Черный Баламут. Трилогия - Генри Лайон Олди
— Зачем? — глухо донеслось из-под колпака.
— Велели, — пожал плечами стражник.
— А царская шасана[130] на арест у вас есть?
— Есть, есть… все у нас есть. Иди и помалкивай, умник!
Ты вжался в угол чужого дома, затаив дыхание, и следил, как отца ведут по улице — к счастью, в противоположную от тебя сторону.
«Вперед! — кричал гнев, норовя пробиться наружу боевым кличем. — Вперед, на выручку!»
Но от серег шел ледяной сквозняк, наполняя душу спокойствием.
Так спокоен удав в засаде.
— Жаль, мальчишки дома не было, — услыхал ты обрывок разговора. — Нагоняй получим…
— За что?
— За то. Сказали: взять обоих, и чтоб ни одна живая душа… Насчет души сделано, а обоих — шиш! Искать небось погонят…
Человек под колпаком молчал и горбился.
* * *
Арестованный с конвоем четверкой рыб плыли в предрассветной мгле, а за ними беззвучно крался татуированный подросток с серьгами вместо мочек ушей.
До самых ворот, ведущих на территорию дворца.
5
ПОБЕГ
— Собачья моча!
— Тихо, дурак!
— Моча, размоча и трижды перемоча! Это проделки Волчебрюха!
— Да не ори ты, Бешеный, всех перебудишь! Может, она сама запрыгнула!
— Ага, и дверь сама открыла! — Бешеный яростно оттирал со щек и лба остатки вонючей слизи: «привет» от здоровенной жабы, которая минутой ранее шлепнулась на него с притолоки.
— Дверь… А ведь верно! Точно, Волчебрюх! Или еще кто-нибудь из этой пятерки уродов! Наверняка прячется где-то рядом и хихикает, зар-раза… Пошли, отыщем и вздуем гада!
— Пошли! Я ему эту жабу знаешь куда засуну?.. На ходу изощряясь в планах мести злокозненным Пандавам, Боец с Бешеным выбрались из своих покоев в коридор. Он пустовал, но это нисколько не смутило юных мстителей, ретиво продолживших поиски. При этом Бешеный решительно сжимал в руке жабу (бедная сучила лапками, выквакивая проклятия в адрес мучителя), явно намереваясь использовать ее по назначению
— Может, он во двор вышел? Чтоб еще одну поймать? — предположил Боец, и братья, не сговариваясь, устремились во внутренний двор.
Двор, словно подойник коровницы, оказался заполнен молочно-белым предутренним туманом. Здесь тоже никого не было, а если и был, то прета с два его увидишь в этом молоке!
Дальнейшие поиски представлялись бессмыслицей. Но уйти просто так, оставив врага безнаказанно веселиться где-нибудь в укромном уголке?! Боец и Бешеный молча переглянулись, затем разом нырнули в тень крыльца черного хода, присели там и затаились.
Скоро шутнику-жаболову надоест прятаться. Он решит, что сыновья Слепца ушли, сунется к крыльцу, желая вернуться в здание, — и поплатится за все свои прегрешения!
Ох и поплатится — пекло всплакнет по несчастному горючей смоляной слезой!
Ждать пришлось недолго. В тумане мелькнула смутная тень, пелена вокруг гостя мигом выцвела, будто от жгучей ласки солнечных лучей… Но почти сразу туман сомкнулся: тень направилась почему-то не к крыльцу, а дальше, в сторону дворцового антахпура.
Да и сама тень вызывала определенные сомнения, кравшийся в тумане человек был на голову выше любого из братьев-Пандавов.
— Карна! — тихо ахнул Боец, вглядываясь. — Куда это он?
— Куда-куда! — взволнованно запыхтел ему в ухо Бешеный. — Видишь же: на женскую половину пробирается! Небось шлюхи обрыдли — подавай служаночку!
— Ну, бабник! Ну, дает! Слышь, Бешеный, айда подглядим — к кому он пошел?
— Айда! — И братья тихой стопой двинулись за силуэтом старшего друга.
Отпущенная на волю полузадушенная жаба торопливо зашлепала прочь.
Друг-Ушастик действительно направлялся к антахпуру. Как и предполагалось, он миновал парадный вход, юркнув в неприметную низенькую дверку у заднего крыльца.
Последовать за Карной внутрь царевичи остереглись: старший приятель наверняка знал, куда шел, а Боец с Бешеным в антахпур захаживать стеснялись — что они, маменькины детки, что ли?! Ломиться же наугад с риском всполошить весь этот курятник братьям улыбалось мало.
— Сейчас они наружу выйдут! — шепнул Боец, подмигивая со значением. — Не будут же они прямо там! Вот тогда и увидим, кого он подцепил…
Бешеный согласно кивнул, и братья притаились в увитой плющом беседке напротив — туман стремительно редел, и только дурак, вроде гадов-Пандавов, стал бы торчать у всех на виду.
Карна отсутствовал примерно четверть мухурты[131]. Потом дверца чуть слышно скрипнула, и из проема возникли двое. Естественно, второй была женщина. Вот только, к изрядному удивлению царевичей, она менее всего походила на юную красотку, спешащую на свидание с неутомимым сутиным сыном.
— Собери вещи, а слуги пусть подготовят колесницу… обе колесницы! — долетел до братьев свистящий шепот Карны. — И чубарых не запрягать! Ясно?!
— Да как же это, сынок?! За что?!
— За то, мама… Вот она, царская благодарность за верную службу! Отец к ним всей душой, а они его — в казематы! Здесь, во дворце, в тюремном подвале сидит — я проследил. Ладно, не бойся, я папу вытащу! А ты, главное, колесницы держи наготове и вещи собери. Еды дня на два, деньги, какие есть, драгоценности… оружие. Ну, что еще — сама решишь. Только имей в виду: кони не двужильные! Жди нас у въезда в наш квартал примерно через час… Если обломится — тогда у окружной дороги, за караван-сараем Хромого Мадху.
— Ой, горе горькое! Как же ты один-то отца выручать будешь, сынок? Убьют тебя или повяжут… — всхлипнула женщина.
— Шиш я им дамся! — зло оскалился Карна. — Даром, что ли, у ихнего клятого Наставника Дроны всю науку превзошел?! Не плачь, мам, все будет путем Лишь бы удрать подальше от этого Хастинапура, пишач его заешь… А там посмотрим. Ну ладно, иди.
— Хорошо, — женщина покорно кивнула. — Только… — она на мгновение задержалась. — Береги себя, сынок! Один ты у нас с папой, один как перст! И не зашиби кого ненароком — грех ведь…
— Постараюсь, мама. — Волчий оскал превратился в улыбку. — Буду осторожным. Лишних не убью, ног не промочу, и теплое молоко по вечерам. Ты б шла, времени и так в обрез.
— Бегу, бегу! — И женщина заспешила прочь.
Карна проводил мать долгим взглядом, а потом решительно направился к восточному крылу дворца, где находился арсенал.
Там же неподалеку располагались и тюремные подвалы.
Две тени выскользнули из беседки и, прячась, направились следом.
* * *
В основной арсенал ты идти раздумал: там у дверей всегда дежурили по меньшей мере четверо бдительных стражей. Да и не нужны были тебе все эти залежи длинных строевых пик, ростовых щитов, бердышей с полулунным лезвием, дротиков, доспехов…
Не на войну собрался.
Зато, как и
