Мертвый лес - Дмитрий Геннадьевич Колодан
Времени на раздумья попросту не было. Ива рванулась к крестному, налетела на него и со всей силы толкнула в сторону. Охотник этого не ожидал и упал. Покатился по мусору, подмяв под себя Куэ, но Ива на него уже не смотрела. Задрав голову, она развернулась навстречу урбунду.
Ветер дыхания едва не сбил ее с ног, от жуткой вони все поплыло перед глазами. Она закричала, а чудовище рванулось вперед и проглотило ее в один присест.
Внутри вепря
Ива падала. Катилась вниз по темному туннелю, больно ударяясь о твердые стенки и безуспешно пытаясь хоть за что-то ухватиться. Она не понимала, где она и что происходит, она не помнила, как здесь оказалась. Время исчезло. Осталось лишь движение вниз и вниз, из тьмы во тьму.
А потом падение прекратилось. Ива рухнула на что-то мягкое и влажное, где и осталась лежать, не находя сил даже пошевелить мизинцем. В голове пульсировала чернота, вытеснившая все мысли. Это был не страх, а нечто за пределами страха. Обреченность. Чернота расползалась по телу, лишая ее силы. Все, чего ей хотелось, – свернуться клубком и… И что? Какой в этом смысл, если все кончилось?
Она умерла. Ее сожрали. Чудовищный вепрь проглотил ее целиком и не подавился. Осталось дождаться, когда за ней явится бабуля, ну или как там все устроено на самом деле.
– Еще чего. – Старуха в глубоких подземельях под Домом Матушки Ночи громко фыркнула. – По-твоему, у меня других дел, что ли, нет? Рано еще для нашей встречи, внученька…
Ива беззвучно всхлипнула от обиды. Это было нечестно. Раз уж она умерла, то бабушка могла бы и навестить ее по такому поводу, а не отмахиваться, будто ничего не случилось.
– Когда ты соизволишь умереть, – сказала бабушка, – обещаю, я приду к тебе первой. А прежде того и не надейся, а то ишь какой пуп земли выискался. От матери, поди, нахваталась.
Ива стиснула зубы. Ну и ладно, не очень-то и хотелось… Сама она пуп земли, если уж на то пошло.
Обида на бабушку немного привела ее в чувство. Мертвые не обижаются, а раз так, значит, еще не все кончено? Впрочем, прошла, наверное, целая вечность и пара минут в придачу, прежде чем Ива осмелилась поднять голову. Загадочное «мягкое и влажное», на котором скрючилась Ива, обернулось кучей ветоши и старых тряпок. Достаточно большой, чтобы смягчить любое падение.
Кое-как Ива села и огляделась, хотя ее и мутило и кружилась голова. Она оказалась в пещере – это слово первым пришло на ум, и на нем Ива и решила остановиться. Перед ней простиралась огромная и пустая зала, больше любой из комнат в Доме Матушки. С высоким потолком, до которого Ива не смогла бы дотянуться, даже если бы встала на плечи крестному. И все здесь – стены, пол и потолок – было слеплено из мусора. Ну конечно же, ее ведь проглотил урбунд, так что глупо ожидать чего-то иного. Она внутри чудовища… Вот же угораздило!
Ива подумала об Охотнике и о Куэ – с ними-то что случилось? Рядом их не было, но значит ли это, что им удалось спастись, она не знала. Задрав голову, она поискала место, откуда она упала на тряпки, но ничего такого не увидела. Ее окружал мусорный мешок, без входа и выхода, выбраться отсюда будет непросто. Хотя, с другой стороны, у нее есть нож, а мусорные стенки не выглядели такими уж плотными. Худшее, что могло с ней случиться, уже случилось. Пришел ее черед делать ход.
Ива немного взбодрилась, но с места не сдвинулась. Раз уж некуда спешить, то стоит хорошенько все обдумать. Найти самое уязвимое место чудовища и нанести удар.
Изнутри мусорная плоть вепря вовсе не выглядела цельной. Сквозь дыры, а их хватало, косыми лучами пробивался тусклый солнечный свет. Здесь он был неприятного желтоватого оттенка и казался таким плотным, что можно потрогать руками. В световых столбах бестолково роились тучи крошечных мух и мошек.
Очень осторожно, расставив руки для равновесия, Ива поднялась на ноги. Она хотела отсюда выбраться, однако же помнила, на какой высоте находилось брюхо урбунда. Такое падение вполне могло обернуться сломанной шеей.
Мусорный пол колыхался так, словно под ним плескалась вода, но смог ее удержать. Ива сделала пару осторожных шагов – все равно что идти по зыбким болотным кочкам. Сложно, но можно приноровиться. Она сделала еще один шаг, поскользнулась на яблочной кожуре и во весь рост растянулась на подвижном полу мусорной пещеры. Сердце замерло. Мелькнула мысль, что сейчас под ней разверзнется бездна или же ее поглотит неведомая трясина, но все обошлось. Пол прогнулся и тут же упруго распрямился, чуть ли не подбросив ее вверх.
Отдышавшись, Ива снова поднялась на ноги. Теперь бы еще понять, куда идти. Сколько бы она ни оглядывалась, особой разницы не видела – мусорный мешок, он и есть мусорный мешок. Ну, доберется она до стены, а потом? Так и будет ходить кругами? Она могла вскарабкаться по стене до самого потолка, но какой в этом смысл? Сверху, и снизу, и со всех сторон – все едино. Мусор, отбросы, и ничего кроме.
Ива провела ладонью по лицу, размазывая грязь. Должен существовать еще какой-то выход, просто не столь очевидный. Нужно собраться, успокоиться, и тогда она найдет решение. Но вместо мыслей в голове была растекающаяся каша. Сосредоточиться никак не получалось, и от этого Ива только сильнее заводилась. Паника подступала откуда-то снизу, вместе с тошнотой, сдавившей горло, и не поддаваться ей стоило огромных трудов.
Может, развести костер и посмотреть, что из этого получится? В карманах лежали и огниво, и трут, а уж топлива под ногами валялось предостаточно… Но это была крайне сомнительная затея. Все равно что забраться на кучу сухого хвороста, облить себя керосином и поджечь. В ее планы не входило сгореть заживо или же задохнуться от ядовитого дыма. Даже если таким образом она сможет убить урбунда, в чем Ива сомневалась, цена слишком высока. К тому же он и так уже горит – она вспомнила алое пламя, полыхающее в его глазницах, значит, огонь не причинит ему вреда. Не выдержав, она закричала:
– Эй! Эй! Здесь кто-нибудь есть?
Не то чтобы она рассчитывала на ответ, но ей важно было услышать собственный голос. Пусть даже тихий, испуганный, но живой.
– Эй?
Ива замерла, прислушиваясь. Показалось или нет? Наверняка сказать нельзя, но, кажется, в глубине пещеры что-то закопошилось. Или кто-то… Может, просто
