Иван Белов - Ненависть
— Без оружия я дальше шагу не сделаю! — выпалил Руди.
— Не борзей, — отозвался Стрелок. — Рыло не треснет?
— Не пойду. Мое предложение в силе, — Рудольф демонстративно присел на пенек.
— По башке захотел, поганец?
— Можете бить, — безучастно пожал плечами Руди, прекрасно осознавая, что играет с огнем. — Мне все едино, лучше здесь, с Парамоновыми вашими лягу. Тут двух охотников опытных, как котят удавили, я этим ублюдкам на один зуб. Или оружие, или я никуда не иду, ищите дурака в другом месте.
— Извини, лишнего пулемета не припасено, — Стрелок похлопал себя по карманам. — И знаешь, мне плевать, отправишься ты с нами, или останешься один и через пару часов пойдешь на корм местным зверям.
— До свидания, не смею задерживать, — Рудольф принялся увлеченно изучать наросты на пне.
Унтеры заговорили по своему, на лице азиата мелькнула хитрющая улыбка, и тут же пропала.
— Ладно, уговорил черт языкастый, — неожиданно пошел на уступки Стрелок. — Если я дам тебе оружие ты перестанешь вести себя как сопливая девочка?
— Ну естественно, — вскинулся Руди. — И я не соп…
— Заткнись. Значит договорились, — бесцеремонно оборвал Стрелок. — Даешь слово?
— Даю, — выдохнул Штольке, предвкушая в руках игрушку несущую смерть. Что интересно дадут? Скорее всего пистолет, а еще у азиата к рюкзаку приторочен короткий обрез двуствольного ружья. Тоже неплохо.
Азиат призывно свистнул, в воздухе мелькнул предмет, блеснувший на солнце. В пень, аккуратно между Рудиными ногами, с сухим стуком воткнулся топор.
— Получите и распишитесь, — расцвел в милейшей улыбке Стрелок.
— Это, это чего? — удивился Рудольф. — Очень глупая шутка.
— Ты хотел оружие, — бровь бандита удивленно приподнялась.
— Это топор, — растерялся Рудольф.
— Да ладно? А я думал гранатомет, вот ведь деревня! — продолжил ломать комедию Стрелок. — Топор по-твоему не оружие? При должной сноровке, этой штуковиной можно все окрестные села вырезать! Просил оружие, бери, не выделывайся. Или грош цена слову почти настоящего немца?
Ну и гады! — Рудольф молча поднялся, раскачал лезвие, и с трудом вырвал топор. Хитрющие, наглые, беспринципные унтерменши. Подлый народ! Обвели вокруг пальца как школьника!
— Дуться будешь по дороге, время нас поджимает, — Стрелок направился вниз по каменной осыпи.
Шли медленно. Стрелок по большей части торчал в позе собаки. В лесу было влажно и тихо. Ни зверей, ни птиц, гнетущая тишина доводила до исступления. Бандиты поочередно уходили вперед, выискивая малейшие признаки чужого присутствия. Рудольфу показывали четкие следы ботинок, содранный мох, сломанный сухостой и расшвырянные сосновые иглы. В огромном, бескрайнем лесу затеряться проще простого, но это только самообман, если за тобой идут люди, выросшие в этом лесу и вскормленные молоком диких волчиц. Эти люди плоть от плоти своей земли. Бежать от них просто бессмысленно.
Прошло часа три. Руди порядком проголодался и вымотался. Хотелось на на уютный диванчик, с ледяным пивом, тарелкой жареной курятины и футболом по телевизору. Благодать. Всё равно смысла нет. Стрелок потерял след. Бандит все больше хмурился, раздраженно бурчал под нос, и тихо, ожесточенно спорил с Зульфатом. Последние полчаса ходили по кругу, трижды возвращаясь прежней дорогой.
— Кажется заблудились, — наконец сдался Стрелок.
Ага, не такой уж ты и крутой, — злорадно подумал Рудольф. — А я предупреждал, не стоило соваться, не послушали умного человека. Кайтесь теперь.
— Слушай, Ваня, а ты, наверное, по деревьям карабкаться не умеешь? — неожиданно спросил бандит.
— Я не умею? — оскорбился Руди. — Да я чемпион мира по скоростному карабканью на деревья!
— У-у, красавец, сможешь залезть и осмотреться вокруг? Принесешь хоть какую-то пользу.
— Легко, — Рудольф пропустил подначку мимо ушей и выбрал высоченную, пышную елку, подпиравшую небо острой верхушкой. — Что я должен увидеть?
— Если на западе, километрах в пяти, будет гора с раздвоенной, острой вершиной, значит мы на верном пути.
— А если не увижу?
— Значит мы все умрем, — дурашливо развел руками бандит. — Будем думать о ночевке. В любом случае ори громче, я тебя сориентировать попытаюсь. Нам нужно привязаться к местности.
— Орать? — изумился Штольке. — А если эти…, ну те, кто убил, где-то рядом?
— Нет здесь никого, — понурился Стрелок. — Моя вина, признаю, отклонились слишком далеко к западу. Тебя подсадить?
— Обойдусь, — Руди подпрыгнул и уцепился за нижнюю ветку. Подтянулся, нащупал ногой опору. Дальше дело техники. Подсадить он меня хочет, заблудился в трех соснах, а я выручай.
Он ловко полез вверх. Сноровку не растерял. В двух кварталах от Эккентальского приюта для мальчиков был городской сад, и набеги туда совершались еженедельно. Стоило престарелому, хромому сторожу уснуть за бутылочкой шнапса, как орда приютской ребятни перехлестывала сетчатую ограду. Хватали все подряд: зеленые, кислющие яблоки, недозрелый крыжовник, молодую морковь, остальное нещадно топтали. Не от голода, нет, просто добытое с боем куда вкуснее, чисто вымытого и положенного в тарелку. Мучились потом животами, дристали как заведеные. Уборщица заходя в туалет бледнела, как полотно и материлась не сдерживая себя.
До верхушки добрался быстро, изрядно перемазавшись в золотистой, ароматной смоле. За шиворот насыпалась колючая дрянь. Вид открылся настолько величественный, что захватило дух. Вокруг, насколько хватало глаз, раскинулось безбрежное зеленое море, волнами разбиваясь о низкие, старые горы, прорезавшие горизонт от края до края, и мягко подсвеченные висящем в зените солнечным диском. Стоп, а где раздвоенная вершина? Горы на западе, все верно, но до них не один день пути, а Стрелок сказал, что гора должна быть совсем рядышком. Непонятно.
— Горы нет! — заорал Руди, повиснув на тонкой ветке, как обезьяна.
В ответ тишина. Оглохли там что ли?
— Я говорю горы нет! — повысил голос Рудольф.
Молчание.
— Горы нет, мать ее! — проорал Рудольф во все горло и прислушался. Стрелок, сука, словно испарился.
Что за черт? — Руди начал поспешно спускаться. — Может случилось чего?
— Эй, слышите меня?
Тишина, только насмешливо щебетала мелкая птаха.
Руди заторопился вниз, ободрал ладони до крови. Под ногой сухо треснуло, он сорвался и рухнул на землю как мешок с говном. Воздух с сипением вышел из легких. Благо лететь пришлось метра два, и приземлился удачно, на спину, жить можно, ветки и ковер из мха смягчили падение.
