Проклятьем заклейменный - Владимир Петрович Батаев
Вот только я-то не эльф, чтоб просочиться сквозь кусты. А изгороди конца и краю не видно, обходить долго.
— И эхом грянет над землей: «Следуй за мной!» — пропел я.
И ломанулся сквозь тернии. Которые, как ни странно, прямо-таки расступались на моём пути. Хм, видимо, сам текст не так важен, как посыл. Но, думаю, при этом фокус бы не сработал, не последуй Эльза за мной.
— А это кто припёрся? — удивился нашему появлению парень в оранжевой униформе.
— Вельзевулочка с дружком, — хмыкнул его приятель, одетый точно так же.
— А может, он дружок Троекуровой? — возразил третий. — А Вельзевулочка только посмотреть пришла?
Так, трое парней и одна девчонка с ними. Ну, девчонку не считаю. С тремя я в рукопашной не справлюсь, но время свалить у моих девчонок будет, если что. С другой стороны, я могу всех четверых спалить, да хоть той же огненной стрелой, потом спишу на кривую магию про́клятого…
Эх, нет. Всё же не настолько я жёсткий, чтобы убить четверых сопляков за наглость и тупость.
— Не завидуйте, — отозвался я.
— Чему это? — хмыкнул первый.
— Ну как, у вас вон всего одна девчонка на троих, а у меня две на меня одного. Да и то… — я смерил девушку в оранжевом взглядом. — Мои на порядок получше будут.
Не сказал бы, что их спутница прямо страшненькая, вполне ничего так, средненько. Но фигурка тощевата, а лицо слишком вытянутое.
Парни аж подавились все разом. И покосились на свою подружку. Которая шагнула вперёд, побелев лицом и скривив губу.
— Да ты знаешь, с кем говоришь, дурак⁈ — её голос прогремел так, что на нас аж листья с деревьев посыпались. — Я Анна Иоановна Романова!
— Демьян Харитонович Соловьёв, — отрекомендовался я в ответ, кивнув. — Рад знакомству.
— Про́клятый, — презрительно фыркнула она. — Неудивительно, что отребье держится вместе. Вельзевулочка и Лизунья…
— Я понял — это намёк, я всё ловлю на лету, — тихонько пропел я себе под нос.
И нет, вовсе не для того, чтобы магией стимулировать свою мыслительную деятельность. Я и правда не настолько тупой, кое-что сообразил. Фамилия Романовых мне известна. Видать, и в этом мире это правящий род, царский. Насчёт Вельзевулочки тоже ясно — мухи же! Да и Эльза Вежлева — вправду самую чуточку созвучно звучит, как минимум для ассоциаций. А вот с Троекуровой сложнее. Это просто такое производное прозвище от имени Елизавета или грязные намёки на непотребства?
— Убейте дурака за оскорбление царственной особы, — приказала Анна Иоановна, отвернувшись.
Что, вот так сразу? Девчонка решили играть жёстко? Ладно бы там сломать что-нибудь велела или почки отбить. Ну что ж, сама напросилась.
— Ложь и правда в нём извечно спорят. И на их алтарь льётся кровь королей! — пропел я.
Девчонка споткнулась на ровном месте, обернулась. Кровь текла у неё из носа, заливая лицо и капая на грудь. Вот она закашлялась и отхаркнула кровью. Хм, надеюсь, это её всё-таки не убьёт… А то за покушение на монаршую особу — да уже в любом случае мне влетит, но если она помрёт, то можно сразу заказывать себе гроб.
Один из парней бросился вперёд, выхватив рапиру. Но я небрежным взмахом чёрного клинка перерубил лезвие его оружия.
Я дождался, пока у девчонки начнут сочиться кровавые слёзы. И тогда пропел:
— Мы из праха восстанем, мы не станем играть в чужие игры.
Надеюсь, подойдёт. Что-то песенок об исцелении я не могу вспомнить ни одной…
— Ты!.. — зашипела Анна Иоановна, мигом выпрямившись. — Это покушение! Я тебя…
Я шагнул вперёд, остриём меча подцепил ворот её форменной рубашки и повёл лезвие вниз, срезая пуговицы одну за другой. Дошёл донизу, зацепив и пуговицу на юбке. Повернулся, переместил клинок в сторону обезоруженного парня. Тот поднял руки, бросив на землю обломок рапиры. Но я не собирался его убивать, просто повторил то же самое, лишив всех пуговиц.
— Убить… — прохрипела Анна, судорожно сжимая руками полы кителя и одновременно пытаясь удержать юбку.
Но раньше, чем парни успели выхватит рапиры, к их глоткам оказались прижаты острия оружия в руках моих девчонок. Так что я беспрепятственно и их избавил от пуговиц на одежде.
А вот теперь пускай её высочество объясняет всем, как так вышло, что она гуляла по парку в сопровождении троих молодых людей, и у них всех четверых одежда в итоге оказалась в беспорядке, без пуговиц? Чем это они там занимались?
Версия: «Мы культурно беседовали о поэзии Серебряного Века, когда через кусты проломился Соловей, заявил, что принцесска-то — так себе, потом спел несколько странных песенок, срезал нам пуговицы и умчался прочь с безумным хохотом» — не проканает. Нет, например, Одоевский в это запросто поверит. Вот только никому не признается. Для большинства же это будет звучать как лютая дичь. Ага, это всё про́клятый виноват, что у принцессы вон рубашка кровью заляпана.
— Сволочь, — процедила Анна.
Я, резко развернувшись, шлёпнул её мечом плашмя по заду. Да так, что девчонка аж подпрыгнула с визгом, на мгновение позволив рубашке распахнуться. Ну да, как я и думал, смотреть не на что, от силы единичка.
— Пошёл вон! — завизжала она.
И где вся аристократическая выдержка и надменность?
— Да, я уйду, и мне плевать, ты знаешь, где меня искать, — пропел я в ответ. И снова ломанулся через живую изгородь с песней: — Следуй за мной!
— Ой, Демьян, что ж ты натворил, — протянула повиснувшая у меня на левой руке Эльза.
— Это он за меня заступился, — с какой-то гордостью в голосе возразила ей Троекурова, прицепившись ко мне справа. — Чтоб меня там на троих не…
— А могли? — с сомнением спросил я.
— Вряд ли, — совершенно спокойно отозвалась полуэльфийка. — Но могли порезать одежду. Или вовсе отобрать и отправить бежать в корпус голышом.
— А ты бы не сопротивлялась? — удивился я.
— Против Романовой? — хохотнула девушка. — Я что, дура? Ой…
— Значит, я дурак, — усмехнулся я. — Она так сильна? Или это из-за фамилии?
—
