. Богатые словене жили в срубах, четырехстенках или пятистенках, поставленных иногда на невысокие подклеты, служивших кладовыми, с сенью, через которую входили в жилище, крыльцом, крытым или нет, с дополнительными постройками для содержания скота и хранения запасов. Длинные дома принадлежали скандинавам, хотя и у них во дворах попадались срубы, служившие подсобными помещениями, чаще конюшнями и хлевами. У всех богатых поселян дворы огорожены частоколом или забором из жердей, закрепленных в три-четыре горизонтальных ряда в бревнах, вкопанных в землю на расстоянии метров пять-семь друг от друга. Все сословия хранили зерно в ямах. Их выкапывали в сухом месте, желательно в глине, в форме кувшина с узким горлом, через которое мог протиснуться человек, чтобы расширить внизу. Стенки и дно сперва плотно утрамбовывали, а потом внутри разжигали костер и долго протапливали, чтобы глина спекалась и не пропускала влагу. Засыпав в яму зерно, закрывали крышкой из толстых досок и засыпали землей. Без доступа кислорода оно начинало выделять углекислый газ, который убивал и насекомых, и грызунов. Открыв яму с зерном, хозяева выжидали длительное время, чтобы не отравиться, и только потом брали его. В Средиземноморье ямы обычно вырубали в камне и цементировали.