Гремучий Коктейль - 1 (СИ) - Харитон Байконурович Мамбурин
— Что… я могу использовать, глава? — с трудом протолкнул слова из горла мужчина.
— Может, не в Елене было дело? — вслух задумался Дарий, также становясь на одно колено перед своим подчиненным и кладя ему руку на плечо, — Верну-ка я, пожалуй, практику телесных наказаний у туторов. Уж больно какие-то вы все тупые. Даже те, кому этого не положено. Всё, Георг. Ты можешь использовать всё и всех. Каждого Сильверхейма, что может жить на Земле. Все ресурсы. Все деньги. Всё, ради того, чтобы проклятая книга тихо и мирно вернулась под сень нашего рода. Повторяю, родич — тихо и мирно. Никаких громких поисков, никаких агентов. Только Сильверхеймы.
— Но…
— Я точно тебя сейчас отправлю к тутору, — безмятежное лицо бледного беловолосого человека исказила гримаса крайнего раздражения, — Просто… следите… за горизонтом… адмирал. Следите. Внимательно. Рано или поздно на нем появятся тысяча бед. И если я хорошо знаю Фелицию Краммер дель Фиорра Вертадантос, а я верю, что знаю её хорошо — то они появятся очень скоро…
Глава 13
Дуракам везет, рассуждал я, топая по парку, только как это скореллировать? Чем тупее дурак, тем больше ему везения выделяется в принципе, либо всё-таки тут есть зависимость от силы тупости отдельно принятого решения? Судя по всему — второе, так как особо мощным дебилом я себя не чувствую. Голоса в голове бы предупредили.
— Ну вот куда ты меня опять тащишь? — недовольно бурчал самый младший Азов, волочась следом. Вспомнив, как выглядит его маман, я с недоумением подумал, что с такой женщины можно не слазить круглыми сутками, а Костяну, как бы, уже аж двадцать один год. Где дети, Зина? То есть граф? Мир полон загадок.
— Ты уже неделю учишься и тебя до сих пор наши девки не засюсюкали, — ударил я товарища злобным аргументом, — По голове не гладят, в углу не зажимают, нижнее белье при тебе не обсуждают. Наоборот, сторонятся, обращаются уважительно. Видишь пользу?
— От нас с тобой, Дайхард, все сторонятся! — ворчала карманная блондинка с пенисом, — Не так я представлял себе школьную жизнь!
— Ну рождайся в другой раз кем-нибудь другим. Суровым и некрасивым, — вяло отбрехался я, c любопытством разглядывая манамобиль, которому толстый мужик в комбинезоне в данный момент менял колесо у тротуара, — Твоя прекрасная жизнь, Азов, она в твоих влажных мечтах. А в суровой реальности люди разную милую хрень либо гладят, либо трахают. Либо и то и другое. Они её не уважают, а используют, потому что им хочется её использовать, а не уважать. Сначала стань тем, кто их вынудит поступать так, как тебе нужно.
Толстый мужик, отдуваясь, закончил замену колеса, грюкнул проколотое в багажник, а затем, достав из нагрудного кармана нечто, похожее на богато украшенный плоский кирпич в миниатюре, ткнул несколько раз в это нечто пальцем, состроил почтительную физиономию и, ошеломив меня до квадратных глаз, бодро доложил о исправности этой самой машины. Не прошло и пяти минут, как из кафе, расположившегося неподалеку, вышел солидный господин, обремененный пузом и объёмистой недовольной женой. Обалдеть, даже у простолюдинов есть разговорники!
А не, нету. Ворчание Азова приняло конструктивную форму, от чего я узнал, что мелкие дворяне, управляющие каким-либо городским делом, обычно тратят свою энергию на зарядку разговорников для подчиненных. Чем и сильны по сравнению с простолюдинами, у которых нет маны, а есть только налог.
Перебросившись с мужиком в комбинезоне парой слов, господин извлёк портмоне, выдав улыбающемуся толстяку пару купюр, а потом, сев в манамобиль, уехал, оставив позади довольного платой мужика в комбинезоне и сильно озадаченного меня.
Ну всё, это последняя капля.
— Константин Георгиевич, — куртуазно я обратился к тут же начавшему ожидать пакости блондину, — А не желаете ли вы бабла?
Он желал. Еще как желал.
Простая концепция «noblesse oblige» — это куда больше, чем просто короткая пафосная фраза. Аристо обречен быть грамотным, знать манеры, одеваться, выучить хотя бы два-три языка, хоть немного курить политику… но пуще всего — он обречен тратить. Именно на коротком денежном поводке и держат юных голубокровных, добиваясь от них дисциплины и повиновения, а значит и личностного роста. Не пороть же их? Из этого можно сделать простой вывод — молодой и перспективный аристократ любит деньги как собака мясо. Их всегда мало.
— Во-первых, — увлек я товарища дальше по тенистой аллее парка, — Ты можешь представить, что я жутко далекий от цивилизации дикарь, который где-то в замшелом краю лишь забавлялся с деревенскими девками да читал умные книги. Очень много книг про самые разные вещи. То есть, потенциально обладающий знаниями, как нам получить денег. Всего-то нужно поработать для дикаря гидом, рассказывая ему про нормальный мир…
— Всего-то? — саркастично заметил блондин, — Вряд ли.
— Вряд ли, — охотно покивал я, — Но ведь и прибыль можно будет поделить согласно вложенным силам?
— Тоже верно, — задумчиво ответил мне сын графа, — А времени у нас на это много, так как эти фальшивые походы по борделям будут продолжаться.
— В самую точку!
— А во-вторых?
— Во-вторых ты можешь дать мне наводку на какое-нибудь жирное место с небольшой охраной, — сделал я очень высокую ставку, — Я там всех убью, всё ценное заберу, а затем мы это с тобой поделим.
Спустя пару минут прогулки Константин выдавил:
— Ты ведь сейчас не шутил. Твои костюмы…
— Ага, — легкомысленно отозвался я, продолжая озирать окрестности. В пятницу в парке было много девушек, разгуливающих парами и тройками. У многих волосы были покрашены в полные или частичные цвета радуги. Глаза, конечно, раздражает, но ведь и прически распущенные? А это красиво.
— Кейн, — голос блондина был необычайно серьезен, — Ты же понимаешь, что в таких темных делах я ничего не смыслю. Но все равно рассказал и… намекнул. Специально. Зачем?
— Дать тебе рычаг влияния — раз, — начал загибать я пальцы, — Продемонстрировать доверие — два. Упрочнить наши отношения — три. Пока я для тебя был мутным и навязанным товарищем с сомнительными методами, от которого выгодно избавиться, когда твое положение в классе нормализуется достаточно, чтобы я, испортивший ради тебя свою репутацию, начал тянуть тебя вниз.
—…а сейчас? — слегка напряженно пробормотал хрупкий блондин.
— А сейчас мы можем друг другу помочь, — ухмыльнулся я, — Да ты не напрягайся. Медичи из кожи вон лезет, пытаясь вам намекнуть, что репутация для ревнителей ничего не значит. Мы лишь заготовки, которые будут брошены на закрытие порталов и ловлю монстров. А вот потом, когда докажем, что способны на многое, вот тогда нас начнут уважать и тогда будут считаться. Пока этого не произошло — всем плевать на то, из какой мы семьи, какого рода и какое там положение у мамы с папой…
— Почему прямо не скажет?
— Потому что вы ранимые детки, Константин. Из которых нужно воспитать убийц. Ненужные. Ранимые. Детки.
— А ты, хочешь сказать, не такой?
— А я из деревни. Там рано взрослеют.
Рано или поздно Костян бы пришёл к выводу, что взять кучу рублей на пошив нескольких костюмов мне было негде. Что потом он бы сделал с этим знанием — неизвестно от слова «совсем», раскрыться было банально разумнее, чем надеяться на авось. Но сейчас я был спокоен. Конечно, мелкий блондин любит из себя покорчить сахарную жопку, но котелок у него варит. Как минимум, он уже понял, что будет являться либо изгоем, либо женской игрушкой в классе, оба варианта его не устраивают, но первый — меньше. А изгоям очень нужны надежные партнеры.
— Так, давай первый вариант! И никаких вторых! Чтобы даже не думал о втором! — наконец, родил Азов-Лариненов, — Но ты взамен мне будешь помогать с домашней работой и учебой!
— Эх… — горько вздохнул я, меряя товарища взглядом и напрягая блондина почем зря, — Не такую блондинку я хотел бы по вечерам дома… но ладно. Согласен.
— Вот и… — довольно кивнул Константин, но осекся на полуслове, выдав вопрос, — Что это там?
Женские крики — вещь такая, еще не понимаешь в чем дело, а уже шевелишь копытами в ту сторону. Разумеется, если это не утробные вопли базарной бабы, а орущая, судя по всему, вполне себе молодая, худенькая девица, явно
