Роберт Сальваторе - Восстание короля
Он слегка поклонился, развернулся на пятках и вышел из комнаты.
— Король Эмерус не выйдет, — уверил короля Коннерада Рваный Даин. — Не сейчас. Не после того, что произошло с королём Броммом и его адбарскими мальчиками.
— Может случиться так, что орки обманывают нас всех, — предупредил король Коннерад. — Они делают вид, что хотят направиться в Сарбрин и Сильвермун, а сами развернутся, если мы пойдём дальше. Три сокровища превыше всего для орков, Фелбарр, Адбар и Мифрил Халл и горе мне и моим друзьям-королям, если мы позволим оркам овладеть ими.
— Король Харнот из Адбара всё ещё в Фелбарре, — заметил Рваный Даин. — Он хочет насадить тысячу голов орков на пики вокруг своих дверей за убийство брата.
— Адбар дальше всего от орд, — рассуждал Коннерад. — Но я думаю Харноту лучше остаться позади его железных ворот.
Рваный Даин кивнул.
— Пришло время мне уходить, добрый король, — сказал он с поклоном. — Я поспешу в Фелбарр, к своему королю.
— Да, и я должен идти с тобой, — объявил король Коннерад, и дал указания своим двум советникам, Удару Бунгало и генералу Дагнаббит, чтобы собирались в путешествие. — Может быть, мы успеем туда прежде, чем король Харнот уедет, и мы всё обсудим лично.
Рваный Даин кивнул, и улыбка, что расцвела на его обветренном старом лице, была наполнена восхищением, как будто заверяя молодого Короля Мифрил Халла, что он только что принял мудрое решение.
В первый день Флеймрула, седьмого месяца 1484 года по Летоисчислению Долин, три короля дворфов Луруара собрались со своими командующими и доверенными советниками в зале совещаний цитадели Фелбарр.
Встреча началась в соответствии со всеми правилами, со многими приглушёнными тостами в честь короля Бромма, павшего брата-близнеца короля Харнота из Цитадели Адбар. Несколькими кружками крепкого эля позже, тосты стали более сердечными, возглавляемые самим Харнотом, кто вспоминал хорошие дни, которые вместе с братом разделил под опекой их легендарного отца — короля Харбромма.
Тосты, прославляющие Бромма стали тостами обещания возмездия оркам Много-стрел, обещания полной расплаты за гибельное сражение в Холодной Долине.
Кружки сталкивались, пена летела во все стороны, и много бород побелело, поскольку напитки были опрокинуты со слишком большим количеством энергии, и много рукавов намокло от вытирания пенных бород.
И так это началось как прославление Бромма и дворфов Луруара.
И вдруг всё закончилось, как будто всё хвастливое пыхтение внезапно выдохлось, и когда звон, прихлёбывание и хлопки прекратились, неудобная тишина воцарилась в зале.
— Бери на себя инициативу, уважаемый, — сказал король Эмерус королю Харноту, и лидер цитадели Фелбарр освободил свой стул во главе стола, для своего друга из цитадели Адбар.
— Как вы знаете, я хотел бы убить всех орков в Серебряных Пределах, — начал Харнот, когда сел. — И украсить свой подъезд пиками, увенчанными головами гигантов.
Несколько возгласов одобрения быстро стихли, поскольку голос Харнота был подавленным, и все кто внимательно слушали, поняли, что он собирался предложить достаточно важный нюанс.
— Но я не пошлю моих мальчиков, — сказал он. — Только не тогда, когда мы узнали что за сила позади рядов орков. Гиганты, да, как и следовало ожидать, но те немногие мальчики, которые вернулись домой после битвы в Холодной Долине, говорили о драконе, настоящем и большом. И больше чем один видел несколько дроу.
Он посмотрел прямо на короля Коннерада, когда говорил последние слова, и король Мифрил Халла мог только кивнуть, соглашаясь: да, действительно, у Мифрил Халла среди всех дворфских крепостей было больше всего столкновений со страшными эльфами дроу.
— Орки не давят на нас, — продолжал Харнот.
— Они прижали меня, — прервал Коннерад. — Они не нападают на мои ворота, но держат их закрытыми, не сомневайтесь.
— Да, — признал Харнот. — Но, тем не менее, самая большая сила пересекла Красный поток, продвигаясь к югу от нас.
— Да, — подтвердил король Эмерус, и тоже посмотрел на Коннерада. — Рваный Даин рассказывал о твоей встрече с Серебряным рыцарем. Уверен, что ты должен слышать о разговорах в человеческих землях на юге: они проклинают соглашение.
Король Коннерад мрачно кивнул.
— Я не намерен спустить, если услышу имя Бренора Боевого Топора, брошенного в подобном тоне, — король Эмерус обещал. — Люди вписывают новые слова в книгу истории, видя виновных там, где их нет.
— Боевые Топоры не беспокоятся о том, что говорят дураки из Сильвермуна и Сандабара, — ответил Коннерад, но его тон выдавал, что он действительно немного волновался, и что он не был удивлён.
— Ну, и Фелбарр позаботится, не сомневайся, — решительно ответил Эмерус. — Я был там с моим другом Бренором, и я знаю, что он страдал от того что подписался под соглашением. Фелбарр не обвиняет Мифрил Халл в этом, ты можешь быть уверен.
Король Коннерад кивнул в знак благодарности.
— И Адбар! — закричал король Харнот и со всего маху ударил кружкой по столу. — Да не на волосок из моей густой бороды. Я слышал много историй о короле Бреноре. Ваш старый король не был трусом. И я не буду добродушно слушать, что дураки южане кричат о тебе и минувшем столетии.
— Не только обо мне и моих мальчиках, — сказал Коннерад и кивнул королю Эмерусу.
Эмерус Боевой Венец угрюмо кивнул и Коннерад, кто хорошо знал, что Сильвермун открыто швырял оскорбления в адрес Фелбарра за то, что они не помчались к переправе Красного потока, вернул взгляд и кивок.
— Да, и при всём уважении к тебе, король Коннерад, — сказал Харнот, — Вопли с юга, называющие дворфов Фелбарра трусами, возмущают меня ещё больше, чем неуважение вашего короля Бренора. Одна вещь посмотреть назад и изменить правду о прошлом для собственного удобства, но назвать моих друзей…
— Тебе не нужно ничего объяснять, — прервал Коннерад. — Да, когда эмиссар от Сильвермуна плохо говорил о Бреноре, он услышал от меня гневные слова. Когда он плохо говорил о моих мальчиках, что не прорвались, чтобы помчаться на юг, он увидел, что я качаю головой, дурак. Но да, когда он плохо говорил о моём дорогом Фелбарре, он увидел мой кулак и плевок на своей роже.
— Да именно так сделал король Коннерад и его Весёлый мясник, Удар Бунгало. Ура и хей-хо королю Коннераду и его ребятам Мифрил Халла! — подтвердил и захлопал Рваный Даин, кто был в Мифрил Халле во время этой самой встречи, и кружки стукнулись с бурным весельем и в солидарности, и три дворфских цитадели стали как одна.
— Так что же нам делать, я спрашиваю? — спросил Коннерад, когда шум затих. — Кажется, что мы пришли к согласию, что мы стоим как один.
