Князь Благовещенский: Князь Благовещенский. Наместник. Пророк - Виталий Сергеевич Останин
Лицо Максимилиана Антоновича непроизвольно дернулось. Естественно, ощущать себя букашкой в мировой паутине никому не понравится.
Глядя на него, отрицательно покачал головой и Бестужев:
– Лучше словами. Ты ведь не торопишься?
С большим количеством подтекстов вопрос. Я предпочел сделать вид, что ни один из них не уловил, и ответил только на формальную часть.
– К завтрашнему обеду мне нужно быть в Благовещенске. Причем – это крайне желательно – прибыть туда я должен на личном самолете московского князя. И без сопровождения. Это поможет нам начать переговоры не с обвинений сторон в том, кто кому из предков на мозоль наступил, а в деловом русле. Выделите мне борт? Я верну!
Москвичи переглянулись, Нарышкин кивнул. Затем спросил:
– Игорь, а вы ведь двойник все-таки?
– Грешен, Максимилиан Антонович.
– Я так и знал!
Мне осталось только плечами пожать: мол, что это меняет? Понятно, что советник Бестужева давно догадался о том, кто я такой, только доказательств не имел. Ему это было сделать проще других – все же именно он научил настоящего, здешнего Антошина, как заменить свое сознание моим. А узнав о пробуждении у племянника благовещенского князя пророческого дара, он не мог не свести концы с концами.
– Вернемся к делу, – сменил я тему. – Что ж, давайте я попробую объяснить вам закономерности плетения.
Это, в отличие от подготовленного доклада, с которым я заявился к Бестужеву, потребовало куда больше времени. Мы просидели в кабинете несколько часов. За то время нам дважды приносили еду, которую мы, увлекшись, жевали машинально, не обращая внимания на вкус.
– Мир сильно изменился, – закончил я, когда за окном уже царила ночь. – В нем все меньше остается места для малых стран. А большие батальоны решают. В моем мире то, что у вас представлено конфедерацией княжеств, называлось Российской империей. Давайте и у вас так поступим. Хорошее название. Звучное.
– А на себя вы уже примерили роль правителя этого государства? – уточнил без выражения Бестужев. Но его демонстрируемое равнодушие было очень опасным.
Некоторое время я молчал, не отвечая. Не сказать, что я об этом не думал. Очень даже думал, более того, даже видел, как сможет развиваться империя под руководством сперва меня любимого, а потом и моих детей. Всего-то делов – берем инку в жены, строгаем потомков, у которых с немалой степенью вероятности пробудится дар ткача. Не на это ли рассчитывал Сапа Инка?
Вряд ли. Я не поленился, заглянул вперед подальше, так далеко, как только удалось. И то, что там увидел, мне не понравилось. Совсем. Династия Антошиных – вообще, дурацкая фамилия для императорской семьи! – закончится на мне. Детей-то мы родить сумеем, но вот дальше… В результате все сложится еще хуже, чем если бы вопросом занимались католики.
Да и какой из меня император-то? Нет у меня желания плести паутину, чтобы все хорошие были счастливы, а плохие получали по заслугам. Отвечать за миллионы людей, ежедневно прогоняя через себя их мысли и чаяния – бр-р! Это уже не власть получается, а должность вычислительного процессора. На фиг, на фиг! Хотелось просто пожить: домик как у Сапа Инки замоделить и, чем черт не шутит, посмотреть другие Ветви. Имею право, между прочим!
К тому же в Благовещенск из Пекина уже летела моя эльфа, внешне выглядящая спокойной и даже довольной. Но Тедань при этом почему-то старался держаться от нее подальше. Линь нервничала, желала встречи и боялась увидеть того, в кого уже превратился ее избранник. Так что мне предстоит потратить немало времени и сил на то, чтобы убедить ее в том, что между нами все осталось по-прежнему. А потом меня ждет непростой разговор с Поярковым, Самойлов кинется морду бить…
Такой урон императорской фамилии!
– Ох, ну зачем бы мне это? – ответил я, наконец, когда напряжение в кабинете сгустилось настолько, что его можно было потрогать руками. – Власть обременительна, а я ленив. Если Бестужевы смогут воплотить свою мечту в реальность, то пусть они и правят, это будет справедливо. Меня вполне удовлетворит должность пресс-секретаря.
Эпилог
За три месяца Игорь успел даже немного привыкнуть к этому чудному миру. Деятельная его натура не давала слишком долго ужасаться ежедневной абсурдности происходящего, а требовала как-то вписываться и жить. По возможности – хорошо. Поближе к вершине пищевой пирамиды, во всяком случае.
Кровь княжеского рода поначалу сопротивлялась. Заставляла сходить с ума, каждый миг натыкаясь на вопиющие несуразности мироустройства. Большие, такие например, что дворянства не существует, что в мире нет магии и правят им простолюдины, понятия не имеющие о своем месте. И малые, делающие английский язык международным, лучшие машины – японскими, а Америку – сверхдержавой, пытающейся диктовать всем остальным правила, по которым следует жить.
День за днем, через скрежет зубовный и поминутное обращение к несуществующему дару, он научил себя смирять. Стал врастать в этот театр абсурда, в котором не было места благородству происхождения, зато пышным цветом цвело стяжательство и сиюминутность. Желание быть богатым и не считать деньги было ему абсолютно понятно, но все же вызывало и диссонанс. Дома, в родной Параллели, богатство шло об руку с властью, но не являлось самоцелью. Во главе угла стоял род, который рассматривался не коротким отрезком человеческой жизни, а длинной цепью из предков и потомков. Ради и во имя которых ковалась сила фамилии. Не тупое накопление, а приумножение данного тебе от рождения, с тем чтобы сын, начиная свой путь, вспомнил тебя добрым словом и прошел дальше, чем ты.
Воистину, стоило оказаться в другом мире, чтобы понять прописные истины родного! Как он смеялся в глубине души над дядькой, трясущимся над родовыми реликвиями и добрым именем! Как ему не хватало этого здесь, в мире, где каждый человек, от сильных до слабых, жил с верой в личное бессмертие и старательно набивал карманы савана золотом.
После долгих метаний Игорь нашел для себя достойную цель. Со стороны это выглядело, будто пресс-секретарь амурского губернатора решил пойти ва-банк и выдоить бюджет региона до донышка. Он вторгался в те сферы, которые местные считали неприступными и успешно завершал «проекты». За три месяца он сумел выстроить систему работы региональных СМИ так, что ни один чих не проходил мимо его внимания. Руководство местных медиахолдингов согласовывало с ним свои планы, рассчитывая на преференции при распределении благ. И он не жадничал, пуская излишки средств на лояльность.
На самом же деле деньги являлись лишь средством. Необходимым этапом, первой ступенькой плана на пути к цели. Месяц назад он начал их тратить, оплачивая массированную пиар-кампанию в местных и федеральных информационных ресурсах. Задача была проста – вывести своего губернатора из пула региональных чиновников и протащить его в Москву.
