Алан Уоллес - Лик тайны

— Но вдруг у меня ничего не получится? Я умею и люблю рисовать, только рисовать..

— Но ты ведь чувствуешь энергию, которая исходит от человека и уходит в картину!

— Да, чувствую, но…

— Значит, ты умеешь ей управлять.

— В том то и дело, что не умею…

— Значит, придется научиться! Все, мы приехали. Пойдем.

Соня спрыгнула с коня, взяла его под уздцы и повела к дому. Эарен направился следом.

lice двери особняка были закрыты. Девушка взялась за тяжелое железное кольцо и постучала. Через какое-то время раздались тяжелые шаги, дверь со скрипом распахнулась, и перед молодыми людьми появился вооруженный стражник.

— Пропусти, нам надо поговорить с Иолком.

— Иолк никого не принимает, — Стражник попытался закрыть дверь.

— Но я — Соня! Передай, что его ждет Соня. Он знает!

— А уж тебя-то мне не велели пускать ни при каких обстоятельствах! — на этот раз стражнику удалось захлопнуть дверь

Соня принялась стучать с новой силой. Грохот получился такой, что люди из соседних домов стали высовываться из окон, чтобы посмотреть, что случилось, но в особняке все как будто вымерли.

— Ну, погодите. Посмотрим, кто кого, — прошептала себе под нос девушка. — Эарен, дай мне кусок холста и уголь.

— Зачем?

— Хочу написать Иолку записку,

— Как же ты ее передашь?

— Сейчас увидишь. Наклонись.

Воспользовавшись спиной Эарена как столом, Соня начертала несколько слов, потом нашла подходящий камень и завернула его в холст.

— Пойдем.

Девушка обогнула здание, подвела свою лошадь вплотную к дереву, росшему напротив дома. Соня забралась на седло, ухватилась за ветку и подтянулась Теперь она была на уровне второго этажа. Девушка размахнулась и закинула камень в окно.

— Сейчас они забегают, — воскликнула девушка, спрыгивая на землю.

И действительно, вскоре двери распахнулись, и из замка выбежали стражники. Они схватили Соню и Эарена и потащили внутрь.

— Что вы делаете! Мне надо поговорить с Иолком, — попыталась возмутиться девушка, но стражники молча связали молодым людям руки и затащили их в зал.

— Отпустите их! — в помещение вошел Иолк.

— Как это понимать'? Почему ты так обращаешься с нами? — возмутилась Соня.

— Молчать! Ты находишься в моем доме, и здесь условия диктую я. Я знал, что ты вернешься, Соня. Когда ты посетила меня в прошлый раз, я постарался побольше разузнать о тебе. Тебя многие знают в Хайбории. Мне сказали, что ты умна, хитра и ни перед чем не остановишься для достижения своей цели.

— Я хотела помочь твоей дочери. Этот молодой человек — целитель! — Соня указала глазами на Эарена.

— Ты написала в записке, что знаешь, как вылечить мою дочь, но я не верю тебе. Меня столько раз обманывали, что я теперь никому не верю. Я знаю, что тебе нужен Талисман

— Так проверь. Ты же ничего не теряешь! Ты ведь знаешь, что я не могу выкрасть Талисман, или отобрать его, ведь тогда он потеряет свою силу…

— А вдруг ты со своим сообщником возьмешь мою дочь в заложники, или пригрозишь убить, если я не отдам Талисман? Ты же знаешь, что ради дочери я готов на все!.

— Твой дом полон стражи. Неужели твои воины не справятся со мной?

— Я не могу рисковать. Вот что, пусть твой лекарь попробует свои силы. Если он сможет хоть немного облегчить страдания моей девочки, его ждет награда. Но если нет, то он пожалеет, что переступил порог этого дома. А ты пока посидишь в темнице. Я успокоюсь только тогда, когда буду уверен, что тебя хорошо охраняют. Взять ее!

Соня успела взглянуть на Эарена. Его и так от природы бледное лицо стало совсем белым. Увы, девушка ничем не могла ему помочь. Стражники схватили Соню и потащили через маленькую дверь по какой-то темной лестнице.

— Вы не имеете права! Да отпустите же меня! — кричала девушка, но ее никто не слушал

Стражники бросили Соню в темный сырой подвал и закрыли за ней тяжелую дверь. Соня оказалась в полной темноте. Она обошла помещение, ощупывая стены — никакой возможности выбраться наружу. Девушка села в угол, прислонившись к влажной стене, и обхватила руками колени.

«Думай, Соня, думай», — шептала себе под нос девушка Больше всего она переживала, что втравила в это дело Эарена. Художник-то ни в чем не виноват. Хотя, как посмотреть…

Эарену разрешили взять все необходимое и провели в комнату Дали, дочери Иолка.

— Я должен остаться с девочкой наедине, — сказал художник, постаравшись вложить в голос всю твердость, на которую был способен.

— Хорошо, я и мои люди будем за дверью, — ответил Иолк.

Когда Эарен увидел девочку, все чувства, клокочущие в его душе, — гнев, страх, злость, негодование, — сменились одним: всепоглощающей жалостью. К горлу подступил комок, а в глазах застыли слезы. В огромной кровати, среди взбитых перин и подушек лежало худенькое, почти прозрачное существо. Этот ребенок совсем не был похож на ту жизнерадостную пухленькую девочку, портрет которой Анхело-Эарен написал совсем недавно. Художник присел на краешек кровати и взял холодную худенькую ручку в свои ладони. «Неужели это все из-за меня?! — пульсировало в его сознании. — Я никогда, никогда больше не буду писать! Если мне удастся выйти отсюда, клянусь, я выброшу все краски и сожгу холсты…»

Девочка открыла глаза.

— Ты кто? — прошептали ее губы. Эарен скорее догадался, чем услышал вопрос. Сил у девочки уже не было. — Ты мне поможешь?

Эарену захотелось убежать, только бы не видеть этой боли в детских глазах. Но бежать было некуда. Ему так хотелось помочь этой девочке!.. Если бы он только мог поделиться с ней своим здоровьем, он бы сделал это, не задумываясь.

— Подожди, я сейчас тебе кое-что покажу.

— Не уходи, — пролепетали ее губы.

— Не бойся, я не уйду. Сейчас. Вот… — Эарен развернул картину. (Соне удалось вырезать холст из рамы, так, что Марика ничего не заметила.)

— Какая хорошенькая! — улыбнулась девочка.

— Это ты.

— Зачем ты так шутишь? — Девочка потянулась и стала водить тоненькими пальчиками по картине.

Ничего не происходило. Эарен надеялся, что он догадается, какие слова нужно произнести или какие пассы сделать руками, но его интуиция молчала.

Время шло. Девочка, как завороженная, продолжала смотреть на портрет, а Эарен нервничал все больше и больше. В его руках была не только жизнь этого ребенка, не только его собственная жизнь, но и жизнь Сони.

Эарен не знал, сколько прошло времени, но когда дверь открылась и на пороге появился Иолк, он уже был готов кинуться к нему и во всем признаться. Сказать, что он и есть тот самый художник, который погубил его ребенка. Пусть они сделают с ним все, что посчитают нужным, если им от этого станет легче. Он заслуживает любого наказания. Но только пусть отпустят Соню, ведь девушка ни в чем не виновата!..